Прислуга - Стокетт Кэтрин (читать книги без сокращений .txt) 📗

— Вы не научите меня этой игре. Минни? В книжке ни словечка нельзя понять.

— Я не умею играть в бридж, — отвечаю.

— Нет, умеете.

— Откуда вам знать, что я умею?

Я принялась грохотать кастрюлями, очень тогда разнервничалась. Только, понимаете, разобралась с мистером Джонни, а тут приходится беспокоиться, что припрется мисс Хилли и выдаст меня. Она ведь доложит мисс Селии, что я натворила. Наверняка. Получится, что я сама себя уволила.

— Потому что миссис Уолтер рассказала мне, как вы с ней играли утром по субботам.

Яростно чищу большую кастрюлю. Костяшки пальцев постукивают по ее стенкам, получается громкий звон.

— Карты — дьявольская игра, — бурчу я. — И вообще у меня много дел.

— Но я так волнуюсь — вдруг дамы придут в гости и начнут поучать меня. Не могли бы вы показать мне хотя бы самые простые приемы?

— Нет.

Мисс Селия, вздохнув, бормочет:

— Это потому, что я такая плохая повариха, да? Вы теперь думаете, что я вообще ничему не могу научиться.

— А что вы будете делать, если мисс Хилли и прочие леди расскажут вашему мужу, что у вас есть прислуга? Что, если они вас выдадут?

— Я об этом уже подумала. Скажу Джонни, что специально пригласила помощницу на этот день, чтобы все выглядело должным образом.

— Хм.

— А потом скажу, что вы мне очень понравились. И я хочу нанять вас на постоянную работу. То есть я сказала бы ему… через несколько месяцев.

Я вся взмокла.

— И когда, вы думаете, дамы придут к вам на бридж?

— Я жду, пока Хилли перезвонит мне. Джонни разговаривал с ее мужем. Я уже оставила два сообщения, так что в ближайшее время она обязательно позвонит.

Ума не приложу, что придумать, чтобы она выбросила из головы эту идею. Бросаю взгляд на телефон — хоть бы он никогда больше не зазвонил.

Наутро мисс Селия выползает из спальни. Думаю, что сейчас опять улизнет наверх, как частенько стала делать в последнее время, но тут слышу, как она спрашивает по телефону мисс Хилли. Мне сразу дурно становится.

— Я звоню, чтобы еще раз узнать относительно партии в бридж! — радостно восклицает она, а я с места не двигаюсь, пока не понимаю, что это она с Юл Мэй, служанкой мисс Хилли, разговаривает, а не с ней самой. Собственный номер мисс Селия произносит четко, будто стишок читает: — Эмерсон, два-шестьдесят-шесть-ноль-девять!

Через полминуты она названивает по следующему номеру из своего дурацкого списка, такая вот ежедневная привычка у нее появилась в последнее время. Знаю я, откуда у нее этот список, — это информационный бюллетень Женской лиги, и, судя но его виду, подобрала она его на парковке этого дамского клуба. Бумага жесткая, как наждачка, и пожухлая, будто валялась под дождем после того, как вылетела из чьей-то сумочки.

До сих пор ни одна дама ей не перезвонила, но каждый раз, как звонит телефон, она делает стойку, ну вылитый охотничий пес, енота почуявший. Но это всегда оказывается мистер Джонни.

— Хорошо… да… передайте, что я звонила.

Ага, вот она осторожно кладет трубку. Если бы мне было до нее дело, а это вовсе не так, я бы ей обязательно сказала, что не стоят эти дамочки ее стараний.

— Не стоят они того, мисс Селия.

Но она делает вид, что не расслышала. Возвращается к себе в спальню и закрывает дверь.

Постучать, что ли, спросить, не надо ли чего. Ладно, у меня есть гораздо более важные дела, чем беспокоиться о том, чтобы мисс Селия завоевала свою чертову популярность. Медгара Эверса застрелили на пороге собственного дома, Фелисия канючит, что пора получать водительские права, ей исполнилось пятнадцать, она хорошая девочка, но я забеременела Лероем, будучи не намного старше, чем она сейчас, и с «бьюиком» что-то надо делать, а теперь еще на мою голову свалилась и мисс Скитер со своей писаниной.

В конце июня в город пришла настоящая жара, и, похоже, надолго. На цветные кварталы будто выплеснули ушат кипятка, и там стало градусов на десять хуже, чем в остальном Джексоне. Такое пекло, что ко мне приковылял петух мистера Данна и пристроился перед кухонным вентилятором. Я вхожу, а он смотрит на меня с таким выражением, — мол, «я отсюда не двинусь, леди». Решил, лучше получить метлой по загривку, чем добровольно оказаться опять в уличном кошмаре.

Жара официально превратила мисс Селию в самое ленивое существо в США. Она даже не спускается вынуть почту, мне приходится это самой делать. Даже для того, чтобы сидеть у бассейна, чересчур жарко. А для меня это большая проблема.

Я так думаю, если бы Господь рассчитывал, что белые и цветные будут проводить столько времени рядом, он сделал бы так, чтоб мы не различали цвета. А то мисс Селия просто достает меня своими улыбочками, и «добрыми утрами», и «рада видеть», а я удивляюсь, как она умудрилась прожить до таких лет и не понять, где граница? Мало того, что названивает дамам из Лиги, точно распоследняя шлюха. Но еще усаживается со мной за один стол каждый божий день, с тех пор как я здесь работаю. Не в одной комнате, а именно что за один стол.Маленький такой, у окна. Все белые дамы, у которых я работала, обедали в столовой, подальше от цветной прислуги. И меня это устраивало.

— Но почему? Я не хочу есть в одиночестве, когда могу обедать здесь, с вами, — заявила мисс Селия. И я даже не стала ничего объяснять. Многие вещи мисс Селия абсолютно не понимает.

Любая белая женщина знает, что случаются периоды, когда не надоразговаривать с Минни. Даже мисс Уолтер понимала, когда Минни-метр зашкаливало. Учуяв запах карамели и тростникового сахара, она мигом выметалась за дверь. И даже дочке своей, мисс Хилли, не позволяла входить.

На прошлой неделе запахи масла и карамели наполнили дом мисс Селии, словно в Рождество, хотя на дворе июнь. Я вся была на взводе, как обычно, когда превращаю сахар в карамель. Три раза просила, очень вежливо, не могла бы я остаться одна, но она пожелала торчать рядом. Заявила, что чувствует себя одиноко, проводя в спальне день напролет.

Я попыталась не обращать на нее внимания. Проблема в том, что, готовя карамельный торт, я должна болтать сама с собой, а то уж слишком нервничаю.

Ну и говорю:

— Самый жаркий июньский день в истории. Сто четыре градуса [32]на улице.

А она и отвечает:

— А у вас есть кондиционер? Слава богу, здесь есть, а то ведь я выросла без кондиционера и знаю, каково это, когда стоит жарища.

Я говорю:

— Не можем мы себе позволить кондиционер. Эта штука жрет наличные, как долгоносик — хлопковые коробочки. — И принимаюсь размешивать, поскольку сверху уже образовалась коричневая пленка и теперь надо следить в оба. — Мы и так уж просрочили счета за электричество.

Ну, я ж не особо думаю, что говорю, и знаете, что она тут выдала?

Говорит мне:

— Ах, Минни, я бы с удовольствием одолжила вам денег, но в последнее время Джонни задает так много вопросов.

Оборачиваюсь, чтобы сообщить, что, если негритянка жалуется на дороговизну, это вовсе не значит, что она клянчит деньги, — но не успеваю рта раскрыть, как чертова карамель уже сгорела.

На воскресной службе в церкви перед паствой воздвигается Ширли Бун. Губищи хлопают, что твой флаг на ветру, — напоминает нам, что следующее приходское собрание состоится в среду, будут обсуждать сидячую забастовку у закусочной «Вулворт» на Эмит-стрит.

— Собрание ровно в семь. Не опаздывайте! — грозит Большая Ширли, тыча в нас пальцем.

Она похожа на гигантскую мерзкую белую училку. На которой никто не хочет жениться.

— Будешь в среду? — спрашивает Эйбилин.

Мы идем домой в самую жару, в три часа. В кулаке у меня зажат «похоронный» веер. Машу им с такой скоростью, что можно подумать, будто у веера есть моторчик.

— Времени нет, — бурчу в ответ.

— Я что, опять должна идти одна? Да ладно тебе, я прихвачу имбирное печенье и что-нибудь…