Скиппи умирает - Мюррей Пол (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Ворота парка заперты, поэтому вы перепрыгиваете через забор и идете к озеру и сидите там на качелях, вы вдыхаете еще немного Рупрехтова венталина: это так странно — как будто чихаешь наизнанку! Потом ты раскачиваешь Лори на качелях, а потом она тебя, потому что, говорит она, иначе будет нечестно, а потом снова начинается дождь, и вы втискиваетесь оба на одни качели, укрывшись под одним зонтиком, — это черный зонтик, который кто-то выбросил, а ты нашел, в кустах, прямо у выхода из спортзала, я тебя не сдавливаю? спрашивает она, нет, все в порядке, говоришь ты. У Лори звонит телефон, она вынимает его и нажимает на кнопку “сброс”. Телефон умолкает, но немедленно звонит снова. Кто это? Да никто, говорит она и выключает телефон, а потом шарит в карманах и говорит: давай еще вот эти попробуем. А вокруг хлещет дождь хлщщщщщщщщ-хлщщщщщщщщ.
Что это?
Называются “Риталин”.
А для чего они?
Не знаю.
Но у нее их полный карман. Ты глотаешь одну таблетку потом две потом три потом вроде ничего но твоя голова начинает делать вот так — фрррршшшш — всякий раз как ты ею крутишь как будто несешься на лыжах по снегу а когда моргаешь это каждый раз как будто такое долгое-долгое путешествие восемьдесят дней вокруг света всякий раз когда открываешь глаза будто оказываешься в каком-то новом месте только рядом с тобой Лори ты всякий раз улетаешь куда-то в космос а она все время возвращает тебя назад давай кататься наперегонки говорит она но трава же мокрая да какая разница ты скатываешься вниз с холма ты выигрываешь нет я выиграла говорит она ладно мы оба выиграли ты встаешь но твоя голова продолжает кружиться вы снимаете друг с друга травинки ее рука замирает в твоих волосах твоя рука замирает в ее волосах
а потом вы оба бежите, бежите и бежите, а потом оказываетесь “У Эда”, вы входите и покупаете пончики и кока-колу и садитесь за столик, друг напротив друга. Что же происходит? Происходит то, что Лори — самая прекрасная девушка на свете, самая прекрасная, какая только может быть, она прекраснее, чем самая прекрасная картина, прекраснее, чем океаны закаты дельфины ледники. Ты хочешь сказать ей об этом, но она уже старается подавить смех. Ты веришь в летающие тарелки? — спрашивает она. Верю, говоришь ты.
Потому что… одна такая… летающая тарелка… зависла… прямо… у тебя… над головой… и тут она бросает пончик тебе на голову а ты бросаешь его в нее она снова бросает его в тебя и вот уже вы бросаетесь в друг друга всеми остальными пончиками
О-о-о! они уже прилетели захватить Землю!
Сопротивление бесполезно!
а потом приходит тот китаец и поднимает крик и тут ты замечаешь что все на вас смотрят и что всюду разбросаны пончики но вот буря улеглась и появляются кусочки ясного неба, большие здоровенные дыры темно-синего цвета между облаками как будто кто-то срывает бумажную обертку с рождественского подарка а Лори говорит давай еще погуляем и вы идете по улице к шоссе. Мимо вас проносятся машины но свет их фар мелькает слишком быстро и не может осветить все фонари и все дома. Лори пытается рассказать тебе что-то про свою подругу но все время забывает на чем остановилась и опять начинает все сначала. Это лучшая ночь в твоей жизни. Вышибалы в черных пиджаках на входе в “Л-А Найтс” внимательно разглядывают удостоверения всех, кто хочет войти, и наклоняются поцеловать девушек со стройными ногами и в топах на тонких бретельках. Наверху облаков почти не осталось, ты замечаешь, как одна звездочка мигает как будто лично тебе, а когда видишь, что какая-нибудь звезда вдруг делается такой яркой — значит, это спутник и он установил твое местонахождение лучом своего отслеживающего устройства. Лори говорит, ну а что это за костюм у тебя такой, и ты начинаешь рассказывать ей о “Стране надежд”, о принцессе Надежде, о трех демонах, об Огненном Льде, о том, которого никогда не видно, и что ты — тот парень, Джед, который пытается найти волшебное оружие и спасти королевство.
А-а, вот оно что… говорит Лори. Тебе нравятся видеоигры? спрашиваешь ты. Нет, отвечает она. М-м-м, может, хватит уже об этом трепаться, ладно? А у тебя что за костюм? спрашиваешь ты ее. А, это мама купила для меня в Нью-Йорке. Это то платье, в котором Бетани выступала на церемонии “Грэмми”. Ого — ты хочешь сказать, что она была там в этом самом платье? Ты в нем выглядишь так… Эй, ну что? Ну, просто оно похоже на платье от Марка Джейкобса, которое стоит восемьсот долларов. А, ясно. Черт, Скиппи, не будь таким идиотом! Тебе нравится Бетани? — спрашивает она. Да, говоришь ты. Я ее обожаю, говорит Лори. Ты очень на нее похожа, говоришь ты. Правда? Лори приятно это слышать. Конечно, говоришь ты, хотя Бетани блондинка и вообще немножко лахудра, а Лори в пять миллионов раз красивее ее. Некоторые мои подружки говорят мне то же самое, говорит она. Но мама не разрешает мне осветлять волосы. А у тебя какие родители? Они всегда на твоей стороне? М-м. Откуда ни возьмись выскакивает Игра и кричит на тебя! Ну, иногда. Я не очень часто их вижу, я ведь пансионер. А, ясно. Это, наверно, жутко — все время приходится торчать в школе. А как ты там развлекаешься? Ну, там у меня есть приятель, Рупрехт. Ты начинаешь рассказывать ей про Рупрехта и его изобретения. Ей это нравится, ей кажется это забавным. Ну ладно, сумасшедший товарищ по комнате, странные видеоигры, загибает она пальцы… А ты чем-нибудь нормальным занимаешься? М-м. Так да или нет? Плаванием, вспоминаешь ты. Да? Ну да, и ты рассказываешь ей о вашей команде пловцов, о соревнованиях и о кубке, который ты выиграл. Ты выиграл кубок? — удивляется она. Да, на последних соревнованиях, а после каникул будут еще соревнования, в каком-то другом месте. Ну надо же, говорит она. Это так клево. Да, но я думаю бросить все это. А почему ты хочешь бросить? Ты пожимаешь плечами. Потому что я терпеть не могу это плавание. Вдруг ты замечаешь, что небо темно-синее, оно волнуется, плещет и струится, совсем как вода, — что это с ним такое? Погоди секунду, это ты, наркотик — ты быстро отворачиваешься от нее в сторону, чтобы она не видела. Но она ничего не видит, она вместо этого говорит: хотела бы я тоже уметь что-нибудь делать. Ты вытираешь щеки, а потом снова поворачиваешься к ней лицом. Зачем? Просто чтобы уметь что-то хорошо делать, говорит она, мне кажется, это так здорово. Ты думаешь, А зачем ей хотеть уметь что-то хорошо делать, раз она — это она? Когда она — самое совершенное существо на свете? Но вместо это ты говоришь: ты хорошо играешь в фрисби.
Откуда ты знаешь?
Все застывает — небо, машины — Ну, просто… мне кажется, ты должна хорошо играть, разве нет?
Мне нравится фрисби, кивает она. Но я мечтаю стать певицей — настоящей классной певицей. Может, тебе надо выступить в каком-нибудь шоу? — говоришь ты. У меня страх сцены, говорит она. Она скрещивает руки, смотрит вверх, на небо. Это было бы так здорово — делать что-то такое, чтобы чувствовать себя особенной. Ты замираешь, ты смотришь на нее с удивлением. А разве ты не чувствуешь себя особенной?
Теперь она снова глядит на тебя. Она улыбается. Нет, чаще всего я не чувствую себя особенной.
Твой мозг кричит тебе: черт возьми! ты должен ее поцеловать!!!
Наверно, мне пора домой, говорит она.
Проф. Тамаси: Вначале мы представляли себе одиннадцатое измерение как некое очень спокойное место, по которому эти мембраны, эти вселенные, тихо плывут, как облака по ясному летнему небу. И для нас оставалось загадкой, как подобный безмятежный сценарий мог привести к такому событию, как Большой взрыв. Но вот однажды я разговаривал по телефону со своим братом. Мы с ним вспоминали, как в детстве отец возил нас в гавань в Йокогаме. В ту пору мой брат очень увлекался кораблями, а там часто стояли американские эсминцы. Это были огромные корабли, высотой, наверное, шестьдесят метров, а длиной — в два или даже три городских квартала. Но однажды мы пришли в доки и увидели эсминец — корабль-разрушитель, — который сам оказался наполовину разрушен. Вся его передняя часть была полностью смята, совсем как у автомобиля, который на большой скорости врезался в телеграфный столб. Но что же могло нанести такие разрушения в открытом море? Мы спросили кого-то, и нам объяснили, что в этот корабль ударила волна — одна-единственная волна, которая взялась неизвестно откуда, обрушилась на нос судна и смяла все до самого капитанского мостика, причинив больше ущерба, чем могли бы сделать все корабельные орудия, даже если выстрелить из них одновременно. В море такие неуправляемые волны называются “белыми волнами”. И я задал себе вопрос: а что, если похожие белые волны существуют и в высших измерениях? Что, если одиннадцатое измерение вовсе никакое не тихое место, а, наоборот, очень бурное место, и целые вселенные проносятся по нему, как гигантские штормовые волны? Представьте себе, какой бы произошел катаклизм, если бы одна из этих вселенных — “белых волн” столкнулась с другой Вселенной. Я считаю, что Большой взрыв — это и есть последствие именно такого столкновения. Две мембраны, две Вселенные врезаются друг в друга; энергия, которая при этом высвобождается, — это и есть Большой взрыв, который порождает нашу Вселенную. К тому же такая модель снимает проблему единичности. Вселенные могут сталкиваться все время, производя бесконечное количество Больших взрывов.
