Ассистенты - Уильямс Робин Линн (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

— Спасибо, — любезно благодарит она и хлопает рукой по кровати рядом с собой, чтобы я села. — Должна сказать кое-что, чтобы перестать волноваться.

Если нужно удалить еще несколько волосков, я с удовольствием это сделаю, но, оказывается, дело совсем в другом.

— Что случилось, Виктория?

Стараюсь походить на монашек из фильма Джейн фонды. Правда, я так и не поверила, что Джейн Фонда одна из них. Я все время думала о ее крепком теле под одеянием, или как там они называют свои балахоны?

— Я солгала!

— О чем?

— Я не больна, — признается она.

Я в таком шоке, что не могу вымолвить ни слова. В это невозможно поверить!

— Конечно, я умираю. Лет через сорок или пятьдесят меня не станет, и Господь знает, что ждать не так уж и долго. Поэтому по большому счету я сказала правду.

— Я не понимаю.

— А чего тут понимать? Я не хотела, чтобы закрывали мой сериал, — объясняет она.

Я потрясенно молчу и сжимаю полотенце так сильно, что вода течет мне на юбку, оставляя на ней большое мокрое пятно.

— Почему ты на меня так смотришь? Считаешь, что я ужасная женщина?

— Нет, — мямлю я. Но это такая явная ложь, что тут же приходится ее исправлять. — Если только чуть-чуть…

— Что мне делать? — спрашивает Виктория.

Не знаю, что и ответить. Я всего лишь простая девчонка из Шугарленда, штат Техас. Самое значительное событие там — это состязание по поеданию перца «хабанера», которое проходит каждый год четвертого июля. Этот перец muy caliente [36]. К нам съезжаются Участники со всего мира. В прошлом году с рекордным временем победил один низкорослый парень из Венесуэлы. После победы он долго и бессвязно говорил на родном языке, а мой учитель испанского из средней школы пытался переводить. И оказалось, что коротышка сделал это ради народа своей страны, который голодает из-за ненормального диктатора-президента, придурка по имени Как-то там Чавес. Но я не уверена, что мой учитель правильно все понял, и в итоге победителя стащили со сцены.

— Не смотри на меня так! О чем ты думаешь?

— О состязании по поеданию перца в Шугарленде.

— Что?!

Понимаю, что мне не стоило говорить этого, но я слишком расстроена признанием Виктории.

— Поверить не могу в то, что вы сказали. Лучше бы я этого не знала! — Мой голос прерывается.

— Только никому не рассказывай, — требует Виктория. — Поняла? Если проболтаешься, я выслежу и прикончу тебя.

Вечером, когда я возвращаюсь домой, Дэн встречает меня у порога. Его широкая улыбка напоминает о чеширском коте из «Алисы в Стране чудес».

— У меня для тебя большой сюрприз, — говорит он, пряча руки за спину.

Какой? — спрашиваю я, но мне совсем неинтересно. Я все еще в шоке от признания Виктории. Думаю о том, действительно ли программа защиты свидетелей настолько плоха, как о ней говорят. Правда ли, что некоторые исчезнувшие свидетели оказываются не в милых домиках привлекательных рыбацких поселков, а становятся жертвами тех самых агентов правительства США, которые должны были их защищать? Ведь в этом что-то есть, правда? Люди исчезают, а мы не знаем, как именно.

— Закрой глаза, — требует Дэн.

— Нет настроения, — отмахиваюсь я.

— Что с тобой?

— Голова раскалывается.

— Сядь и закрой глаза, — настаивает он, усаживая меня на диван.

— Не хочу!

— Ну пожалуйста! — просит он.

Зажмуриваюсь и чувствую, что он кладет мне в руки большой конверт. Открываю глаза. Не могу поверить! Это письмо из Школы кино и телевидения при Калифорнийском университете. Я в глубоком шоке. Дэн улыбается.

— Видишь, конверт большой, а не маленький. Думаю, можно предположить, что это значит.

Разрываю конверт и быстро пробегаю глазами письмо.

Дорогая Рейчел!

Прими наши поздравления. Приемной комиссии очень понравился твой необычный сценарий «Бредущие в Шугарленде». Мы с удовольствием сообщаем, что ты принята в Школу кино и телевидения на осенний семестр 2004 года, и с нетерпением ждем встречи с тобой.

Поверить не могу, я сделала это! Если бы ужасней секрет Виктории не лежал камнем на моем сердце, я начала бы прыгать на диване и расцеловала Дэна. Вместо этого я говорю:

— Это, должно быть, ошибка.

— Что с тобой происходит? — спрашивает Дэн. — Они же сами написали: сценарий «Бредущие в Шугарленде». Ты знаешь, как тяжело туда попасть? Ты должна скакать от радости и орать на всю округу.

— Наверное, я заболеваю… — Встаю, ухожу в свою комнату и закрываю дверь.

— Рейчел, что происходит, черт возьми? — стучится Дэн.

— Ничего. Очень многое нужно теперь сделать, вот и все! — Это, конечно, так, но мои слова звучат крайне неблагодарно.

— Я могу помочь? — спрашивает Дэн.

— Нет, спасибо. Я справлюсь.

— Хочешь, заполню за тебя анкету?

— Какую анкету?

— Для школы, глупенькая. Тебе нужно подтвердить получение письма и свое намерение посещать занятия.

— Я займусь этим завтра.

— С тобой действительно все в порядке?

— Да, — лгу я. — Просто чувствую себя немного простуженной и волнуюсь за Викторию.

— Ты не должна мучить себя мыслями о Виктории! — требует Дэн. — Я вытащил тебя из Шугарленда не для того, чтобы ты нашла себе новую мать.

— У меня нет навязчивых мыслей по ее поводу. И я знаю, что она не моя мать.

— Рейч, разве ты не видишь сходства? Твоя мать— алкоголичка. Виктория — наркоманка. История повторяется.

— Дэн, я знаю, ты желаешь мне добра. И я тебе благодарна. Но давай больше не будем поднимать эту тему.

— Рейчел, ты слишком добра, и это тебе вредит. Ты самый преданный человек, которого я только знал в жизни. Но иногда следует подумать о себе и позаботиться о собственных потребностях. Особенно сейчас. Я так горжусь, что тебя приняли!

— Спасибо, — благодарю я.

— Я здесь, если понадоблюсь.

— Ты замечательный человек, Дэн. Это правда.

Раздеваюсь и ложусь в постель, даже не почистив зубы. Как сложен мир! И люди совершают плохие поступки. И арабы нас не очень любят. Ничего не понимаю. Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил смысл жизни. Какое-то время я лежу, глубоко задумавшись. Потом принимаю решение. Беру телефон и звоню Виктории.

— Алло? — отвечает она.

Даже не верится, что она сама взяла трубку, но это частная линия, и, думаю, не многие знают ее номер.

— Виктория, — говорю я. — Это я.

— Кто?

— Рейчел.

— Я не знаю никого по имени Рейчел.

— Тогда Рошель.

— Ах, Рошель. Что же ты сразу не сказала?

— Я должна вам кое-что сообщить.

— Что именно?

— Вам нужно сознаться во лжи. Я не могу держать это внутри себя. Правда меня убивает.

— Послушай меня, маленькая чертовка. Я тебя предупреждаю…

— И еще, — неожиданно для себя самой перебиваю я. — Я не позволю так со мной разговаривать. — Неужели я только что сказала это?

— Что?!

— Вы меня слышали.

— Ах ты, тварь! Как ты смеешь так говорить со мной?!

— А вы как смеете? Вы не моя мать!

— Ты забыла, кто я?

— Я знаю, кем вы были раньше!

Стоит мне сказать это, и я понимаю, что веду себя крайне жестоко. Но может, ей это необходимо?

— Ты уволена!

— Мне жаль, Виктория. Но не в том смысле, как вы думаете. Я работала ради вас. Вы не найдете более преданного друга за пределами Шугарленда, но всему есть предел! — Мне кажется, я всю жизнь хотела сказать эти слова, правда, своей матери. Но в данной ситуации это тоже имеет смысл, и я довольна. Мне даже становится немного легче. — Виктория, я знаю, вам будет тяжело в это поверить, но вы мне небезразличны. Я сделаю вид, что не уволена, — просто мы решили немного отдохнуть друг от друга, чтобы собраться с силами и взять себя в руки.

— Я разговариваю с сумасшедшей! — кричит она.

— Виктория, я знаю, вам тяжело. Когда я была маленькой девочкой, моему отцу тоже пришлось делать сложный выбор. И он ошибся и — увы! — умер под прицельным огнем полиции. Они сказали, что в этот момент он смеялся, и, наверное, так и было. Отец всегда говорил, что последним будет смеяться он. Но боюсь, сейчас ему уже не весело.