Дело Локвудов - О'Хара Джон (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Все вы лицемеры.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Но на пятнадцать минут мы — самые чистые ангелы. Ни страха, ни забот. Так напишешь письмо, Джордж? Оно поможет тебе узнать кое-что о себе.
— Что именно?
— Не знаю. Сам разберешься. Может оказаться, что твое чувство к этой девушке гораздо глубже, чем ты предполагал. Я считаю себя достаточно умным человеком, но больше всего меня пленяет мой собственный пупок. Между прочим, у Чэтсуорта неприятности. Он тебя искал. Я сказал, что ты уехал на весь день.
— Женщина?
— Девица. В Нью-Брансуике. Он сказал ей, что живет в Рутжерсе, а ее отец выследил его и нашел здесь. Она забеременела. Они требуют тысячу долларов, а Чэт достал лишь около четырехсот. До завтрашнего вечера ему надо собрать всю сумму.
— Так идем к нему. Я могу одолжить ему денег.
— Я дал ему двести — все, что у меня было. Потом отыграю. Сейчас пойдем?
— Конечно.
— Он хотел бы избежать огласки, поэтому решил обратиться к узкому кругу людей. Можешь ты выписать чек на шестьсот — семьсот долларов, чтобы банк выдал по нему наличными?
— Да. Могу и больше, если понадобится.
— Тогда пойдем к Чэту. Холодно на улице?
— Похолодало. Надень пальто. Давно он крутит с этой девицей?
— Говорит, что с осени.
— Я могу сходить в банк утром. И Чэт берет на себя всю ответственность? Откуда он знает, что ребенок от него?
— Мы с ним об этом уже толковали. По его словам, отец не хочет поднимать шума. Девица — не воплощение целомудрия, но она забеременела, а отец ее беден и требует, чтобы Чэт дал денег на воспитание ребенка. Уверяет, что не станет шантажировать.
— Это он говорит, а сам что делает?
— Он знает, что Чэт в июне заканчивает, и боится, что потом только его и видели. Ну, а Чэт берет всю вину на себя. Он ничего не отрицает. Но в Чикаго будет скандал, а если еще и деканат узнает, то ему вообще несдобровать.
— Да. Ну, пошевеливайся.
— Я готов.
В комнате Чэтсуорта горел свет. Они поднялись на второй этаж и постучали. Никто не отозвался.
— Заснул, — предположил О'Берн и осторожно приоткрыл дверь. — Никого нет.
— Погоди, — сказал Джордж Локвуд. — Гардероб.
Дверцы гардероба были настежь открыты, все костюмы и пальто вынуты и кучей лежали на стульях и на кровати. Нед и Джордж вошли и сразу увидели Энсона Чэтсуорта. Шею его перехватывала петля из грязной бельевой веревки, привязанной другим концом к толстой рейке гардероба. На Чэтсуорте были брюки и рубашка без воротничка.
— Матерь божья! — прошептал Нед О'Берн.
— О господи! — воскликнул Джордж. — Как он это сделал?
— Перережь веревку, Джордж, — попросил О'Берн, а сам склонился над корзиной для мусора. Его рвало.
— У меня ножа нет. Он мертв?
— Да, мертв. В этом можно не сомневаться. — О'Берн вытер губы носовым платком. — Не можем же мы вот так его оставить.
— А разве можно его трогать до прихода полиции?
— Э, к черту полицию. Нашел о чем говорить в присутствии… Хочется мне отвязать его, да не могу. — Его снова начало рвать. — Джордж, я пойду за полицией. Ты можешь побыть тут один?
— Иди. Я подожду в холле.
— Ты правда не возражаешь? Если я не выйду сейчас на свежий воздух, у меня опять начнется.
— Иди, Нед. Я побуду в холле. Ты уверен, что он мертв?
— Да, уверен. Мне уже приходилось однажды видеть мертвеца.
О'Берн ушел. Джордж остался ждать в холле и тихо заплакал — уперся локтем в стену, уткнулся лицом в рукав и дал волю слезам.
— Эй, Локвуд! Ты пьян?
Джордж Локвуд стоял в прежней позе.
— Джордж! Что случилось?
Джордж покачал головой. Студент подошел ближе и тронул его за плечо.
— Джордж! Тебе помочь? Что случилось, старина? Ну, не плачь, Джордж. Скажи, что с тобой.
— Чэт, — выговорил наконец Джордж Локвуд.
— Чэтсуорт умер? Ты хочешь сказать, что он лежит там мертвый?
Джордж Локвуд перестал плакать.
— Здравствуй, Бендер. Ты видел О'Берна?
— Видел. Внизу. Он куда-то спешил.
— Да. Чэт повесился. Он уже мертв. Мы его обнаружили.
— Чэтсуорт? Я же видел его после ужина. И он мертв? Он что, покончил с собой?
— Да. Не ходи туда, Бенсон. То есть Бендер. Я всегда путаю тебя с Бенсоном. Извини.
— Ладно, Джордж. Иди ко мне в комнату и подожди там. Или, если хочешь, я принесу тебе стакан воды. Хочешь?
— Нет, благодарю. Впрочем, хочу. Принеси, а? Пожалуйста. Я и сам не знал, что хочу пить. Стакан воды. А виски не найдется?
— Нет. Я не пью. А я было подумал, что ты пьян.
— Я знаю.
— Пойду принесу воды. Может, тебе станет легче.
— Большое спасибо, Бендер.
Вскоре Бендер вернулся со стаканом воды. С ним вместе пришли О'Берн и полицейский.
— Ну, как ты тут, Джордж? — спросил О'Берн. — Мы еще и врача вызвали, только я уверен, что это бесполезно.
Между тем в холле начали собираться студенты — кто в пижамах, кто в халатах. Полицейский сказал:
— Он безусловно мертв. Где эти двое ребят, что обнаружили его?
— Он хочет с тобой поговорить, Джордж, — сказал Бендер. — С тобой и с О'Берном.
Полицейский был тоже взволнован, но старался не подавать вида.
— Вы оба из этого колледжа, верно? Я встречал вас. Как ваша фамилия?
— О'Берн.
— Локвуд.
— Локвуд и О'Берн. Старший курс?
— Да, сэр, — подтвердил Джордж Локвуд. — Мы оба — с последнего курса.
— А этого беднягу, вы сказали, зовут Чэтсуорт?
— Чэтсуорт. Энсон Чэтсуорт. Он из Чикаго, — сказал Джордж Локвуд.
— Значит, вы оба вошли и увидели, как он тут висит. В котором приблизительно это было часу?
— Меньше часа назад, — ответил Джордж Локвуд.
— Меньше часа назад, — повторил полицейский, не зная, о чем еще спросить. — Вы его соседи по комнате? Хотя нет, здесь только одна кровать. Вы его друзья?
— Да, сэр, — ответил О'Берн.
— Гм. Когда вы его увидели, он не подавал признаков жизни?
— Вот болван. Если бы подавал, так разве оставили бы его висеть? — донесся из толпы чей-то голос.
— Кто это сказал? В участок захотел? — пригрозил полицейский.
— Можем мы вынуть его из петли? — спросил О'Берн. — Или надо, чтобы он продолжал оставаться в таком положении?
Это уже был призыв к действию, и полицейский оживился.
— Я думаю, можно вынуть. Ты, О'Берн! Помоги мне.
— Я не могу!
— Так ведь ты же сам предложил, — сказал полицейский.
— Я не хочу прикасаться к нему.
— Прошу вас, дайте пройти! — потребовал решительным тоном мужчина средних лет, профессор Реймонд Риверкомб с кафедры английского языка. — Идите по своим комнатам, мальчики. Разойдитесь. Вы только мешаете. — Но, произнеся эти слова, он не стал больше настаивать, так что никто не ушел.
— О'Берн, Локвуд. Это вы его обнаружили?
— Да, сэр.
Риверкомб вошел в комнату.
— Боже мой! Давайте вынем его из петли, так же нельзя. Хотя бы приличия ради. Надо же. Какой ужас! Констебль, можете вы перерезать веревку?
— Я это и собирался сделать, но надо, чтобы кто-нибудь подхватил труп.
— Я помогу, — сказал Риверкомб. — Локвуд, вы станьте слева, я — справа. Констебль, режьте веревку, а мы с Локвудом отнесем его на кровать. Боже мой, боже мой!
Джордж Локвуд содрогнулся, прикоснувшись к телу своего друга, но овладел собой, и они вдвоем с профессором положили Чэтсуорта на кровать.
— Прикройте его, — распорядился Риверкомб. — Кого-то здесь тошнило.
— Меня, — сказал О'Берн.
— Ничего удивительного, однако давайте откроем окно. Что нам делать теперь, констебль? Что требуется по закону?
— Я послал за доктором Перри.
— Он может не торопиться, — сказал Риверкомб. — Пользы от него — никакой, как, впрочем, и от любого другого врача.
— Пожалуй, я запишу несколько фамилий свидетелей, а потом извещу морг.
— Запишите О'Берна, меня и Бендера, — сказал Джордж Локвуд. — Мы пришли сюда первыми.
— Насколько вам известно, — сказал полицейский.
