Не гламур. Страсти по Маргарите - Константинов Андрей Дмитриевич (читать книги без регистрации полные TXT, FB2) 📗
Не вышла ростом.
Не вышла ростом и для модельного бизнеса (как сама считает – «зарубили» из-за пресловутых 0,5 см).
Девушка с комплексами неполноценности. Обидчива.
Имеет кучу бедных деревенских родственников, которые периодически ее осаждают.
В устной речи проглядывают деревенский говор, специфические словечки и обороты.
Фотокорреспондент журнала.
Не замужем.
Девиз: «В городах все зажрались, а мы там – сеяли».
– Люська, гони деньги на представительские расходы! – влетела я в редакцию.
– Не дам, – буркнула она.
– Что, уже все прожрали? – ахнула я, памятуя о тех двадцать тысячах долларов, что мы лихо заработали на Апрашке, втюхивая покупательницам цветные белорусские лифчики.
– Не прожрали, – поморщилась Люся. – Что за выражения? Просто нужно экономить. Деньги есть, но не дам. Мало ли – форс-мажор какой или просто петух жареный клюнет…
…А ведь я предупреждала, что жареный петух нас еще обязательно клюнет! Я всем говорила, что без «мохнатой лапы» мы все окажемся под забором. Но меня никто не слушал, отмахивались: мол, твоя деревенская осмотрительность оставит нас на бобах. Век скоростей, мол, действий, поступков!!! Женский феминизм и прочая чепуха. Тра-ля-ля…
То, что у нас появились бо-о-льшие проблемы, я поняла, когда Люська еще неделю назад не дала мне денег на очередной поход в ночной клуб, где я должна была ловить всяких знаменитостей в непристойном виде. В этот вечер я собиралась, закомуфлировавшись под фанатку поп-группы, проникнуть на блат-хату одного певца и заснять там, как он пичкает наркотиком влюбленных в него малолеток. И вдруг – «денег не дам».
Я, конечно, начала сразу кричать, призывая на помощь девчонок:
– Нет, ну вы посмотрите, – уперев руки в бока, завопила я на всю нашу маленькую редакцию. – Че деется-то, а? Каких-то копеек пожалела, а я, по-твоему, должна чувырлой идти в пафосное место и там изображать великого папарацци, не способная купить себе даже бокал шампусика?
– Почему чувырлой? – возмутилась Пчелкина. – Ты куда дела свою роскошную белорусскую грацию? Деревенским родственникам подарила?
Я аж захлебнулась:
– Я что, как голая шелупонь должна ходить? Носи сама свои бязевые телогрейки, а я хочу быть на высоте!
Люська во время всего моего монолога задумчиво, я бы даже сказала, отрешенно глядела в окно.
– Люсечка, а что случилось? – ласково спросила Олька.
А Люська вдруг положила свою кудрявую башку на стол, сгребла руками бумажки и тихо заплакала. Я аж поперхнулась от изумления. Розка с Никой тут же набросились на меня (я знаю, они меня не любят): «Ты чего тут опять набрехала?» Вот они всегда мне не верят и каждое мое слово поднимают на смех, фифы городские.
– Девочки, успокойтесь! – встряла в перепалку Люся, про которую все успели уже забыть. – Проблема совсем не в Маше. Я должна с вами со всеми очень серьезно поговорить. Это всех касается, но сначала дождемся Риты.
…Е-мое! Мы застыли, словно пыльным мешком по голове ударенные, увидев Ритку, как-то сутуло ковылявшую по коридору. В руках она держала кусок стекла.
– Вот, – растерянно показала она на него. – Машину разбили.
Этот автомобильчик Лаппа приобрела по большой удаче и очень его ценила. Еще работая следовательницей, она раскрутила какую-то сложнейшую аферу в долевом строительстве. А среди обиженных дольщиков попался ей первоклассный автомастер, который из ржавой железки, бывшей когда-то раздолбанной «пятеркой», в благодарность поставил ей навороченный движок. Не «пятерка» стала, а практически гоночная «феррари». Марго со своими длиннющими ногами еле в него влазила, зато гордилась им ужас как!
– Шины порезали, руль погнули и все окна вдребезги, – перечисляла убытки Марго. Нас совсем перекосило.
– Риточка, – вступила Люся. – Я понимаю, что сейчас совсем не время говорить тебе это, но молчать я больше не в силах.
– Что еще?
– Я устала считать каждую копейку. Я устала быть жмотиной в ваших глазах. А редакции все время нужны деньги. Одной – на новый фотоаппарат (укоризненный взгляд в мою сторону), другим – на представительские расходы (взгляд на меня и на Нику)… Но я – бухгалтер и вижу, как быстро улетают деньги. Вот типография опять расценки увеличила… А новой рекламы пока не предвидится – тираж-то у нас маленький. Еще немного, и закончатся те деньги с Апрашки, и нам даже на твой любимый кофе не хватит.
Лаппа в отчаянии махнула рукой: «Ладно, потом поговорим» и побрела в свой кабинет.
– Нет, постой! – судорожно воскликнула Люся. – У меня есть предложение!
Все-таки Люсьена – железная баба! На первый взгляд, ни за что не подумаешь, что у нее такой боевой характер! Внешне – настоящая цветочная клумба, а внутри – танк. Как лязгнет гусеницами, мало никому не покажется. Вот и сейчас.
– Уважаемые коллеги! – официальный тон всегда сбивает меня с толку, я пугаюсь и сразу перестаю что-либо понимать. Но Люся продолжила: – Нужно этот вопрос решать прямо сегодня, пока есть покупатель.
– Какой еще покупатель? – резко развернулась Маргоша.
– Такой, с большой мошной, – наша Люська стала вдруг грубой и даже вызывающей. – Я вас давно предупреждала, что журналу нужны инвестиции, самоокупаемость пока для нас – розовая мечта, ничего больше. А тут нашелся человек. Да! Крупный бизнесмен. Он звонил сегодня. Он готов купить часть наших акций. Поймите, так делается во всем нормальном мире!
– Но у нас-то все очень далеко от нормы! – почти завизжала Ритка. – И если мы отдадимся первому встречному – то все, кабала! Как ты не понимаешь? Ты! Мы можем надеяться только на самих себя!
Я молчала, не решаясь пикнуть о том, что Милкина идея кажется мне вполне разумной. Не верю я в бабский ум, тем более, когда он коллективный. Семь теток и ни одного мужика – это уже клиника. С какой стороны ни посмотри. Опять же, как я недавно прочитала в книге «Мужчины, не способные любить», мужик – существо хоть и примитивное, но в отдельных случаях просто незаменимое. Благодаря своему примитивизму они более последовательны и предсказуемы, а финансы, как известно, хаоса не терпят. Но все девчонки прямо взбеленились на Люськино предложение. Как начали галдеть, словно сороки на помойке.
– Ни за что! – голосила Роза.
– Только через мой труп, – вторила ей Ника.
Олька с Катей тоже качали головами:
– Мы не просто так поменяли всю свою жизнь! Мы должны сами (сами!) доказать, что способны распоряжаться своей судьбой!!!
Люське ничего другого не оставалось, как зарыть свое мнение глубоко в себе. А я, ободряюще пожав ей руку, шепотом спросила:
– А что за мужик? Красивый?
– Богатый, – вздохнула Люсьена. – Раз собирается инвестировать в нас.
– Познакомь!
– Дурында ты, Маня, – печально сказала Пышка.
И я на нее почему-то не обиделась.
Следующий день преподнес нам новый сюрприз. Из банка прибежала запыхавшаяся Пышка: с порога она пулей пролетела в Риткин кабинет. Они там долго шушукались, да так тихо, что я чуть в замочную скважину всю голову целиком не просунула. Затем раздался оглушительный грохот. Дверь распахнулась, пребольно ударив меня прямо в лоб, и я с тихим стоном сползла по стенке.
– Манька, когда-нибудь твое любопытство будет стоить тебе жизни! – Люсьена, наша неисправимая добрячка, была на этот раз зла, как собака.
– Подумаешь! – фыркнула я. – Секреты у них! А у нас, между прочим, коллектив…
Марго не дала договорить, оборвав меня на полуслове:
– Все понятно, «хотим все знать»! Что ж, объявляю общий сход.
В кабинете Лаппы царил полнейший беспорядок – разбросанные документы на полу, туфля с отбитым каблуком (орехи она, что ли, ими колола?) в углу… А это что такое? Мать моя женщина! Керамические осколки, бывшие когда-то цветочной вазой, хрустнули под ногами. Она ее что – в дверь швырнула? Вот откуда был этот сумасшедший грохот. А если бы дверь не выдержала? Выдержала бы моя головка такой удар? Не уверена… Все, зарок даю: не подглядывать, не подслушивать больше. От греха подальше.
