Фигуры из песка - Пфлаумер Инга "Warda" (книги бесплатно без .TXT) 📗
Мастер тщательно изучил печь и подвигал заслонки для дыма. Одна из них при вытаскивании издавала чуть слышный щелчок. Вэн достал из рукава тонкую иглу, и с её помощью исследовал паз для заслонки. На правой стенке изнутри обнаружилась маленькая кнопка. Её можно было нажать, отодвинув заслонку в сторону на нужное количество градусов, но Вэн справился иглой. Раздался тихий, глухой щелчок и конструкция затихла. Пришлось снова изучать печь и, наконец, с правой стены обнаружился чуть выдавшийся вперёд кирпич. Он легко вытащился из кладки, оставив тёмное, манящее отверстие. Когда-то в юности Вэн сунул в похожее руку, после чего четверо лекарей собирали её по кусочкам несколько часов. С тех пор пальцы правой руки не ощущали холода, а Вэн начал носить с собой несколько удобных щипцов и зеркала с удобными креплениями.
У мастера оставалась пара минут до пробуждения хозяйки дома. При помощи маленького фонаря и зеркала, Вэн изучил тайник, исследуя каждую щель в камнях. Когда ничего подозрительного не обнаружилось, на свет была извлечена пухлая тетрадь в кожаной обложке и несколько свитков. Найденые вещи мастер сложил в потайные карманы, нашитые на внутреннюю часть костюма, затем вернул кирпич на место, принёс из гостиной кружки, вымыл их, вернул в гостиную и наполнил чуть остывшим напитком, предварительно натянув перчатки.
Ресницы жены Томасона задрожали.
— И что? — Вэн сидел в той же позе, что и пять минут назад.
— Что? — Женщина удивлённо огляделась и потрясла головой.
— Вы как раз рассказывали о той даме, с которой схлестнулись на благотворительном аукционе в Синсвальде. Вы плохо себя чувствуете?
— Нет. То есть да. Я не знаю.
— Вы вдруг побледнели. Может быть, вам лучше прилечь?
— Нет, я…
— Голова кружится? Чувствуете странную усталость и вам сложно сфокусировать взгляд на одном предмете? — Вэн безошибочно описывал симптомы отравления парами сонных шариков. Его зелье никаких последствий не оставляло.
— Да. — подтвердила женщина, устало потирая лоб, — Откуда вы знаете?
— О, я разве не сказал? Я лекарь, обучался в медицинской академии в Бодине. Вам необходимо прилечь и немного отдохнуть. Я обязательно зайду позже и проведаю вас. Хотите, я помогу вам подняться в спальню?
Дама отказалась. Ещё бы — там на туалетном столике стояло такое количество косметических средств, что у любого человека возник бы вопрос — если всё это входит в дневной макияж мадам, то что же с её "естественным лицом"?
Через несколько минут Вэн покинул мадам Томасон и вернулся к себе в квартиру, чтобы как можно быстрее изучить дневник погибшего обер-мастера.
Большая часть дневника представляла собой скучные заметки Томасона о повседневной жизни, жалобы на постоянно требующую внимания жену и спад интереса со стороны клиентов. Но ближе к концу дневника начали появляться более интересные записи.
"Сегодня грандмастер Мора вызвала меня к себе в кабинет. Разговор прошел в её обычной манере она говорила, а я пытался не стучать зубами. Боги великие, эта женщина окружена такой аурой ужаса и смерти, что я чувствую её на расстоянии в несколько этажей. Чем больше она говорила, тем страшнее мне становилось. Она сказала, что ей известно о моих тайных делишках, которые я называю «реставрацией» старинных свитков. И что эта информация в любой момент может оказаться на столе попечительского совета. Тогда я вылечу из Ормрона, лишившись не только всех званий, но и всего имущества. Однако, если я буду вести себя разумно и выполнять все её требования, она закроет глаза на моё неподобающее поведение. Позже, анализируя наш разговор, я понял, что это было ничем иным, как предложением о работе, сделанным в традиционном стиле грандмастера Хей-Ди."
"Впервые был в дальнем подвале. Мне было так страшно, что я почти ничего не сумел рассмотреть. Похоже, моя новая работа заключается в том, чтобы записывать ход какого-то исследования, но что будет его предметом — пока не понятно".
"Кажется, я действительно вляпался во что-то ужасное. Чего ещё я ожидал от сотрудничества с Морой! Это существо, которое они исследуют, это девочка! Живая, из плоти и крови! Мать Си-ван-му, что же они делают! Мора говорит о ней как о неживом предмете. Что у этой женщины вместо сердца?"
"Руки дрожат весь день. Я пытался успокоить себя тем, что этот ребёнок в любом случае не жилец. Существо, лишенное речи и разума. Но как она кричит. Как она кричит, когда Мора накладывает на неё эти жуткие заклинания! Сегодня, когда профессор Гарен удалился на несколько минут, оставив меня с наедине с этой девочкой, я протянул ей руку, и она метнулась в сторону так, словно я собирался её ударить…"
"Она положила мне голову на колени. Как щенок, или котёнок. Полгода, целых полгода я разговаривал с ней, пока Гарен о чём-то беседовал с Морой или с другими профессорами. Мне кажется, что она понимает то, что я ей говорю. Бедное дитя. Чем она заслужила всё то, что с ней делают? Я попытался просмотреть бумаги на столе Гарена, пока он не видел, но не нашел никаких упоминаний о её родителях и происхождении. Мне до сих пор неизвестно, какую цель преследует Мора".
"Хожу по краю. Шаг в сторону — и я пропал. Я дал ей имя. Альрауне. Имя девушки из одного древнего сказанья. Не знаю, почему именно оно, да и важно ли это? Из безымянного существа она превратилась в человека. Называя что-то, мы даём ему новую жизнь. Жизнь, в которой он останется даже после того, как перестанет существовать в этом мире. Давая имя, даёшь историю. Право на память после. Альрауне. Мягкое начало, раскатистое «р», рассекающее имя надвое и «уне» — «лучше», с одного из древних языков."
"Не иначе как Гуань-инь простерла надо мной ивовую ветвь сегодня. Я проговорился! Назвал имя Альрауне прямо при Гарене! Слабоумный! А этому монстру в человеческом облике даже понравилось. В его устах имя моей девочки звучит как проклятие. Кажется, он даже дато Феалису предложил этот вариант. Как они могут? Зная, что она живая. Зная, что у неё есть имя, как они могут продолжать делать то, что делают? И только Мора по-прежнему зовёт её «оно». По крайней мере, грандмастер честна. Альрауне для неё — лишь средство. Только для достижения чего?".
"Альрауне уже довольно неплохо говорит, хотя об этом знаю только я. Рассказываю ей о мире за стенами, о животных, о других людях, о солнце. Зачем я это делаю? Ведь нет никакой надежды, что однажды она покинет мрачные подвалы Хей-Ди. Но она так слушает, у неё даже дыханье прерывается от интереса. Никто и никогда не слушал меня так. Никому и никогда мне не хотелось рассказать всё то, что я рассказываю ей. Я словно заново открываю для себя мир вокруг, когда разделяю его с Альрауне. Между тем Они не останавливаются. Всё, что я могу — это смотреть на неё, пока в её тело вливают ядовитые растворы, режут или колют. Иногда она перестаёт дышать, и тогда Они уходят чтобы посовещаться, а я говорю, говорю… Всё, что я могу, это говорить!"
"Решено. Всё состоится сегодня ночью. Верю ли я в успех? Нет, не очень. Но я думаю, что умереть, защищая того, кто тебе дорог, это большая честь. Вся моя жизнь до этого — что она? Ругань с женой, старые свитки, страх, что тебя раскроют и звон золотых монет. Разве это похоже на жизнь? Но может ли у меня быть другая? Или она уже есть? Я разработал план, и, пусть наивно, я верю в то, что он сработает. Что будет после? Мы сбежим. Мы уедем на юг, туда, где небо днём синее моря, а ночью чернее чернил, которыми я пишу. И будет белокаменный дом с резными ставнями и гулкими прохладными комнатами. Большая библиотека с тысячами книг. И воздух, что дням плавится от солнца, а ночью несёт влагу. Мечты. Фигуры на прибрежном песке, которые неизбежно смоет море. Но разве это повод их не строить? Пусть всё это только в моей голове, но оно уже существует где-то и согревает меня. Я хочу разделить это тепло с Альрауне. Я хочу научить её мечтать и показать, что мечты могут стать реальностью. Да, пусть я старый дуралей, но если находится человек, или не человек, с которым можно разделить мечту — это самый великий дар богов. И я приму любую плату за него."
