Одинокий странник. Тристесса. Сатори в Париже - Керуак Джек (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt, fb2) 📗

Меня направляют в главную контору Архивов, где мистер Кастельжалу сегодня с видом меланхоличнее вчерашнего на чистом смазливом цветущем голубоглазом пожилом его лице. У меня сердце щемит, когда слышу от него, что после вчерашней нашей встречи мать его серьезно заболела и теперь он должен идти к ней, обо всем позаботится его секретарша.

Она, как я уже сказал, такая восхитительно красивая, незабываемо, чувственно съедобабельная бретонская девушка с зелено-морскими глазами, иссиня-черными волосами, зубки маленькие с такой легкой расщелинкой впереди, что, встреть она стоматолога, который предложил бы их выправить, так всякому мужчине на свете следовало б подвесить его за шею к деревянному коню Трои, чтоб один последний раз взглянул на плененную Елену, прежде чем Париж осудит его каверзное и развратное Галльское Гайло.

В белом вязаном свитерке, золотых браслетах и всяком, и воспринимая себя ее морскими глазами, я повиновался и чуть честь не отдал, но лишь признал сам себе, что такая женщина вся не та и сплошь война, и не для меня, мирного пастыря mit de коньяк. Я евнух был, две недели играть с такими склонностями и покатостями.

Неожиданно меня потянуло в Англию, стоило ей затрещать про то, что в Национальных архивах хранятся только рукописи, да и многие сгорели притом в нацистских бомбардировках, а кроме того, у них нет никаких документов о «les affaires Colonielles» (колониальных вопросах).

«Колониэлльных!» — в истинной ярости заорал я, опаляя ее взором.

«У вас что, нет списка офицеров Армии Монкальма в 1756 году?» — продолжал я, перейдя хотя бы к сути, но так разозлившись на нее за это ирландское надменство (да, ирландское, потому что все бретонцы так или иначе произошли из Ирландии, еще галлов галлами не звали, а Цезарь друидского древесного пня в глаза не видал, еще саксы не явились, и до и после Пиктской Шотландии и так далее), но нет, она смотрит на меня этим своим зеленоморским взглядом, и, ах, вот теперь я ее разглядел.

«Мой предок служил офицером Короны, его имя я вам только что сообщил, и год, он из Бретани; мне говорили, он был барон, я первым из его потомков вернулся во Францию поискать документы». Но тут я понял, что я надменнее, нет, не надменнее ее, а просто уличного попрошайки, чтоб даже так говорить или даже пытаться найти какие-то документы, понять верю не верю, ибо как бретонка она, вероятно, знала, что найти их можно только в Бретани, поскольку там была небольшая такая войнушка под названием La Vendée[53] между католической Бретанью и республиканским атеистическим Парижем, кошмарная настолько, что и не упомянешь тут, где рукой подать до гробницы Наполеона.

Суть же в том, что она слышала, как м. Кастельжалу все ей рассказал про меня, мое имя, цель моих поисков, и ей показалось, что заниматься этим глупо, хотя и благородно в смысле безнадежности благородной попытки, ибо Джонни Маги за углом, как всем известно, может, если повезет, отыскать в Ирландии, что он потомок Моргольтова короля[54], и что с того? Джонни Эндерсон, Джонни Голдстин, Джонни Ктоугодни, Линь Цзинь, Ди Бак, Рон Пудельблядер, Ктоугодно.

А мне, американцу, шелестеть тут рукописями, если те вообще имеют какое-то касательство к моей задаче, какая разница?

Не помню, как я выбрался оттуда, но дама осталась недовольна, да и я тоже. Но я в то время о Бретани не знал вот чего — что Кемпер, хотя и древняя столица Корнуая и резиденция его королей или наследственных графьев, а в последнее время столица департамента Финистер и все такое, тем не менее не чем-нибудь тупым в большом городе считалась, а захолустьем среди популярных остроумцев Парижа, из-за его дальности от столицы, поэтому тут все равно что нью-йоркскому негру сказать: «Если плохо себя вести будешь, сошлю тебя обратно в Арканзас». Вольтер и Кондорсе бы расхохотались и ответили: «Если нормально не сечешь, мы тебя в Кемпер сошлем, ха-ха-ха». Связав вот это вот с Квебеком и знаменитыми тупыми кэнаками[55], она, должно быть, смешок в себе давила.

Я отправился, по чьей-то наколке, в Bibliothèque Mazarine возле Quai St-Michel, и там ничего не произошло, вот только старая библиотекарша мне подмигнула, сообщила, как ее зовут (мадам Ури), и велела мне ей писать, когда ни пожелаю.

Все, что было делать в Париже, сделано.

Я купил авиабилет в Брест, Бретань.

Спустился в бар со всеми попрощаться, и один из них, Гуле-бретонец, сказал: «Будь осторожнее, они тебя там оставят».

PS. А последней соломинкой, перед тем как купить билет, я пошел к своим французским издателям и объявил, как меня зовут, и спросил начальство. Девушка либо поверила, что я из авторов этого издательского дома, кой я и есть в количестве уже шести романов, либо нет, но она холодно ответила, что он вышел на обед.

«Тогда ладно, где Мишель Морт?» (по-французски) (мой как бы тут редактор, бретонец из бухты Ланьон в Локареке).

«Тоже обедает».

А суть дела сводилась к тому, что он в тот день был в Нью-Йорке, но ей наплевать было с высокой колокольни сообщать мне об этом, раз я сижу перед этой деспотической секретаршей, которая, должно быть, считает себя самой мадам Дефарж у Диккенса в «Повести о двух городах», коя вышивала имена потенциальных жертв гильотины на ткани печатника, тут, где полдюжины жаждущих или обеспокоенных будущих писателей со своими рукописями, и все они посмотрели на меня положительно мерзко, когда услышали мое имя, как будто бормотали себе под нос: «Керуак? Да я в десять раз лучше напишу, чем этот битницкий маньяк, и докажу вот этой самой рукописью под названием “Молчание au губ”, где все рассказывается про то, как Ренар заходит в фойе, закуривая сигарету, и отказывается отвечать на грустную бесформенную улыбку бессюжетной лесбийской героини, чей отец только что пытался изнасиловать лося в “Битве при Кукамонге”, а интеллектуал Филипп входит в следующей главе, закуривая сигарету с экзистенциальным скачком через чистую страницу, которую я дальше оставлю, и все заканчивается монологом, объемлющим и т. д. Керуаку этому только рассказы и писать, фу». «И такого отменного дурновкусия, ни одной даже хорошо очерченной героини в брючках-домино, что распинает кур своей матери молотком и гвоздями на “Хэппенинге” в кухне». Тьфу, петь мне хочется только старую песенку Джимми Лансфорда:

Но, видя зловещую атмосферу «литературы» вокруг себя, и шмара эта не позволит моему издателю выжужжать меня к себе в кабинет на настоящую деловую трепотню, я встаю и рычу:

«Ай бля, j’m’en va à l’Angleterre» (Ай бля, поехал я в Англию»), — хотя на самом деле нужно было сказать:

«Le Petit Prince s’en va à le Petite Bretagne».

Значит: «Маленький Принц поехал в Маленькую Британию» (или же Бретань).

17

А на Gare St-Lazare я купил «Эр-Интер» овский билет в один конец до Бреста (не вняв совету Гуле) и снял наличкой по дорожным аккредитивам $50 (целое дело), и пошел к себе в гостиничный номер, и два часа переукладывал все, чтобы оно стало в порядке, и проверял половик на полу, не осталось ли от меня какого ворса, а потом спустился и весь прихорошился (побрился и т. д.), и попрощался со злобной женщиной и приятным мужчиной, ее мужем, которые правили этой гостиницей, уже надев шляпу, от дождя шляпу, которую намеревался носить на полночных морских скалах, всегда натягиваю ее на левый глаз, наверное, потому, что так я носил свою беску на флоте. Никаких великих воплей, мол, пожалте к нам еще, не последовало, однако портье наблюдал за мной так, словно типа однажды со мной бы попробовал.