Маримба! - Терентьева Наталия (книги бесплатно без txt) 📗
– Правда? – переспросила с любопытством Катька. Я тут же одернула ее.
– Никогда бы не сказала… Такая приветливая женщина… вороватая слегка, конечно…
– Да вчера так напилась, выходила из лифта, упала! – поспешила заверить меня Горохова. – Я тебе точно говорю! Вывалилась из лифта, прямо мордой в пол.
– Может, ей плохо стало? – осторожно предположила я.
– Плохо? – усмехнулась Горохова, и ее маленький ротик изогнулся в греческую букву «мю». – Ей – плохо? Да от нее сивухой так разило, из кармана бутылка покатилась…
Я представила себе нашу комендантшу, миловидную дамочку, меняющую шубки через день, с аккуратной стрижкой, подкрашенную, надушенную, наманикюренную… И только покачала головой.
– Не веришь? – Горохова стала воинственно на меня надвигаться. – Не веришь! Да она раньше буфетчицей работала, на какой-то станции, черт знает где, а потом любовники ее перевезли в Москву.
– Ну, хорошо… – согласилась я, не понимая причин такого возбуждения новой соседки. Что мне, в самом деле, наша комендантша? – Любовники так любовники…
– Да, и еще она меня… – Горохова оглянулась и заговорила чуть тише, – в лифте… недавно… ногой… знаешь, куда двинула?
– Не надо! – быстро кивнула я. – Очень плохо, что комендант дерется с жильцами.
– И главное, стоит, в лифте матом меня кроет, а потом как ногу подняла… – Горохова, отступив от нас на шаг, изо всей силы махнула ногой в воздухе, – и прямо мне в промежность, в промежность!
– Очень плохо… – Я подтолкнула Катьку, открывшую рот в изумлении, в противоположную от Маши Гороховой сторону. – Мы пойдем, ладно? Вы простите, а то мы на занятие опаздываем.
– Ну ты все поняла про комендантшу? Людям расскажи! Ну от… И сама с ней поосторожней!
– Хорошо, хорошо, спасибо, – я тянула Катьку за собой. – До свидания!
– Я тебе позвоню! – заверила меня Горохова.
И позвонила в тот же день. Я даже не стала спрашивать, где Горохова взяла номер моего телефона. Скорей всего, у той же комендантши.
Для начала Маша рассказала историю – слово в слово – о том, как комендант-алкоголичка била ее в лифте ногой и ругала матом. Потом спросила:
– Ты знаешь, что у нас в подвале хранят взрывчатку?
– В смысле?
– Взрывчатку! И газовые баллоны! Двухсотлитровые! Так что взлетим мы завтра или послезавтра.
– А кто хранит? – растерялась я.
– Да кто! Комендантша! Сдает помещения террористам.
– Надо куда-то обратиться… – сказала я.
– Точно! – обрадовалась Горохова. – На пейджер мэру! Сейчас я тебе телефон дам.
– Может, вы как-то сами, Мария… не запомнила вашего отчества…
– Маша! – задиристо ответила Горохова. – Вот люди, а! Говорят им – у вас в подвале взрывчатка, а они жаловаться не хотят, хотят взлететь на воздух! Лебедева, ну ты же тетка активная, журналистка вроде, что ты, как все эти плебеи – голову под это самое прячешь! Ну что, а? Позвонишь мэру?
– Непременно… И мэру, и президенту…
– А что, у президента тоже есть пейджер? – обрадовалась Горохова. – Можно сообщение оставить?
Я погрозила кулаком хохочущей Катьке, которая давно бросила уроки и слушала наш разговор. Нет, не по громкой связи. Горохова выступала так, что было слышно просто из трубки – на другом конце стола, за которым я пила чай, а Катька щелкала задачки по геометрии, умудряясь при этом перешучиваться с друзьями-приятелями ВКонтакте.
– Президенту? – вздохнула я. – Ну, это не мой уровень, не знаю…
– Так, – решительно подхватилась Горохова. – Муж у тебя бывший… Я в курсе, кто он. Мне пошептали. Но он бывший. Через него – никак. Или – как? Может, даст какой маячок… там, напрямую, а?
– Никак, – поспешила заверить я. – Через него напрямую только к бандитам.
– Не-е, это не надо… А сама ты кто по профессии? – спросила Горохова, только что пенявшая мне, что я, журналистка, проявляю мало социальной активности.
– Я? – Я снова погрозила Катьке, которая шептала мне: «Говори – пожарник! Или директор зоопарка!»
– Я – ну… я… пишу… там… разное…
– А! Журналистка! – обрадовалась Горохова. – Точно-точно! Ну от, значит, так: напишешь статью о нашем доме. Ты, надеюсь, не на коммуняк работаешь? А если и на них – все равно пиши! Нам что красная, что желтая пресса – лишь бы о нас узнали!
– Вы думаете, это будет людям интересно?
– Я сказала – зови меня на «ты»! – четко ответила мне Горохова. – Что ты, дистанцию хочешь подчеркнуть?
– Ага, – уже не надеясь на окончание разговора, согласилась я. – Все-таки я на двенадцатом живу, а вы… ты – на девятнадцатом…
Горохова засмеялась и, отсмеявшись, продолжила разговор.
Первый год я почти всегда снимала трубку, когда звонила Горохова. Как-то мне было неудобно. Взрослая женщина, пожилая, внучка уже в школу ходит. Всегда прилично одетая, коренной житель нашей деревни, закончила математическую школу, ту, где учился Леня-попугай, (а другой у нас в районе и не было), работала в Газпроме, разносторонняя личность, знает в лицо олигархов…
– Я, знаешь, как в Серебряный Бор проезжаю? – похвасталась как-то Горохова. – Говорю – я к Яшкину. Знаешь, кто это?
– М-м-м… кажется, акционер моего бывшего мужа…
– Да? – быстро переспросила Горохова. – У тебя бывший стал олигархом? Говорят же, он…
– Нет-нет! Всё правильно говорят.
– А, ну ладно. Ну, в общем, я еду мимо шлагбаума, они мне: «Куда, девушка?» А я им: «К Яшкину!» Они рот откроют и – пропускают!
– Здорово…
– Ну от… Я его давно знаю. Мне нефтяники денег отвалили, и я эту квартиру купила…
– Как отвалили денег? – удивилась я.
– Да просто! – хмыкнула Горохова. – У меня друзья – нефтяники! Им, знаешь, тринадцать миллионов как нам одна копейка. Да я и сама в Газпроме работала, я тебе не рассказывала еще?
– Нет, – вздохнула я, – только вкратце разве что…
Ну что делать с человеком, в голове у которого вертятся одни и те же пластинки, заедают, прокручиваются и прокручиваются на одном и том же месте…
– Ну от, – бодро продолжила Горохова, – у меня там целый отдел немцев был! Я их учила работать! Придут, с утра выстроятся, ждут, что я им скажу, какие распоряжения дам…
– Немцам? – уточнила я.
– Да, немцам, немцам! Что ты удивляешься? Я по-немецки, знаешь, как отлично говорю? Ты-то знаешь немецкий? – быстро уточнила она.
– Нет, я другие языки знаю.
– А вот я – немецкий. В совершенстве!
– А какой диалект? – не удержалась я.
– Какой еще диалект? – удивилась Горохова.
– Да у немцев вроде диалектов много… Сами друг друга не понимают, из соседних областей.
– Да ты что! – засмеялась Горохова. – Никаких диалектов у них давно нет! Нация единая! Ауфидерзейн, одним словом! Они, знаешь, какие молодцы!.. Вот я им в пятницу скажу: «Чтобы в понедельник все в синих галстуках были!» Ну, в цвет моего нового платья, значит. И что ты думаешь? Сама забуду, приду в красном. А они – как один! Все в синих галстуках.
«Спроси, «хайль Горохова» не кричали?» – шепнула Катька, которая, заслышав, что я говорю с Гороховой, тут же присела рядом на бесплатный концерт.
– Здорово… Маша, извини, мне надо закончить работу…
– Ясно! – горько засмеялась Горохова. – Никому ни до чего дела нет. Ну, пошла я в управу. Купила букет цветов, отнесу заместительнице главы управы. Пятьдесят роз.
– Зачем?
– Как – зачем? Войду на заседание, обниму ее, чтобы все видели, как ее жители любят. А то мы в прошлый раз так с ней разругались… Разве что не подрались.
– Она драчливая, что ли?
– Кто? Наталья Павловна? Да ужас! Бросила в меня пейджер.
– Точно пейджер? – все же уточнила я, крепко держа Катьку, дрыгающую обеими ногами от беззвучного хохота.
– Ну или не пейджер. А! Принтер! Точно, принтер в меня бросила. Этот… Стру-у-йчатый. Огромный такой.
– На полкомнаты…
– Да, вроде того, я еле увернулась. Я, кстати, тебе свою грамоту не показывала еще? Мне как раз ее Наталь-Пална выдавала. Нет, не показывала?
