Хранительница тайн - Мортон Кейт (первая книга TXT) 📗
– Нет-нет, ничего. Ума не приложу, куда я задевала ключ. С ней иногда бывает нелегко, сама знаешь. Когда я принесла ту книгу, она рассердилась. Я решила, она обрадуется, а она надулась и заворчала.
– А что ключ? Вспомнила, где он?
– Да-да, в ее прикроватной тумбочке. – Роуз виновато покачала головой. – Память стала совсем дырявая.
Лорел улыбнулась. Бедная, простодушная Роуз.
– Прости, Лол, ты что-то спрашивала про тот чемодан?
– Да так, не бери в голову.
Взглянув на часы, Роуз объявила, что ей пора за внучкой.
– Я заскочу вечером, Айрис заедет завтра утром. Нужно подготовиться к переезду… Знаешь, я чувствую почти воодушевление. – Роуз нахмурилась. – Наверное, я веду себя ужасно, учитывая…
– Какие тут могут быть правила поведения, Рози.
– Пожалуй, ты права. – Роуз наклонилась, поцеловала Лорел в щеку и ушла, оставив после себя запах лаванды.
Без Роуз в палате стало совсем тихо. Оставшись наедине с матерью, Лорел с новой силой ощутила, как ослабела Дороти за последние часы.
Телефон издал сигнал: входящее сообщение. Лорел обрадовалась весточке из внешнего мира. Британская библиотека сообщала, что заказанная книга будет доступна с завтрашнего утра, и напоминала о необходимости предъявить документ, удостоверяющий личность. Лорел дважды перечитала сообщение и с неохотой сунула телефон в сумку, возвращаясь мыслями в отупляющую тишину больничной палаты.
Тишина сводила с ума. Доктор сказал, что из-за лекарств Дороти может проспать до вечера, поэтому Лорел села рядом с кроватью матери, раскрыла альбом и начала говорить. Первые фотографии изображали молодую Дороти, только что приступившую к работе в приморском пансионе миссис Николсон. Лорел листала дальше, пересказывая семейную историю, слушая собственный уверенный голос, разгонявший застывшую тишину.
Наконец она добралась до снимка Джерри, сделанного на второй день его рождения. Малыша сфотографировали на кухне, до того как семейство отправилось на берег ручья. Юная Лорел – только посмотрите на эту челку! – держала братика на коленях, Роуз щекотала ему животик, Джерри заливался смехом, Айрис строго грозила пальцем фотографу, мама возилась с корзиной для пикника. Внезапно сердце Лорел ушло в пятки. На краю стола, рядом с вазой лежал нож. «Посмотри на нож, мам, положи его в корзину, и тебе не придется за ним возвращаться. И тогда не случится ничего страшного. Я слезу с дерева раньше, тот человек никого не застанет и уйдет несолоно хлебавши».
Лорел закрыла альбом. Желание ворошить семейное прошлое пропало. Она разгладила одеяло у мамы на груди и сказала:
– Вчера я виделась с Джерри.
– Джерри, – прошелестел тихий голос.
Лорел посмотрела на мать. Ее губы разжались, но глаза по-прежнему оставались закрытыми.
– Да, с Джерри. Ездила к нему в Кембридж. Он у нас умница. Составляет небесную карту. Разве могли мы подумать, что наш малыш добьется таких невероятных успехов? Он говорил, его приглашают в Штаты, такой шанс выпадает нечасто.
– Нечасто, – выдохнула Дороти пересохшими губами.
Лорел потянулась за кружкой. Мать сделала несколько неуверенных глотков, и ее глаза открылись.
– Лорел, – произнесла она мягко.
– Я здесь, мам, не волнуйся.
Тонкие веки задрожали.
– Ведь это, – Дороти тихо вздохнула, – никому не принесло вреда…
– Что, мам?
На глазах Дороти выступили слезы. Лорел осторожно, словно обращалась с испуганным младенцем, промокнула ее бледные щеки салфеткой.
– Что не принесло вреда, мам?
– Я просто воспользовалась, я взяла…
Что? Драгоценность? Фотографию? Жизнь Генри Дженкинса?
Дороти сжала руку Лорел, глаза расширились, голос окреп. В нем появилась отчаянная решимость во что бы то ни стало сказать то, что она давно собиралась сказать.
– Мне представилась возможность, Лорел. Это никому не принесло бы вреда. Я хотела… думала, что заслужила… что так будет справедливо.
Дороти хрипло вздохнула, и Лорел прошиб холодный пот. Слова тянулись медленно, словно паук ткал паутину.
– Ты веришь в справедливость, Лорел? Веришь, что, если нас ограбят, мы имеем право вернуть хотя бы часть?
– Не знаю, мам.
Всей душой Лорел хотелось увидеть древнюю старуху, свою мать, некогда изгонявшую чудовищ и осушавшую слезы поцелуями, раскаявшейся. Отчаянно хотелось ее утешить. И наконец узнать, что же такого она совершила.
– Смотря что мы потеряли и что надеемся обрести взамен, – осторожно сказала Лорел.
Лицо Дороти разгладилось, глаза потускнели.
– Все, – промолвила она, – я потеряла все.
Вечером того же дня Лорел курила, сидя на жестком и гладком полу чердака на ферме «Зеленый лог». Луч закатного солнца падал сквозь крохотные оконца прямо на чемодан ее матери. Лорел задумчиво затянулась. Она сидела здесь добрых полчаса в компании пепельницы, ключа и нечистой совести. Ключ нашелся легко. Всего-то и нужно, что вставить в замок, повернуть, и она узнает правду.
Какую правду?
Лорел не надеялась найти в чемодане подписанное признание. Просто чемодан казался самым очевидным местом для начала поисков. Уж если они с Джерри решили взяться за дело основательно, почему бы не начать с собственного дома? Теперь поздно сожалеть. Залезть в чемодан Дороти ничем не хуже, чем приставать с расспросами к Китти Баркер, изучать записки доктора Руфуса или рыться в библиотеке в поисках следов Вивьен Дженкинс.
Лорел разглядывала замок. В отсутствие Дороти она легко убедила себя, что вскрыть материнский чемодан будет просто. Дороти сама попросила Роуз достать оттуда книгу, чем Лорел хуже? У матери не было любимчиков (за исключением Джерри, но этим грешили все Николсоны), а значит, Дороти не стала бы возражать. Ущербная логика, но все лучше, чем ничего. К тому же, когда Дороти вернется домой, Лорел не хватит решимости рыться в ее чемодане. А значит, сейчас или никогда.
– Прости, мам, – Лорел решительно затушила сигарету, – я должна знать.
Затем осторожно встала, стараясь не задеть потолок, и, чувствуя себя великаншей, вставила ключ в замок. Назад пути не было – даже если она не рискнет заглянуть внутрь, преступление уже совершено.
Жесткие кожаные петли заскрипели. Лорел затаила дыхание, как маленькая девочка посмевшая нарушить неписаный закон. Голова закружилась. Рубикон был перейден. Лорел заглянула в чемодан.
Сверху лежал пожелтевший конверт, адресованный Дороти Николсон с фермы «Зеленый дол». На оливково-зеленой марке была изображена молодая Елизавета Вторая в коронационной мантии. При виде марки в памяти Лорел что-то шевельнулось. Адреса отправителя не было. Лорел вытащила из конверта светло-желтую карточку. Поперек карточки черными чернилами шло одно слово: «Спасибо». Лорел перевернула карточку: ничего.
Многим людям нашлось бы за что поблагодарить Дороти Николсон, но почему таким странным способом? Анонимно, без обратного адреса. Еще удивительнее, что мама сочла нужным хранить карточку под замком. Значит, Дороти знала, от кого она, а тот, кто счел нужным ее поблагодарить, хотел сделать это втайне.
Все это было крайне любопытно, и сердце Лорел забилось чаще, хотя едва ли находка имела отношение к ее поискам. (Или напротив, имела самое прямое, но выяснить это, не расспросив Дороти, не представлялось возможным, а расспрашивать мать Лорел пока не собиралась.) Она положила конверт обратно в чемодан, рядом с деревянной фигуркой Панча. Фигурка напомнила ей каникулы у бабушки Николсон в приморском пансионе.
В чемодане лежало еще что-то, занимавшее почти все место. Какое-то одеяло… нет, старая шуба. Лорел разглядывала некогда белый мех, держа шубку на вытянутых руках за плечики, словно прицениваясь.
В дальнем углу чердака стоял старый зеркальный шкаф. Детьми они часто забирались внутрь, Лорел чаще прочих. Остальные побаивались, что делало шкаф идеальным местом для уединения.
Лорел продела руки в рукава и оглядела себя в зеркале. Длина ниже колен, спереди пуговицы, поясок. Изящный фасон, тщательная отделка. Стоила шубка явно недешево. Неужели наемная работница в приморском пансионе могла позволить себе такую роскошную вещь?
