Жизнь бабочки - Тевлина Жанна (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗
– И вообще я тебе советую держаться подальше от неудачников.
Маня улыбнулась.
– А ты удачник?
– К сожалению, нет.
– А почему же ты не вампиришь?
– Потому что я не импотент.
Он встал со стула, подошел к ней, молча взял за руку и повел в спальню.
Она лежала без сна, Петя спал крепко, смешно посапывая. Она смотрела на него и думала, почему все так несправедливо. Она никогда не была так счастлива, как сегодня. Она думала, что уже все прошла в этой жизни и ее уже ничем нельзя удивить. Оказывается, она ничего не знала, самой жизни не знала, и себя не знала. Сегодня ее не просто удивили, она сама себя удивила. Самое удивительное было то, что после такого незаслуженного счастья осталась только легкость, никакого шлейфа обид, долга и прочих заморочек, без которых она жизни не представляла. Не случись этой встречи, она бы так и не узнала этих мгновений, и, значит, счастье в бесконечности выбора. Человека заковывают узами брака, не разрешая ему взлететь, и именно это в народе называют счастьем. Теперь получалось, что если она счастлива, несчастен Петя. А она и ему желала счастья. Брак – это жертва, которую она должна была принести ради Петиного счастья. А может быть, наоборот, следовало давно отпустить Петю, и тогда бы он не прятался и не делал все тайком, потому что получил бы свое разрешение на взлет. Интересно, был бы он от этого счастливее?
Утром позвонил Градов.
– Ну, ты жива там?
Она улыбалась.
– Что ты лыбишься?
– А Петя в Тверь уезжает.
– Когда?
– Через два дня.
Она почувствовала, как он расстроился.
– Значит, подождем два дня…
– А хочешь, не будем ждать?
– Хочу…
В сторожке было тесно и душно. Градов опоздал, и какая-то сердобольная старушка принесла ему табуретку. Предполагалось, что бабушку он должен знать с детства, потому что она все время умильно охала и говорила, как он вырос и возмужал. Градов неопределенно кивал. На дачу он приезжал редко и обычно ни с кем не общался, да и сейчас поехал вынужденно. Мама беспокоилась, что остались какие-то задолженности по оплате коммунальных услуг. Было у него еще одно дело, о котором он решил заранее не распространяться.
Народу было много. За столом перед аудиторией сидел председатель товарищества. Градов его не знал, он был из новых. Председатель что-то монотонно бубнил о нововведениях, но его никто, кроме Градова, не слушал. А Градов боялся пропустить что-то важное.
– У Ваксмана задолженность по электричеству.
Вскочил взъерошенный Ваксман.
– Я извиняюсь. У нас оплачено вперед. По август включительно.
Председатель лениво перелистнул страницу.
– Ну, я имел в виду Ваксина.
– Так это же большая разница!
Председатель тяжело вздохнул.
– Вот тут я с вами согласен.
Послышался смех. Градов понял, что ничего интересного уже не будет. Стал осторожно протискиваться к выходу. Была середина мая. В Москве стояло лето, а здесь еще было по-загородному прохладно.
Он уже подходил к калитке, когда его окликнули:
– Доктор!
Он вздрогнул от неожиданности, обернулся. Перед ним стоял Сева Мансуров, сильно постаревший, но совсем не изменившийся.
– Севчик!
– Неужто узнал?
Они обнялись как старые друзья.
– А мне говорили, вроде вы дачу продали.
Сева кивнул, а Градов не стал расспрашивать.
– Пошли ко мне. Погреемся.
Участок зарос бурьяном, так что надо было протаптывать себе дорогу к крыльцу. Следовало, конечно, покосить, прежде чем звать гостей, но Севчика он почему-то не стеснялся.
Севчик остановился на пороге. Огляделся.
– О! Знакомая аптечка… На том же месте висит. Помнишь, Маня твоя мне всегда коленки зеленкой мазала… Вот из этой аптечки доставала. Мне всегда казалось, что у вас там литр зеленки.
– Да, с зеленкой у нас всегда хорошо было…
– Доктором-то стал?
– Типа того…
Сева хохотнул.
– Кто бы сомневался.
Градов уже не помнил, когда к нему прицепилась эта кличка. Ему казалось, что он задумался о медицине, когда первый раз заболела Маня. Это как раз случилось на даче. Сколько он помнил дачу и себя маленького, родителей никогда рядом не было. Они или работали, или уезжали куда-то в отпуск. Рядом всегда была Маня. С ней было спокойно и легко, но он очень скучал по маме и по субботам часами просиживал на крыльце, ожидая, когда появится на дороге их голубой «Москвич». И Нос, и Чижик, и даже Севчик вечно мечтали, чтобы «предки наконец свалили», но Градов подозревал, что они просто болтают, стараясь казаться взрослыми и независимыми.
Маня никогда не болела, и в первый момент он даже не понял, что произошло. Она стояла у плиты к нему спиной и вдруг начала оседать. Помнил мгновенный испуг, и как он силой подавил его. Дальше он действовал автоматически. Достал из аптечки упаковку нитроглицерина и аккуратно вложил ей таблетку под язык и после этого накапал 40 капель валокордина. Если бы его спросили, почему он так сделал, он бы не ответил. В семье сердечников не было. После этого он побежал в сторожку и вызвал «скорую».
Приехавшему врачу он подробно описал, что случилось и какие действия он предпринял.
– Что, сам додумался?
– Ага…
– Голова! Доктором будешь…
Родители тогда перепугались, попытались уложить Маню на обследование, но она наотрез отказалась. Обследовалась амбулаторно. Таких приступов у нее потом долго не было. Градов строго следил, чтобы она вовремя принимала лекарства. Это стало его бессменной обязанностью. Она не умела заботиться о себе. Когда задерживался после школы у друзей, звонил:
– Ты приняла?
– Да приняла я, Антоша!
– Точно?
– Да, точно. Отдыхай ты спокойно.
– Смотри. Я приду, проверю.
Градов зашел на кухню. Лампочка горела тускло, и он никак не мог найти приличные тарелки. Все были щербатые. У мамы была дурацкая привычка свозить весь мусор на дачу. Подошел Севчик, встал за спиной.
– Маня у тебя хорошая была…
Градов обернулся.
– Ты помнишь?
– А то! Я таких людей больше не встречал. С ней спокойно было.
– Она тебя тоже любила…
Севчик рассмеялся.
– Да ладно врать! Она меня жалела. Она всех жалела. Но у нее необидно получалось… Вот в чем дело…
– Это правда… Она так любила… Севчик, ты водку пьешь?
– Кто ж ее не пьет?
– Только с закуской плоховато.
– Доктор, кончай свои экивоки!
Градов развернул приготовленные мамой бутерброды. Разлил водку. Выпили. Какое-то время сидели молча. Не покидало ощущение дежавю, что придавало ситуации некоторую нереальность.
– Хочешь угадаю, какой ты доктор?
– Валяй…
– Терапевт.
– Почти.
– Что значит почти?
Градов засмеялся. Обсуждать эту тему с Севчиком казалось абсурдом.
– Тут в двух словах не объяснишь…
– А ты меня уже прогоняешь?
– Да ни боже мой!
Он вспомнил детский испуг, что Севчик сейчас обидится и надо будет долго оправдываться, что ты не хотел, что все получилось случайно.
– Доктор, ты расслабься и чувствуй себя как дома. Я так рад, что тебя встретил. Правда… Вот именно тебя… Больше никого видеть не хотел.
Градов разлил по второй.
– Ты будешь смеяться, но я психотерапевтом заделался… Работаю в одной частной лавочке. А до этого пятнадцать лет в больнице оттрубил, в терапии. Так что угадал ты…
Севчик глянул на него недоверчиво.
– Ты? Психотерапевтом. Не верю. С твоей-то основательностью…
Градов развел руками.
– Се ля ви.
– За рублем погнался?
– Можно и так сказать.
– Жена поди заставила…
Градов хмыкнул.
– Как раз наоборот. Развелся и пошел вразнос.
– Доктор? Ты? Развелся? Я в шоке! Может, и детей малых бросил?
– Ну, не так однозначно… Дочь уже не малая и совсем не брошенная. Учится в Принстоне.
– Да ты что? А жена?
– А жена – микробиолог. Работает в лаборатории. Живет в Нью-Йорке.
