Кто-то другой - Бенаквиста Тонино (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Вторая половина дня прошла спокойно, что должно было его насторожить. Предчувствие не покидало его весь день.
— Алло, это Алиса, ты как?
— Какими судьбами?
— Можешь зайти сейчас к моему шефу?
— Сам Броатье хочет меня видеть?
— Всего на пару минут, если у тебя есть время, в районе половины шестого.
— Сегодня не очень удачный день, — для очистки совести заметил он.
— Напрягись.
— То есть это приказ.
— Если хочешь.
В конце концов, так не могло продолжаться дальше. Его роман с «Группой» подошел к концу. Тем лучше. Его ждали новые территории, новые завоевания. Он обещал себе завтра же купить билет на самолет до Новой Гвинеи, и меньше чем через неделю он будет играть в крикет с туземцами. Может, он станет первым человеком с Запада, которого папуасы примут в свою команду. В общем, жизнь бросала новый вызов.
— Как мило, Николя, что вы смогли ко мне зайти. Слухи — это всего лишь слухи, но лучше найти их источник. Кажется, сегодня во время брифинга у вас возникли проблемы?
— Те проблемы, которые возникают у вас ежедневно, Кристиан. Мы ведь обращаемся друг к другу по имени?
Застигнутый врасплох, Броатье кивнул.
— Мне докладывали. Кажется, у вас профессиональные проблемы? Вы не сошлись во мнениях с Лефебюром?
— Он идиот.
— Прошу вас. Это мой ближайший помощник, которого я ценю и как профессионала, и как человека.
— Вы хотите знать, пью ли я? Пью.
— Водку. История любви.
— …
— …
— Вы понимаете, что мы не можем больше держать вас тут. Ваше поведение, разногласия, вызванные вашим… состоянием, извините, я вынужден сказать вам прямо. Вы человек умный, наверняка уже все поняли.
— Вас не так беспокоит то, что я пью, потому что результаты стали гораздо лучше, с тех пор как я стал начальником отдела. Я разруливал многие ситуации, я ценный сотрудник, и вы это прекрасно знаете. Проблема в том, что надо избавиться от человека, который больше не боится. «Группа» не может принять сотрудника, который не боится уйти из «Группы». Моя независимость — даже притом, что она приносит свои плоды — невыносима. Вы как доберманы, чувствуете человеческий страх. Например, сейчас, в этом кабинете вы чувствуете, что я не боюсь ни вас, ни ваших решений. Когда вы смотрите на служащих, укрывшись за личиной джентльмена, у вас в глазах явственно читается: «На улице очень холодно». Без «Группы» очень холодно, и каждый не сегодня-завтра может оказаться на улице, даже Бардан, который считал себя неуязвимым. Но мне больше не холодно. И это все водка, ее давали русским солдатам. Сколько вы получаете в месяц, Кристиан?
— …
— Двести тысяч? Двести двадцать? Не будем мелочиться, возьмем двести сорок. И это гораздо меньше того, что мне капает, пока я сплю. Хвастаться особо нечем, но это дает мне право не дрожать тут перед вами ни от страха, ни от холода. Мне не понадобилось учиться в университетах, быть салагой, клясться в верности какому-нибудь братству, разыгрывать сторожевого пса, мне не пришлось участвовать ни в каких интригах, ни увольнять, ни заигрывать с власть имущими. Просто у меня родилась идея — идиотское и не самое интересное изобретение, которое я развил и довел до ума за десять минут. Я играл с абсурдностью системы, как все вы делаете ежедневно, и система хорошо мне заплатила. Она защитила меня от самой себя. Благодаря этому я, похоже, умру, купаясь в роскоши.
Не понимая ни единого слова, Броатье поднялся и направился к двери, чтобы быть уверенным, что Николя наконец уйдет.
— У меня еще много дел сегодня. Мне надо заслужить зарплату — увы, гораздо меньшую, чем вы думаете. Мне придется просить вас уйти, месье Гредзински.
— А как с моим выходным пособием?
— ?..
— Из принципа.
— Обсудите с Алисой.
— Забудем прошлое. — И Николя протянул руку.
Броатье ничего не оставалось, как пожать ее. Спускаясь на свой этаж, Николя задумался, был ли этот жест прекрасной игрой или выглядел довольно жалко. Он вернулся в свой кабинет и надолго развалился в кресле. Забавно, но дурное предчувствие не исчезло.
Обычно уволенный покидал свой кабинет с картонной коробкой, полной всяких личных мелочей. Пара папок, свитер, фотография близких, зонтик, какие-то лекарства. Николя забирать было нечего, только полную коллекцию «Трикпаков», часы на подпорке, найденные в коридоре, и открытку, присланную Жако с острова Коай. Этот последний снова облачился в адвокатскую мантию и окунулся в судебные прения, с тех пор как врачи официально сообщили ему о ремиссии. Он почувствовал вкус к борьбе. Николя мог со спокойной совестью удалиться со сцены.
Он вышел из кабинета с гордо поднятой головой, не забыв, однако, перелить остатки «Выборовой» в свою фляжку. Ему было даже любопытно, как о нем будут судачить позже в коридорах «Группы». «Гредзински? Он запил, после того как его повысили, на работу приходил вечно пьяным, прятался в сортире, чтобы приложиться к бутылочке, ну и кончилось тем, что его выставили». Это все, что о нем будут помнить. Боже, как же необъективна коллективная память! Перед лифтом уже собралась толпа, он спустился вместе с теми, кто придет сюда и завтра. Двери открылись в холл, он величественно прошествовал к выходу. Ему не терпелось вступить в рукопашную со всем миром, он бросился на улицу, и уже ничто не могло бы заставить его дать задний ход. Он прошел мимо «Немро». Николя знал, что они уже там, со своим вечным аперитивом. Что-то толкнуло его попрощаться с ними. Приближаясь, он слышал, как стихают все разговоры.
— Я пришел попрощаться.
Девушки взглядом умоляли Жозе или Маркеши заговорить, но ни один из них не решился.
— Я знаю, о чем вы думаете. Почему он пришел выпить с нами, если он и так пьян?
— Нет, мы так не думаем, — грустно сказала Режина.
— И пожалуйста, не надо тут устраивать «осуждения за намерения», — добавил Жозе. — За этим столом тебя никто никогда не осуждал.
— Садитесь и выпейте с нами по стаканчику, не важно — первому или последнему.
Маркеши жестом сопроводил свои слова, взял свободный стул от соседнего столика, и все подвинулись, освобождая место для Николя. Арно сделал знак официанту, и тот принес пива. Неловкость мало-помалу проходила, и разговор продолжился с того места, на котором прервался.
— Говорят, что тех, кто работает над проектом «4.99», пошлют на повышение квалификации, — сказала Режина.
— Куда?
— В Ним.
— Прекрасно, я обожаю треску по-провансальски.
— А что, это их коронное блюдо?
Николя осознал вдруг, что эти улетучивающиеся мгновения никогда больше не повторятся. Теперь у него будут другие проблемы, другие ориентиры, другие рефлексы. Ему придется идти своей дорогой одному, в толпе незнакомцев. Водка не выносила никакой другой компании.
— На следующей неделе меня среди вас не будет, я уезжаю в Сиэтл, — сообщил Маркеши.
— По контракту?
— Я подписал с Slocombe & Partridge. He буду вдаваться в подробности, но сумма гигантская.
— Тогда вы угощаете, — улыбнулся Арно.
Но Маркеши на этом не остановился. Николя уже пожалел, что пришел попрощаться с ними.
— У меня была Европа, Африка с Ехасот, Азия с Kuala Lumpur, Океания с Camberoil, а сегодня я наконец заполучил последний континент, которого мне не хватало.
Слишком поздно — уже нельзя было уйти, нельзя вернуться назад, нельзя сделать вид, будто Маркеши ничего не произнес.
— Маркеши, вы не ангел и не дьявол, вы ни хороший, ни плохой, ни умный, ни идиот, ни красавец, ни урод. Вы подавляющая посредственность, из тех, что пытаются все время оригинальничать. В любви, которую вы испытываете к себе, есть даже что-то умилительное, love story с обязательно счастливым концом. Вы не гений, но утешайте себя тем, что никто не гениален, почти всем нам удалось с этим смириться. Даже образ, который вы пытаетесь создать, далек от совершенства. У вас никогда не будет лоска Кэрри Гранта, юмора Билли Уайлдера, свинцовых кулаков Лаки Лючано, решительности Мари Кюри, смелости…
