Записки районного хирурга - Правдин Дмитрий (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— А зачем в больницу?
— Пиелонефрит у него обострился, надо антибиотики проколоть. Собирайте, нельзя ему сейчас одному.
— Спасибо, Дмитрий Андреевич! — с чувством сказал Виктор. — И прости. Нашло на меня что-то. А вот как ты мне всю правду сказал, так сразу и полегчало!
— Теперь что, пистолет будешь через Пашку своего доставать?
— Нет, теперь жить буду! И с вами не поеду, месяц назад выписался. Лучше напиши, какие таблетки пропить, я пропью, а в больницу не поеду, если что — только летом.
— Точно дров не наломаешь?
— Обещаю! Ты меня к жизни сегодня вернул.
— Ну, тогда счастливо оставаться, давай до лета! — Я протянул ему руку, и мы обменялись крепким рукопожатием. — Список лекарств оставлю родителям. До встречи!
— До встречи, док!
Всю обратную дорогу водитель пытал меня, зачем это я взорвал петарду. Я отшучивался, так как знал: если этот балабол узнает правду, то разнесет ее по всему поселку. А петардами в то время торговали на каждом углу.
— Ну как съездил? Успокоил Витю? — спросил заведующий.
— Успокоил, все нормально. Думаю, суицида не будет.
Виктор Крапивин сдержал слово дважды. Он больше не старался покончить жизнь самоубийством и не пережил этот год. Бывший морпех умер у нас в отделении в конце декабря 2001 года от уросепсиса — заражения крови, вызванного воспалением почек. За день до смерти он мне сказал:
— Как здорово, доктор, что я не взорвал нас тогда! И ты жив, и я еще почти год небо покоптил.
Глава 17
О необъяснимом
Поездка в Лебяжье оставила у меня ощущение встречи с чем-то мистическим, необъяснимым. Я не знал, почему тогда не испугался, а, наоборот, разъярился, и как нашел те единственно верные слова, которые спасли мне жизнь.
В хирургии много непонятного, даже мистического, иногда не поддающегося логике. Практически все хирурги глубоко суеверные люди, только тщательно скрывают это. И я тоже таков.
У нас в предоперационной было два крана для мытья рук. И я заметил, что когда моюсь под правым, операция проходит гладко и больной легко поправляется после. А если под левым — то и на операции все идет наперекосяк, и в послеоперационном периоде возникают осложнения. Поначалу думал, что я один это заметил, но оказалось, что нет.
Мы спешили на операцию: разрыв печени. Я зашел в предоперационную. Ермаков мылся под «моим» краном, я встал в сторонке и стал ждать.
— Чего стоишь? Вон кран свободный, мойся!
— Я после вас!
— Мойся, говорю, надо быстрее оперировать!
— Я под этим краном хочу.
— А, тоже заметил?
— Что?
— Раз ждешь именно этот кран, значит, заметил. Ладно, не говори, а то удачу спугнешь!
Рассказывать о своих личных суевериях — значит искушать судьбу или отпугивать удачу, а о некоторых общих я расскажу.
Не принято в день плановой операции стричь ногти, волосы и бриться; лучше сделать это накануне. Многие не любят оперировать рыжих и конопатых, у них часто открываются значительные кровотечения во время операции. Нежелательно оперировать плановых больных по большим религиозным праздникам. С последним я лично пару раз столкнулся.
В православное Рождество, седьмого января, мне довелось спасти жизнь пациенту с острой кишечной непроходимостью. День был нерабочим, вызвали меня рано утром, и к девяти утра я накладывал последние швы на кожу. Все шло замечательно, операция прошла без сучка без задоринки, настроение было отличным. Неожиданно ко мне обратилась Наталья Германовна, сестра-анестезист:
— Дмитрий Андреевич, ко мне Пашка приехал, мой сын, он в политехе учится на первом курсе. У них сейчас каникулы начались, а он на карате хочет ходить, проходил медосмотр, и грыжу паховую обнаружили, можно прямо сейчас прооперировать?
— Как — сейчас?
— Ну, я ему домой позвоню, он не пил и не ел с утра. Мы дадим наркоз, а вы операцию сделаете?
— Так у него ни анализов нет, ни ЭКГ, ни группы крови, как оперировать?
— Да анализы он вот только сдавал, перед Новым годом, он же медосмотр проходил.
— А группа крови есть?
— Я и так знаю, первая, положительная. Да зачем группа, операция не кровавая же!
— Наталья Германовна, как без группы крови? Не положено!
— Хорошо, хорошо, лаборантку все равно надо вызывать, сахар определять у диабетиков, попросим, и Пашке группу сделает. Вы-то согласны?
— А вас не смущает, что сегодня Рождество? — попытался я привести последний аргумент.
— Ой, я вас умоляю, доктор, вы еще в это верите? Это все бабушкины сказки! Так, лишний выходной, всю жизнь в церковь плевали, а теперь вдруг все резко в религию ударились.
— Я в церковь не плевал!
— Ну, вы не плевали, так другие! Вон и храмы разрушали, и попов вешали, и ничего с ними не случилось!
— Как знать, мы же не знаем, как эти варвары жили.
— Ой, да хорошо они жили. У меня у мамки сосед, он лично церковь нашу поселковскую взорвал в тридцатые годы, и ничего, девяносто лет прожил, и дом полная чаша!
— Но вы же не знаете, что в его душе творилось?
— Да ничего у него не творилось, пил и жрал, да с бабами шлялся! Так вы будете оперировать?
— Ну, раз настаиваете, звоните, путь приезжает, только группу крови обязательно надо сделать!
— Спасибо, доктор, сделаем.
Пашка оказался двухметровым детиной и едва уместился на операционном столе. Грыжа была небольшой, так что я не предвидел никаких сложностей. Все как всегда — выделил и ушил грыжевой мешок, выполнил пластику передней брюшной стенки, зашил рану. Операция завершилась. С трудом мы всей компанией откатили спящего Пашку в палату. Я еще раз осмотрел наклейку на ране — сухо — и отправился писать протокол операции.
Поставив точку в последнем предложении, я закрыл историю болезни и поднялся, чтоб перед уходом осмотреть послеоперационных больных. Больной, оперированный по поводу кишечной непроходимости, опасений не вызывал, но когда я подошел к Паше, то обомлел. Его наклейка обильно промокла кровью.
Я сорвал наклейку и осмотрел рану. Сквозь швы сочилась кровь. «Продолжающееся кровотечение! Но откуда? Я не повредил ни одного сосуда, все перевязаны и прошиты, уходил, все было сухо!»
— Немедленно больного в операционную! Зовите анестезиолога! Где группа крови? — четко скомандовал я.
— Дима, что произошло? — прибежал Иван.
— Не знаю, какое-то кровотечение возникло, нужно брать в операционную, расшиваться и осуществлять ревизию раны.
— Дмитрий Андреевич, что с сыном? — влетела в палату испуганная медсестра.
— Успокойтесь, возникло послеоперационное кровотечение, берем в операционную на ревизию.
— Но раньше такого никогда не было. Я не помню, чтобы после грыжи у кого кровило!
— Я тоже не помню. Давайте без паники.
— Я спокойна, берем.
Снова, чуть не надорвавшись, мы перегрузили Пашку на каталку и отправили в операционную. Пока готовились, я быстро проверил результат группы крови — точно, первая положительная. У нас было много крови такой группы, и я прихватил с собой в операционную пару пакетов.
Дали наркоз. Я расшил и тщательно осмотрел рану — источника не было. Посушил, постоял, снова зашил. Постоял еще.
— Ну что стоим? — поинтересовался анестезиолог. — Чего ждем?
— Ждем, не повториться ли кровотечение, так как я источника не нашел.
— А что это могло быть? — с дрожью в голосе спросила Пашкина мать.
— Говорю, не знаю! Давайте подождем.
Все было сухо. Прождав пятнадцать минут, я уже хотел было наложить наклейку и покинуть операционную, как вдруг между швов выступила кровавая роса. Через пару минут из раны обильно сочилась кровь. Я быстро распустил швы — чуть-чуть поддавало из подкожножировой клетчатки, а явного кровотечения снова не было!
— Что за черт! — выругался я вслух. — Мистика какая-то!
— А в чем дело? Вы нашли источник кровотечения? — подошла Наталья Германовна.
— Нет! Не нашел!
— А как же так?
