Пока подружка в коме - Коупленд Дуглас (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Ну, что касается стекла, то каюсь — это я был.
— Ты?
— Кари, извини, правда. Ну, лопухнулся, я ведь тогда в первый раз здесь оказался. Собирался зачитать тебе подобающее случаю обращение. А потом уж не до того мне стало — очень переживал, что со стеклом так вышло. Прямо как в десятом классе. Я тогда в гостях у Брайана Элвина на всем ходу врезался в стеклянную дверь. Ба-бах! Зато я Венди помог, а то она заблудилась, пока добиралась сюда от дамбы.
— Как же ты меня тогда перепугал!
— Извини, больше не буду. Я теперь научился — ну, умею управлять своим астральным телом.
В качестве доказательства я делаю двойное сальто и приземляюсь точнехонько на тот же бортик тележки.
— Ну как — я тебя возбуждаю?
— Господи, что за детский сад! Блин, Джаред, объясни, в чем смысл, в чем цель всего того, что случилось? Почему именно я впала в эту чертову кому? Лично я ничего не понимаю. Может быть, ты объяснишь? Все вокруг уверены, что я что-то знаю и только из вредности не говорю. Надоело!
— Понимаешь, Карен, получилось так, что ты — как бы тебе это объяснить — совершенно случайно приоткрыла некую дверь. Помнишь, ты мучила себя диетами, таблетки какие-то глотала? Вот и вышло так, что твой мозг выдал этакий кульбит и ты увидела то, что другие не видят. Тебе удалось подсмотреть, как пойдут дела дальше.
— И что — из-за этого я осталась без молодости? Значит, из-за какой-то фигни меня обрекли на почетную обязанность — валяться в коме? Так, что ли? Я тебя спрашиваю. Кто это все за меня решил?
— Остынь, Карен. Припомни-ка, как было дело. Разве ты сама не писала в письме Ричарду, что хочешь проспать «тысячу лет», чтобы не видеть будущего? Ты сама выбрала свой путь. Ни я, ни кто-то другой. А ведь все могло обернуться еще хуже. Ты могла просто умереть совсем. А мог умереть твой разум.
— Тогда почему же я очухалась именно сейчас? Где мои оставшиеся девятьсот восемьдесят три года из запрошенной тысячи?
— Ты проснулась потому, что ты единственная способна увидеть настоящее глазами прошлого. Если бы не было тебя, никто не мог бы оценить, насколько изменения, происшедшие с миром, не соответствуют былым ожиданиям. Потребовались твои показания. Твое свидетельство.
— Джаред, всем известно, что ничто и никогда не получается таким, как планировалось. Вот посмотри хотя бы на меня. — Карен смотрит на свои ноги и морщится. — Хотя здесь тот еще повод для шуток. Я свою будущую жизнь представляла себе не так. Слушай, Джаред, погоди-ка, а как же получилось, что здесь оказался ты, а не кто-то другой? Я, например, хотела бы повидаться с родителями.
— Тут я ничего поделать не могу. Я назначен Официальным Покойником всей вашей компании. Я ведь единственный из ваших близких знакомых, кто умер, когда вы были еще совсем молодыми. А следовательно, в вашем сознании я остался, как бы это сказать… самым мертвым.
— Что еще за самый мертвый! Чушь какая-то.
— Карен, давай на минутку отвлечемся от этого. Скажи мне лучше вот что: в чем основное отличие того мира, в котором ты жила, от того, где ты проснулась?
Карен тяжело вздыхает, словно после сеанса массажа, расслабляющего мышцы. Она смотрит в сторону черной пещеры универсама и, не глядя на меня, говорит:
— Здесь всего не хватает.
— Не хватает? Чего именно?
— Всего. Здесь недостает убеждений, веры, мудрости. Не хватает даже старых добрых пороков. Нет ни жалости, ни печали. Ничего. Люди — те люди, которых я знала, — когда я вернулась, они… они разве что существовали. И мне от этого очень грустно. А сказать им об этом — такого я себе позволить не могла.
— А что в этом плохого? Я имею в виду — в том, чтобы просто существовать?
— Не знаю, Джаред. Просто существуют и животные с растениями, и им можно только позавидовать. Но люди другие, им этого недостаточно. Мне это сразу не понравилось, как только я очнулась. Не нравится и сейчас, даже когда нас осталось на весь мир несколько человек.
— Еще что?
— Джаред, имей совесть! Знаешь что? Давай так: ты мне рассказываешь, с кем из наших девчонок ты переспал, а я тогда отвечу на остальные твои вопросы.
— Да ладно тебе, Карен. Я даже не знаю…
— Стэйси Класен?
— Ну да.
— Дженнифер Бэнкс?
— Да.
— Младшая сестра Дженнифер?
— Каюсь, было дело.
— Я так и знала. Я вас сразу вычислила.
— Ишь ты, Шерлок Холмс.
— Аннабел Фрид?
— Да.
— Ди-Энн Уолш?
— Ну…
— Терпи, Джаред. Придется тебя вывести на чистую воду. Скажи лучше, с кем ты не спал?
— С Пэм.
— Это и так понятно.
— С Венди.
— Са-ма зна-ю.
— Я собирался встретиться с ней после того матча. А потом — видишь, как карты легли. Ну что, будешь теперь отвечать?
— Ладно, все честно.
— Ты говорила, как и в чем изменились люди к тому времени, когда ты проснулась. Давай выкладывай дальше.
— Хорошо. Дай только сосредоточиться. — Карен чешет подбородок, из универсама доносится крик какого-то животного. — Вот слушай: не успела я очухаться, как все вокруг стали наперебой расхваливать мне новую жизнь, доказывать, что она куда рациональнее и лучше старой. И стоило оно все того? Вся эта рациональность. На кой черт она сдалась, если ты рационально живешь пустой жизнью.
Я подкалываю ее:
— Например?
Карен отвечает, одновременно натягивая на себя плед:
— Тогда, в семьдесят девятом, я думала, что в будущем мир будет… развиваться, эволюционировать. Мне казалось, что мы будем стремиться сделать мир чище, безопаснее, уютнее. А в результате всего этого люди должны были стать умнее, мудрее и добрее.
— И?…
— Люди не стали другими. Нет, мир изменился, в том смысле, что жизнь стала быстрее, а сам мир интереснее и даже в некотором роде чище. Вот машины, например, — они больше не дымят, как раньше. А люди — всё те же. Они даже… я бы сказала… ну как же это… как назвать противоположность прогрессу?
— В нашем случае — регресс.
— Вот-вот, люди, как ты там сказал, регрессировали. Слушай, Джаред, ты где таких слов-то набрался?
— Как бы тебе объяснить… Понимаешь, в загробной жизни есть своего рода учеба. Ну, как уроки английского. Только прогуливать нельзя. Но сейчас не об этом. Ты говорила о регрессе.
— Да. Взять хотя бы Меган — мою дочь. Она ведь даже не верила в будущее, пока все это не стряслось. Она думала, что будущее — это смерть, преступления, беззаконие. То, что будущего больше нет, что оно кончилось, она восприняла совершенно спокойно. У нее есть дочь, Джейн. Она родилась слепой и с явными психическими отклонениями. Наверное, это из-за смога и прочей нынешней гадости, но Меган считает, что так все и должно быть. Честно говоря, в будущее никто особо и не верил. Ричард, Венди — они словно предчувствовали, что все кончится.
— В чем это выражалось? — Мое тело вспыхивает оранжевым светом — от нетерпеливого ожидания.
— Наркотики, например. Пэм и Гэм глотали их и кололись, да и сейчас пытаются, если удается раз добыть что-нибудь, что еще не испортилось. Просто мысль о том, что впереди у них еще лет сорок вот такой жизни, оказалась для них неподъемной ношей. Венди — та с головой ушла в рутину, загрузила себя работой. Лайнус и вовсе несколько лет где-то пропадал, искал смысл жизни, не нашел и окуклился, замкнулся в себе, замшел и стал циником. У Меган родился слепой недоразвитый ребенок — она от этого слегка впала в аутизм. Ричард? Ричард пил запоем и надеялся при этом на одно — на меня. Он думает, что я этого не знаю, но я все чувствую. Тебе ли не знать, Джаред, что шансов на мое выздоровление практически не было. Так что Ричард имел полную возможность провести всю жизнь, оплакивая меня, и не сталкиваться при этом с настоящим миром.
— Точные наблюдения. Но не слишком ли ты сурова?
— Джаред, пошевели мозгами, посмотри на меня! Я же чудовище. Что-то вроде самки инопланетян из тех, что Лайнус с Гамильтоном лепили для своих фильмов. Я променяла свое тело на возможность узнать, что жизнь в будущем станет пустой и бессмысленной. Каково? Ничего себе сделочка.
