Далекие часы - Мортон Кейт (читать книги онлайн txt) 📗

— Ой, да заткнись ты, — рявкнула Рита. — Не будь такой плаксой. Господи, да это же весело!

— Моя мама говорит, что нельзя высовываться в окно, может оторвать голову встречным поездом, — вставила подруга Риты Кэрол, такая же всезнайка, как ее мать. — И еще нельзя указывать дорогу. А вдруг это немецкие шпионы ищут Уайтхолл? [35] Между прочим, они убивают детей.

Так что, когда поезд дернулся и тронулся с места, Мередит спрятала лицо в ладонях, позволила себе еще пару раз тихо всхлипнуть и вытерла щеки. Воздух наполнился криками родителей на улице и детей в вагоне, паром, дымом и свистом. Рита смеялась рядом. Поезд покинул вокзал и с лязгом и грохотом покатил по рельсам. Стайка мальчишек, одетых в лучшие воскресные костюмы, хотя был понедельник, бегала по коридору от окна к окну, молотя по стеклам и махая руками, пока мистер Кэвилл не велел им сесть и двери не открывать. Мередит прислонилась к стеклу и вместо того, чтобы смотреть в облепившие насыпь печальные серые лица, которые оплакивали город, теряющий своих детей, с изумлением наблюдала, как огромные серебристые аэростаты медленно поднимаются в воздух и плывут по воле ветра над Лондоном, словно неведомые и прекрасные животные.

2

Велосипед собирал паутину в конюшнях почти два десятка лет, и Перси подозревала, что видок у нее еще тот. Волосы стянуты резиновой лентой, юбка подобрана и заткнута между коленями; хотя ее скромность и не пострадала, Перси не питала иллюзий, будто выглядит элегантно.

Она получила предупреждение министерства: существует риск попадания велосипедов в руки врага, однако наладила старого коня. Если в циркулирующих слухах есть хоть доля истины, если правительство действительно планирует трехлетнюю войну, топливо, несомненно, начнут выдавать по талонам, а ей нужно перемещаться с места на место. Велосипед когда-то принадлежал Саффи, очень давно, но теперь он ей ни к чему; Перси откопала его, вытерла пыль и кружила на нем по подъездной дорожке, пока не научилась относительно уверенно держать равновесие. Она не ожидала, что ей так понравится кататься, и теперь удивлялась, почему у нее не было собственного велосипеда в детстве, почему она ждала, пока не станет женщиной средних лет с седеющими волосами, прежде чем открыть для себя это удовольствие. И это действительно было удовольствием, в особенности нынешним чудесным бабьим летом — нестись вдоль живой изгороди и ощущать, как ветерок остужает пылающие щеки.

Перси перевалила через холм и спустилась в очередную ложбину, расплываясь в улыбке. Пейзаж облачался в золото, птицы щебетали на деревьях, и летняя жара еще не покинула воздух. Сентябрь в Кенте! Ей почти удалось поверить, будто вчерашнее объявление ей всего лишь приснилось. Она срезала по Блэкберри-лейн, обогнула озеро и спрыгнула с велосипеда, чтобы провести его по узенькой тропке вдоль ручья. Первую парочку Перси встретила вскоре после того, как нырнула в тоннель: юношу и девушку немногим старше Юнипер, с их плеч свисали одинаковые противогазы. Молодые люди держались за руки и тихо и пылко беседовали, их головы почти соприкасались, они едва ли заметили ее присутствие.

Вскоре в поле зрения появилась вторая парочка, экипированная сходным образом, а за ней и третья. Перси поприветствовала последнюю кивком и тут же пожалела об этом; девушка робко улыбнулась в ответ и оперлась на руку юноши, и они обменялись взглядами, полными такой юной нежности, что щеки Перси вспыхнули, и она немедленно осознала свой промах. Блэкберри-лейн всегда была традиционным местом прогулок влюбленных, даже когда Перси сама была девушкой и, несомненно, задолго до этого. Перси знала это лучше других. Ее собственный роман годами скрывался за строжайшей завесой секретности, в немалой степени потому, что не было ни малейшего шанса когда-либо узаконить его браком.

Она могла поступить проще: выбрать подходящего мужчину, влюбиться в него, позволить открыто ухаживать за собой без риска подвергнуть свою семью насмешкам, но любовь слепа, как Перси поняла по собственному опыту. Любви нет дела до осуждения общества, классовой структуры, пристойности или простого здравого смысла. И как бы Перси ни кичилась своим прагматизмом, устоять перед зовом любви оказалось не проще, чем перестать дышать. И она покорилась, обрекла себя на жизнь, полную брошенных искоса взглядов, тайных писем и редких блаженных свиданий.

Щеки Перси раскраснелись за время прогулки; неудивительно, что она так сопереживала юным любовникам. Она опустила голову и уткнулась в усыпанную листьями землю, не обращая внимания на встречных, пока не добралась до обочины дороги, где села на велосипед и покатила в деревню. По пути она гадала, как стало возможным, что гигантская мясорубка войны пришла в действие, а мир остался таким же прекрасным, птицы по-прежнему поют среди ветвей, цветы растут на полях и сердца влюбленных полны любви.

Мередит впервые захотелось пописать, когда они еще не выехали из серых и закопченных зданий Лондона. Она стиснула ноги и прижала чемодан к коленям, гадая, куда именно они направляются и сколько времени это займет. Она была липкой и усталой и уже съела весь пакет бутербродов с вареньем, приготовленный на обед, так что была не голодна, но страдала от скуки и неуверенности. Мередит точно помнила, что видела, как утром мама засунула в чемодан фунт шоколадного печенья. Девочка отщелкнула замки и приподняла крышку. Заглянула в темное нутро чемодана и запустила в него руки. Конечно, она могла откинуть крышку до конца, но не стоило беспокоить Риту резкими движениями.

Вот пальто, которое мама дошивала вечерами; немного левее — банка сгущенного молока «Карнейшн», которое Мередит строго-настрого наказали подарить хозяевам по прибытии; за ним полдюжины толстых махровых полотенец. Мама засунула их в чемодан и пояснила, заставив Мередит съежиться от смущения: «Не исключено, что ты станешь взрослой девушкой во время эвакуации, Мерри. Рита будет рядом и поможет, но ты должна быть готова». Рита усмехнулась, а Мередит содрогнулась и робко понадеялась, что станет редким биологическим исключением. Она провела пальцами по гладкой обложке блокнота и… вуаля! Под ним оказался бумажный пакет с печеньем. Шоколад немного подтаял, но ей удалось отлепить одну штуку. Отвернувшись от Риты, она принялась обкусывать добычу.

За спиной один из мальчиков затянул знакомый стишок:

Мередит опустила глаза на свой противогаз. Она засунула остатки печенья в рот и смахнула крошки с коробки. Дурацкая штука с кошмарным резиновым запахом, которую так противно отдирать от кожи. Мама взяла с них обещание надевать противогазы во время отъезда, носить их повсюду с собой, и Мередит, Эд и Рита нехотя согласились. Позже Мередит подслушала, как мама признается соседке, миссис Пол, что лучше умереть во время газовой атаки, чем задыхаться в противогазе, и девочка решила «потерять» свой при первой же возможности.

Люди стояли на крохотных задних двориках и махали проносящемуся мимо поезду. Внезапно Рита ущипнула ее за руку.

— Ты что? — пискнула Мередит; она хлопнула себя по больному месту и стала яростно его растирать.

— Все эти милые люди надеются увидеть представление. — Рита дернула головой в сторону окна. — Будь душкой, Мерри, порыдай немного для них.

В конце концов город остался позади, вокруг разлилась зелень. Поезд грохотал по рельсам, время от времени притормаживая на станциях, но все таблички были убраны, так что нельзя было понять, где они едут. Должно быть, Мередит задремала, поскольку поезд внезапно со скрежетом остановился, и она рывком проснулась. Ничего нового за окнами не было, только зеленые купы деревьев на горизонте да редкие птицы, пронзающие ясное синее небо. На одно короткое счастливое мгновение Мередит обрадовалась, что сейчас они развернутся обратно к дому. Что Германия уже признала: с Британией шутки плохи: что война закончилась и эвакуироваться больше не нужно.