Джек Мэггс - Кэри Питер (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Он обошел площадь два или три раза, пока не привлек внимание дежурного полицейского, который, разумеется, спросил его, что он здесь делает. Но когда полицейский поднял свой фонарь, на площадь выехал кэб, и Том тут же окликнул его. Он велел кучеру везти его, но не туда, где его ждал Стилшенк, а прямехонько в Айлингтон, где ему предстояло решить опасную задачу – разбудить среди ночи Ма Бриттен.
Неспокойной и неугомонной Ма нередко, чтобы уснуть, приходилось выпивать на ночь стаканчик или два французского ликер-крема. А погрузившись в желанный сон, ей менее всего хотелось быть внезапно разбуженной светом фонаря в руках собственного сына. Поэтому проснувшись, она не поскупилась на брань и, конечно, была чертовски не в духе.
Я, к счастью, не был свидетелем этому, но, прожив немало с этой парочкой, думаю, что в предлагаемом мною коротком скетче не погрешу против истины,
«– Тебе бы лучше было не терять этих ублюдков, – сказала Ма, – а то, не дай Бог, Сайлас попросит шайку наведаться к тебе в гости.
– Я ничего не терял, Ма, – оправдывался Том. – Я выполнил свою,работу, они вошли в дом, но, как видите, не вернулись.
– Ты куча дерьма, – не колеблясь, подвела итог она.
– Дерьма! – взвизгнул он. – Не называйте меня так. Я не трус.
– Дерьмо! – еще раз крикнула Ма».
Ей нравилось оскорблять его, оскорблять до тех пор, пока лицо его не становилось багровым, и он еще больше жаждал от нее доброго отношения и материнской ласки. Хотя он уже был взрослым мужчиной и его грубые красные руки оказывались ловкими и умелыми, когда они с матерью отправлялись в ночное путешествие, тем не менее он все еще, как прежде, мог хныкать, как мальчишка, и цепляться за материнскую юбку.
«Если ты потерял этих маленьких ублюдков, я отрежу тебе твои чертовы уши», и так далее.
Она могла называть нас ублюдками и даже кем-нибудь похлеще, но истинной причиной ее тревоги был страх лишиться курицы, несущей золотые яйца, и хотя обычно она была очень бережливой, когда речь шла о пенни, сейчас, не колеблясь, во второй раз оплатила поездку в экипаже до площади Монпелье.
Когда они приехали на улицу за конюшнями, Том уже утвердился в своем мнении, что сбежавшие нарочно устроили ему ловушку, а теперь только ждут его.
Этим своим предположением он еще раз дал матери повод назвать его кучей дерьма. Она, вырвавшись вперед, первой вошла в дом.
Несмотря на просьбы Тома не делать этого, она зажгла свечу, нашла кухню и там разыскала мешок с ворованным серебром, который мы с Софиной аккуратно упаковали. Тот факт, что ценная добыча оказалась на своем месте, убедил ее, что полицейских здесь и близко не было. Она торжествующе, походя, раз или два пребольно дернула Тома за уши и (теперь немного успокоившись) продолжила обход дома.
Том, однако, испытывал страх от такого рода перемещений. Он старался держаться далеко в хвосте, но Ма силой заставила его идти рядом, когда они стали подниматься по лестнице на верхний этаж. Для этого она ухватила его за ухо и не отпускала, пока на площадке верхнего этажа не услышала храп вашего покорного нижеподписавшегося.
Кто его знает, что подумал Том, услышав эти звуки, однако они привели его в панику.
Когда Ма велела ему задернуть занавески на окне, он куда-то исчез в темноте, и ей самой пришлось – что она потом не забыла припомнить ему – самой, стоя перед открытым окном и у всех на виду, быстро задернуть шторы. После этого она высоко подняла свечу.
– Ублюдки! – выкрикнула она.
Ее крик разбудил меня. Проснувшись, я увидел Ма с распущенными, как перед сном, волосами, в неизменной, любимой ею черной юбке, которую она носит и по сей день. Она держала свечу надо мной так низко, что капля горячего воска упала мне на голый живот, то же она проделала с Софиной; бедняжка, вскочив, перепуганно забилась в угол, пытаясь чем-либо прикрыться.
– Вон! – закричала Ма, уже обращаясь к Тому, который неожиданно появился на пороге и недоуменно пялился на нашу наготу.
– Вон! – снова крикнула Ма. Том исчез, а я сделал вид, будто не понимаю, чего она от меня требует.
– Убирайся отсюда! – крикнула она мне еще раз, не сводя глаз с бедняжки Софины.
Моим вечным позором останется то, что в тот момент я предал Софину, оставшись за дверью, дрожа, как мальчишка. А Том в это время смотрел на меня и качал головой. Из-за любопытства и желания что-либо услышать он даже временно удержался от физической расправы надо мной.
– Встань! – слышали мы голос Ма. – Руки прижми к бокам.
Потом она понизила голос, и разговор за дверью был похож на те, которые мы с Софиной слышали, прижав ухо к доскам пола на кухне. Вопросы, ответы, рыдания. Только последние слова Ма Бриттен показали, что на сей раз у нее с ее неожиданной клиенткой были совсем иные отношения. Она допрашивала ее с пристрастием.
– Пять месяцев? – наконец, не выдержав, громко выкрикнула она. – Глупая маленькая шлюха!
Значит, она узнала, понял я, сколько месяцев мы с Софиной были мужем и женой.
Глава 61
Тоби совсем исчез из дома. Он спал в ночлежке, гипнотизировал каторжника, возвратил себе колье, пил сначала кларет, а потом бренди в компании с Чири Энтуи-стлом.
Он продал права на издание своей книги «Джек Мэггс» и подписал контракт на шестьдесят фунтов, а сейчас стоял перед своим домом на Лембс-Кондуит-стрит, чувствуя на коже липкую грязь Лондона, а во рту серный привкус коррупции.
Моросил мелкий дождик, скорее похожий на туман, и оседал на кудрях Тоби, как роса на паутине. Капли скатывались по его грязным шекам, заканчивая таким образом, вместе с опухшими губами и мутным взглядом, портрет не то демонической, не то трагической личности. Он стоял какое-то время в тени, глядя на собственный дом с чувством, похожим на ужас.
Проходя по дорожке к дому, он заглянул в окно кухни и увидел, как миссис Джонс скребет стол, чтобы был чист к завтраку. Как он завидовал старой курице и ее покорной уверенности в завтрашнем дне.
Он вошел в дом с парадного хода очень тихо и осторожно, но, увы, в награду за это встретился с той, кого так хотел избежать.
Девушка сидела на скамье у вешалки для шляп; она была в халатике и домашних шлепанцах. Распущенные волосы закрывал и ее плечи, однако, несмотря на такой вид, она смело и безрассудно встала ему навстречу и обняла, страстно прижавшись всем телом.
– Где моя жена? – спросил он и поспешил увлечь ее в темную гостиную и усадить на маленький шахматный столик прямо против себя. А сам затем, чтобы не нарушать правила приличий, зажег свечу.
– Я ждала тебя, дорогой.
– Где Мери?
– В детской, но лучше послушай, что тебе скажет твоя Лиззи, так долго ждавшая тебя.
Она протянула руку и коснулась его лица. Он невольно резко отстранился.
– Лиззи, – объяснил он. – У меня лицо очень грязное.
В ответ на это она наклонилась, чтобы снова поцеловать его, и он увидел округлость ее обнаженной груди.
– Тоби, я думаю уехать во Францию. Одна.
– Ради Бога, застегни халатик.
Она повиновалась, но сделала это так кокетливо, словно забыла о серьезности ситуации.
– Я хорошо знаю французский, ты сам мне это говорил, – продолжала она.
Во Францию? Тоби не знал, как реагировать на подобную авантюрную затею. Ей было всего восемнадцать, и она едва ли понимала, каков путь в Королевскую академию.
– С кем ты говорила?
– Я буду отсутствовать всего полгода. Наверху заскрипели половицы.
– Я буду в хорошем протестантском доме в Париже. – В каком? – перейдя на шепот, спросил он. – Каким образом ты найдешь такой дом? Кто будет с тобой?
– К Рождеству я вернусь с ребенком.
– Нет!
– О, милый глупый Тобиас. Я не скажу, что он наш.
Он посмотрел на нее таким встревоженным взглядом, что она в своем невменяемом состоянии только рассмеялась.
