Одна Ж в Большом городе - Голубицкая Жанна (книга регистрации TXT, FB2) 📗
А в юртах – огромные семьи кочевников, от мала до велика: и глубокие старики, и грудные младенцы. По степи они вместе со всем скарбом перемещаются караванами – в повозках, запряженных лошадьми.
Заходим в юрту. А там и правда – ну все как у первобытных людей! Очаг с живым огнем, мебели никакой, посуда глиняная, на полу вместо кроватей и стульев – шкуры. Главное угощение – крепкий зеленый чай со сливочным маслом. Кочевники его, во-первых, любят, а во-вторых, считают лекарством от всех болезней. Мне дали пиалу с обжигающей порцией этого подозрительного напитка и предложили присесть… на изумительной красоты шкурку чернобурки! Тут-то у меня и созрел «шкурный вопрос».
Ты же знаешь, что в этом сезоне на пике моды каракуль? Сейчас он считается круче и норки, и лисы, и песца. А каракульча (мех новорожденных овечек) – даже круче соболя и шиншиллы. Только вот цена шубок из этого меха космически-запредельная!
А у кочевников в монгольской степи, прикинь – полны юрты каракулевых шкур! Тут тебе и каракуль (необработанный, правда, но это не беда: у нас в городе полно меховых ателье!), и каракульча… А уж про степных лис и волков я вообще молчу: они их вместо матрасов и одеял используют.
Конечно, я не смогла скрыть своего восторга. Обращаюсь через гида к отцу кочевого семейства (по его манерам видно, что именно он там у них всем заправляет):
– А не могли бы вы продать мне несколько каракулевых шкурок?
Старый кочевник отвечает:
– Отчего нет, могу и продать! Да вот только деньги мне не нужны. Ты же видишь – степь вокруг, магазинов нет. Хозяйство у меня натуральное: все свое ношу с собой или выращиваю вон там, за юртой. (Там у них и впрямь росло что-то типа конопли. Может, они кашу из нее варят?) Так что зачем мне, дочка, твои городские бумажки? А шкура – она меня и семью мою в холода согревает, а в зной от пыльной бури спасает.
Я заметно расстроилась. И тут гид, поболтав о чем-то с кочевником на местном наречии, вдруг говорит: хозяин юрты согласен на бартер! И пастух кивает, приговаривая:
– Да-да! Телефона давай! Телефона!
Как выяснилось, старший кочевник захотел… телефонный аппарат! Моему удивлению не было предела: ведь вокруг на многие сотни километров нет ни одной телефонной станции и ни одного сотового оператора!
– Так этот телефон не сможет же работать у вас в юрте! – воскликнула я.
– Телефона не работай, и не нада! – почти по-русски запричитал кочевник. – Работай не нада, нада стоять юрта. Тогда все будет знать, кто хозяин степь!
В общем, выяснилось, что дело тут куда тоньше, чем формально телефонная связь. Телефонный аппарат в глухой монгольской степи – вопрос, так сказать, престижа и статуса. Понятно, что подключить его абсолютно не к чему. Но зато если он имеется в юрте, значит, ее хозяин – человек важный и нужный. Вне всяких сомнений, он какой-нибудь начальник. А может быть, и главный хозяин степи!
И это поймет всякий гость, заглянувший к нему на огонек. Если, конечно, захочет потратить пару дней, чтобы прискакать к соседу верхом с ближайшего стойбища на чашечку чая с маслом.
Я не поленилась: раздобыла в Баторе телефонный аппарат чешского производства и на следующий же день привезла его в стан кочевников. В юрте начался настоящий праздник! Семейство так шумно радовалось, что даже затеяло по случаю приобретения «начальственной телефоны» праздничный лагман. А мне с барского плеча отвалили аж целых два огромных мешка каракулевых шкурок, который мы с гидом еле запихали в багажник джипа.
Видишь, каким полезным оказался мой импровизированный вояж в Монголию?
Я осчастливила целое кочевое семейство!
А уж сама-то как счастлива – словами не высказать! Из добытого в результате бартера меха мне в московском ателье пошили роскошное каракулевое манто – самое модное в этом сезоне!
Кулинарный багаж
Этот багаж очень удобно везти из путешествий: он занимает минимум места, и его не надо регистрировать в аэропорту. Ведь это… рецепты и связанные с ними истории, которые ты можешь записать или просто запомнить. Однако, как показывает практика, сии виртуальные «сувениры» из дальних стран очень даже полезны: с их помощью можно не только поддержать изящную беседу «обо всем на свете», но и предстать в глазах кавалера особой оригинальной и с широким кругозором.
Отекилимся?
В Мексике меня буквально покорила легенда о главном национальном напитке.
Случалось ли тебе угощаться национальной мексиканской гордостью? По-настоящему – так, чтобы сначала слизнуть соль с ребра ладони, а потом, выпив, закусить зеленым лаймом? Именно так, кстати, и потребляют текилу настоящие сеньоры и сеньориты. Более того, искренне считают ее «напитком правды» – после пары добрых стопок непременно захочется в чем-нибудь признаться! Но лучше, конечно, в любви! Ведь вся история живительной влаги из кактуса основана преимущественно на этом жизнеутверждающем чувстве.
…Жил-был на мексиканской равнине кактус. Звали его Агава. Он очень любил свою родную землю, несмотря на то что огнедышащие вулканы случались на ней чаще, чем живительные дожди. Суровый жаркий климат сделал Агаву очень выносливым и стойким: у него совсем не было стебля, а его сердцевина пряталась в сухой глинистой почве. Агава привык во время редких ливней запасать воду впрок, храня ее потом в своем сердце в виде душистого нектара. Это помогало ему не только переносить длительные засухи, но и защищать свой участок земли от палящих лучей солнца длинными листьями, похожими на острые сабли, взметнувшиеся к небу прямо из его сердца.
Долгие годы Агава кропотливо собирал живительную небесную влагу, вся жизненная энергия которой стекалась прямо в его сердцевину. А чтобы не расходовать понапрасну, рачительный Агава цвел всего лишь раз в 8–10 лет. И вот однажды на восходе солнца на равнине появился незваный гость – ковбой Сенобио Сауза. Он яростно погонял взмыленного коня и гневно размахивал в воздухе острым мачете.
В ту ночь он поссорился со своей подружкой Лупитой, первой красоткой Гвадалахары, и был сильно не в духе. Агава почувствовал неладное, но было уже поздно… Завидев Агаву, разъяренный мачо одним ударом мачете рассек сердцевину растения, и из умирающего Агавы хлынул его драгоценный сок… Удивленный Сенобио осторожно попробовал влагу на вкус, затем припал прямо к сердцу бедного Агавы и стал жадно пить. Еще и еще… Утолив жажду самой вкуснейшей жидкостью из всех, которые он когда-либо пробовал, всадник вдруг почувствовал необыкновенный прилив сил: даже ссора с красоткой уже не казалась ему такой непоправимой. Словно заново возродившись, Сенобио развернул коня и, окрыленный, отправился назад – выяснять отношения с возлюбленнной…
Говорят, в тот день у Сенобио все сложилось самым наилучшим образом: он слился в длительном экстазе со своею Лупитой и не расставался с ней три дня и три ночи. А на четвертый день вспомнил все же о живительной влаге, благодаря которой его жизнь так наладилась, и решил запасти ее впрок. Тогда он вернулся на равнину к брошенному им раненому Агаве. Жидкость еще теплилась в сердце запасливого растения, но, попробовав ее, Сенобио сразу понял, что она, увы, утратила свои чудесные свойства…
Так люди и узнали, что пульке – живительная влага, скапливающаяся в сердце агавы, – в течение нескольких дней после вскрытия сердцевины растения теряет свои чудодейственные возможности. Тогда стали искать разные способы, как сохранить необыкновенные свойства нектара на долгое время. Оригинальную технологию придумал конечно же тот самый ковбой Сенобио Сауза: в 1873 году он открыл в местечке Текила собственное дело, поставив на поток производство напитка на основе чудесного дара природы. Спустя короткое время, став крупным бизнесменом, Сенобио решил увековечить имя своей семьи в названии живительной влаги. Так родилась «Текила Сауза», которая и по сей день почитается мексиканцами как благословенный дар богов. Позже перегонный завод в центре городка Текила унаследовал сын Сенобио и Лупиты – Эладио Сауза, по распоряжению которого на этикетке появилась его личная роспись. Как фирменный знак особой категории текилы.
