Успеть. Поэма о живых душах - Слаповский Алексей Иванович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT, .FB2) 📗

— А как же узнать, как телефон передать?

— В регистратуру позвонить.

— А номер?

Охранник большим пальцем указал на стену за собой. Там был стенд с различной информацией, в том числе листок с номером регистратуры. Галатин набрал его, услышал женский голос, который, показалось, заранее был готов к неприятным вопросам и поэтому звучал недовольно:

— Слушаю!

— Я насчет Виталия Королева, Виталия Сергеевича Королева, поступил сегодня днем без сознания, тут ему жена звонит, телефон бы передать и вообще, узнать, как он, — торопливо проговорил Галатин.

— Не по адресу, врачам звоните.

— А как…

Щелкнула брошенная трубка.

— Говорит, к врачам надо обращаться, — сказал Галатин охраннику.

— Само собой, — охранник глядел на планшет, ему не терпелось продолжить игру.

— Тогда я пройду на минутку? Или просто из двери — увижу кого-нибудь, позову, попрошу…

— Нельзя.

— А как врачам позвонить? Есть какие-то номера?

— Только регистратура.

— Ерунда получается: регистратура ничего не говорит, посылает к врачам, а до врачей добраться нельзя. Нелепые порядки.

— Вот уж так у нас! — сказал охранник с хвастливой иронией. Он вполне понимал, что порядки у нас, и не только в больнице, действительно нелепые, но обычно он был страдающей стороной, человеком, который сталкивается с нелепицами и не может их преодолеть, а тут, на службе, сам оказался частью нелепицы и может как-то отомстить за причиненные ему в других местах неудобства и обиды.

— Но у вас наверняка есть какие-то телефоны? Позвонить, если что-то не то?

— У меня все то, — ответил охранник и снял игру с паузы, продолжил ее.

Галатин постоял, слушая синтетическую музыку, которая теперь казалась не ностальгически милой, а раздражающе тупой и примитивной. Он уже знал, что сделает, и собирался с решимостью. Собрался. Быстрыми шагами пошел к двери, открыл ее и крикнул наугад:

— Врачи есть тут? Подойдите на минутку!

И тут же повернулся к охраннику, который громоздко выкарабкался из-за стола большим телом и направился к нему, выставил руку, предупредил:

— Без эксцессов! Я не вхожу, правил не нарушаю!

Но охранник не послушался. По тому, как он дернул руку Галатина, было ясно, что он привык иметь дело с вещами простыми и послушными — лопатами, рукоятками молотков и топоров, кирпичами и досками.

Было довольно смешно: охранник пытался оттащить Галатина от двери, рвал его руку, а Галатин крепко вцепился в дверь другой рукой и выкликал:

— Кто-нибудь подойдет? Что за бардак у вас тут?

В приоткрытую дверь была видна только часть коридора. Пахло хлоркой, санитарка в синем халате мыла шваброй линолеумный пол. Прервалась, оперлась на швабру и с интересом смотрела на Галатина, ничего не говоря.

— Что тут такое, в чем дело? — послышался голос, и появилась врачиха. Галатин узнал ее, именно она принимала Виталия и устраивала его в коридоре.

— Да отстань ты! — закричал он охраннику. — Не видишь, я уже разговариваю! Насчет Виталия Королева, которого мы с вами днем… Которого мы вам… Хватит дергать! — в бешенстве развернулся Галатин к охраннику. — Чего ты добиваешься? — И врачихе: — Скажите, чтобы перестал, я же не вхожу!

Врачиха не сказала, только посмотрела на охранника, и тот отпустил руку, проворчал что-то сквозь маску. Для вас же, так-растак, стараешься, и вы же, так-растак, мешаете работать, — не слышалось, но угадывалось в этом ворчании.

— Королев? — переспросила врачиха.

— Ну да.

Галатин, пользуясь послаблением, всунулся в дверь, посмотрел вдоль коридора. Вон там, через две кровати, была третья, он помнит, на ней лежал Виталий. Сейчас кровать есть, но пустая, Виталия нет.

Врачиха, проследив его взгляд, сказала:

— В реанимации он.

— Настолько серьезно?

— У нас все серьезно, — сказала врачиха и ушла.

Санитарка тут же начала орудовать шваброй, но орудовала при этом в направлении Галатина. Приблизилась и, не прекращая работы, сказала из-под опущенной головы:

— Помер он. В морг уволокли.

— Вы… Вот это да…А почему она… Про реанимацию?

— Потому. Статистика у них. Трое сегодня померли, перебор. Твоего завтрашним числом запишут.

— А морг где?

— За больницей. Сзади, — уточнила санитарка.

— Спасибо.

— Не за что. Только не говори, что я сказала.

— Не скажу.

Галатин закрыл дверь и пошел к выходу. Был готов сказать охраннику что-нибудь резкое и дерзкое, напомнить ему о совести и человечности, но тот уже сидел опять за столом, глядя в планшет и бойко постукивая пальцами, заставляя прыгать компьютерного человечка, и больше его ничто не интересовало.

Как только Галатин вышел из больницы, опять позвонила Лариса.

— Что там происходит? — спросила она. — Где Виталя?

— Перевели в другую палату, а меня не пускают, у них карантин, — сказал Галатин.

— С ума они, что ли, там сходят? Дайте кого-нибудь, я поговорю!

— Не с кем говорить, выгнали из больницы. Но я что-нибудь придумаю.

— Да уж придумайте! Я бы их там сейчас вверх дном перевернула!

— Я сам переверну, не волнуйтесь.

Галатину неловко было обманывать Ларису, но сказать о смерти Виталия он не мог. И надо ведь проверить сначала, может, санитарка напутала?

Он обогнул здание больницы, увидел вход в подвал с покатой крышей, с металлической дверью, выкрашенной в черный цвет. На двери была застекленная табличка, краска с изнанки облупилась, поэтому вместо слова «морг» значилось: «МО Г». Под ним самая популярная в России подпись мелкими буквами, тоже облупившимися, но по догадке легко прочитываемая: «Посторонним вход воспрещен». Под этой табличкой еще одна, металлическая, черным по белому: «Время работы с 9.00 до 18.00». Под нею еще одна, картонная, с выцветшими и размытыми буквами: «Выдача тел строго с 10.00 до 15.00». Но и этого оказалось недостаточно, внизу был прикреплен заламинированный бумажный листок: «Выдача тел осуществляется только на основании 1) свидетельства о смерти из ЗАГС 2) паспорта ответственного лица». Однако и этого не хватило, внизу кто-то крупно и сердито написал мелом: «Без оформления и не в рабочее время не звонить, никто не откроет!!!» И последним штрихом над «не звонить» было начертано «и не стучать!!!!!»

Но у Галатина была особая ситуация, он и позвонил, и постучал. Еще раз позвонил и постучал. Из-за двери — ни звука.

Что ж, подумал Галатин, посмотрим, что вы будете делать, когда придет полиция. И отправился искать отдел.

Спрашивал у людей, отдел оказался через несколько домов от кафе «Путное».

Тут позвонил Иван.

— Я выехал, — сказал он. — Что там нового?

— Да не очень хорошо. Сейчас сказали, что… Прямо язык не поворачивается.

— Не тяни!

— Похоже, Виталий умер.

— Что значит, похоже? Вась, ты не выпил там?

— Ни в коем случае. Врач сказала, что в реанимации, а уборщица, что в морге. Уборщице врать незачем.

— Одно к одному! Что делаешь, где ты сейчас?

— Не пускают в больницу, иду к полицейскому, который… Чтобы вместе в больницу пойти, разобраться.

— Правильно. Какой-то ты по голосу растерянный, Василий Русланыч.

— А ты бы не растерялся?

— Я бы нет. Ладно, выясняй все и держи меня в курсе.

— Хорошо.

Еще когда Галатин договаривал с Иваном, послышался звонок телефона Виталия. Галатин посмотрел: «Юлия Николаевна». Догадался, кто это. Ответить, не ответить? Все равно ведь будет названивать. Ответил:

— Юля, это я, Василий Русланович. Виталий занят сейчас, он тебе потом перезвонит.

— Когда?

— Когда сможет.

— У него все нормально?

— Вроде бы.

— Что значит вроде бы?

— Все нормально.

— Хорошо. Скажите, девочки хотят с ним поговорить.

— Скажу.

Отдел полиции начинался, как, наверное, и везде (Галатин сроду не бывал в таких местах), с дежурной части. За окном с соответствующей надписью сидел полицейский, держа телефон возле уха и что-то записывая. Галатин встал перед ним, полицейский кивнул ему, дав понять, что заметил, и выставил вверх палец: подождите. Галатин ждал, смотрел вдоль длинного коридора. Время от времени проходили работники, все без масок. Так оно и было в то время: люди, принадлежавшие одному кругу, служебному, семейному, соседскому, не опасались друг друга, будто считали, что от своих зараза не передается. Да и уставали бояться, страх ведь тоже устает.