Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

Тан-по был одним из них. Он очень гордился тем, что шестилетним мальчиком в одиночку прошел этот путь, что отыскал родственников и, когда ему исполнилось восемнадцать, устроился работать в полицию — тридцать шесть лет назад. Он служил королеве хорошо, полиции — безупречно, врагам-японцам во время оккупации не служил совсем и теперь возглавлял ключевой полицейский участок в колонии Гонконг. Он был уважаем и богат, один сын учился в колледже в Сан-Франциско, другой владел половиной ресторана в канадском Ванкувере, он помогал своей семье в Кантоне, и, самое главное, за его участком — Цимшацуй — числилось меньше всего нераскрытых грабежей, дел о нанесении ран и увечий и войн между триадами, чем за любым другим. Всего три убийства за четыре года, и все раскрыты, и все виновные арестованы и осуждены, и один из них — заморский дьявол, моряк, убивший другого моряка из-за девицы из дансинга. И почти никакого мелкого воровства, и ни одного случая приставания к заморскому дьяволу-туристу нищих или мелких воришек. И это в самой обширной туристской зоне, где нужно было также обеспечивать порядок среди людей цивилизованных, которых насчитывалось около трехсот тысяч, и защищать их от злоумышленников и от них же самих.

«Айийя, да, — говорил про себя Тан-по. — Если бы не мы, эти тупоголовые крестьяне, ети их, давно бы уже держали друг друга за горло, скандаля, грабя, проливая кровь, а потом неизбежно раздался бы крик толпы: убить заморских дьяволов! И они попытаются это сделать, и у нас снова будут беспорядки. Ети их со страшной силой, всех этих злоумышленников и смутьянов!»

— Значит, так, — добродушно сказал он, — встречаемся через три дня. Я заказал ужин из десяти блюд от ресторана «Грейт фуд Чжан». А до этого пусть каждый приникнет глазом к отверстию богов и даст мне ответы. Мне нужны Вервольфы, и мне нужно вернуть Джона Чэня. Сержант Ли, останься на минуту. Капрал Хо, составь протокол, и жду отчет по бухгалтерии завтра в пять.

— Да, Досточтимый Господин.

Все толпой устремились на выход. Тан-по закурил ещё одну сигарету. Закурил и сержант Ли. Тан-по закашлялся.

— Вам бы надо бросать курить, Старший Брат.

— И тебе тоже! — пожал плечами Тан-по. — Джосс! Если мне суждено умереть, то я и умру. Джосс. Хотя, чтобы не было скандалов, я сказал Главной Жене, что бросил. А то все пилит и пилит, пилит и пилит.

— Покажи мне ту, что не пилит, и окажется, что это мужик с «отвратительной лощинкой».

Оба рассмеялись.

— Это верно. Хейя, на прошлой неделе настояла, чтобы я показался врачу, и представляешь, что сказал этот безродный блудодей? Он сказал: «Ты бы лучше бросал курить, приятель, а то не проживешь и двадцати лун и от тебя останется лишь горстка пепла в погребальной урне. Тогда могу гарантировать, что твоя Главная Жена потратит все твои деньги на беспутных юнцов, а твоя наложница будет пробовать плоды другого!»

— Свинья! Ох и свинья!

— Да. Он на самом деле напугал меня: я просто своим «тайным мешочком» ощутил его слова! Но, может, он и правду сказал.

Он вынул платок, высморкался, дыша с присвистом, громко прочистил горло и сплюнул в плевательницу.

— Послушай, Младший Брат, наш Великий Дракон говорит, что пришла пора объединиться с Контрабандистом Юанем, Белым Порошком Ли и его родственником Четырехпалым У.

Пораженный сержант Ли смотрел на него во все глаза. Эту троицу в Гонконге считали Великими Тиграми торговли опиумом. Они его вывозили и ввозили. Для местного потребления, а также, как утверждала молва, для экспорта в Золотую Страну, где крутятся большие деньги. Тайно ввозимый опиум превращали в морфий, а потом в героин.

— Плохо, очень плохо. Мы этими делами никогда не занимались.

— Да, — тактично согласился Тан-по.

— Это может быть очень опасно. Отделение по борьбе с наркотиками настроено очень серьезно. Сам Большая Гора Дерьма наисерьезнейшим образом заинтересован в том, чтобы поймать этих троих, — очень, ети его, серьезно.

Тан-по сидел, уставившись на потолок. Потом заговорил:

— Великий Дракон объяснил так. Тонна опиума в Золотом треугольнике стоит шестьдесят семь тысяч американских долларов. Если опиум превратить в морфин, ети его, а потом в героин, а чистый героин развести до пяти процентов — именно в такой концентрации его обычно продают на улицах Золотой Страны — с доставкой туда, то получишь почти шестьсот восемьдесят миллионов американских долларов. С одной тонны опиума. — Тан-по кашлянул и закурил ещё одну сигарету.

На спине у Ли выступил пот.

— А сколько тонн может пройти через руки этих трех блудодеев?

— Мы не знаем. Но, как ему сказали, во всем Золотом треугольнике — на границе китайской провинции Юньнань, Бирмы, Лаоса и Таиланда — получают около трехсот восьмидесяти тонн в год. Большая часть поступает сюда. По его словам, им по плечу тонн пятьдесят. Насчет пятидесяти тонн он уверен.

— О-хо!

— Да. — Тан-по тоже прошиб пот. — Наш Великий Дракон говорит, что нам нужно вложиться в этот бизнес сейчас. Он будет расти и расти [92]. Он планирует взять в долю морскую полицию...

— Цзю ни ло мо, этим ублюдкам морякам никак нельзя доверять!

— Я тоже так сказал. Но, по его словам, эти ублюдки моряки нам нужны, и некоторым избранным доверять можно. Кто ещё сможет при необходимости перехватить символические двадцать процентов, даже пятьдесят, чтобы ублажить Гору Дерьма? — Тан-по снова ловко сплюнул. — Заполучить морскую полицию, департамент по борьбе с наркотиками и Банду Трех, и тогда сегодняшний сян ю покажется нам струйкой ребенка в водах залива.

В комнате воцарилось серьезное молчание.

— Придется набирать новых членов, а это всегда небезопасно.

— Да.

Протянув руку к чайнику, Ли налил себе жасминового чая. Пот уже лил с него градом, в комнате висел табачный дым, и было невыносимо душно. Он ждал.

— Что скажешь, Младший Брат?

Они не были родственниками, но, следуя правилам китайского этикета, говорили «брат», потому что доверяли друг другу более пятнадцати лет. Ли спас своему начальнику жизнь во время беспорядков пятьдесят шестого года. Сейчас ему было тридцать шесть, и за проявленный во время волнений героизм его наградили полицейской медалью. У него была жена и трое детей. В полиции он прослужил шестнадцать лет, а все его жалованье составляло восемьсот сорок три гонконгских доллара в месяц. На работу он ездил на трамвае. Если бы не левые доходы, которые он получал как член братства, ему по большей части пришлось бы ходить пешком или ездить на велосипеде. На трамвае надо было ехать два часа.

— Думаю, затея эта никуда не годится, — сказал он. — Наркотики, любые наркотики — это, ети его, плохо, да, очень плохо. Опиум — плохо, хотя он полезен для стариков, «белый порошок», кокаин — плохо, но не так плохо, как «смертоносная струйка». Было бы плохим джоссом торговать этой «смертоносной струйкой»...

— Я ему сказал то же самое.

— Ты собираешься подчиниться?

— Что хорошо для одного Брата, должно быть хорошо и для всех, — задумчиво произнес Тан-по, уйдя от ответа.

Ли снова стал выжидать. Он не знал ни как выбирают Дракона, ни точного числа Драконов, ни кто Великий Дракон. Он знал лишь, что его Дракон — Тан-по, что он мудр, осторожен и болеет за интересы братства.

— Он сказал также, что парочку наших начальников из заморских дьяволов начинает разбирать геморрой насчет их етической доли от денег игрального бизнеса.

Ли с отвращением сплюнул.

— Что делают эти блудодеи за свою долю? Ничего. Лишь закрывают свои, ети их, глаза. Кроме Змеи. — Так называли старшего инспектора Дональда С. С. Смита, который открыто «организовал» свой участок в Восточном Абердине и на глазах подчиненных-китайцев предоставлял за деньги услуги и защиту на всех уровнях.

— А, этот! Этого блудодея нужно бы спустить в канализацию. Скоро те его начальники, от которых он откупается, не смогут больше скрывать его вонь. А вонь от него перейдет и на нас.