Приходи в воскресенье - Козлов Вильям Федорович (читаем книги онлайн TXT) 📗
Фотограф щелкнул несколько раз, и группа рассыпалась. Я подошел к своим ребятам и молча воззрился на них, полагая, что и без слов все понятно. Вася растерянно заморгал своими большими девичьими глазами, а Леня, пальцами пригладив светлую челку на лбу, жизнерадостно улыбнулся.
— Кореш женится, Максим Константинович! — с улыбкой сообщил он. — Я у него свидетелем.
— А ты? — взглянул я на Васю.
— Так это ж его родственник, — не моргнув, выпалил Харитонов. — Кто он тебе, Вася, шурин? Или зять?
Вася молча кивнул.
— Так шурин или зять? — поинтересовался я.
Укоризненно взглянув на приятеля, дескать, ври, да знай меру, Вася потупился. Из нагрудного кармана его коричневого пиджака торчал уголок белоснежного платка. Выходит, они сегодня вообще не были на стройплощадке, иначе когда бы успели вырядиться?
— Не петрит Конь в этих архаических родственных связях, — пришел на выручку Леня. — Вот моя бабушка до пятого колена знает своих родственников… В позапрошлом году…
— О бабушке расскажешь потом, — прервал я этот поток воспоминаний. — Вы далеко отсюда живете?
— Не очень… — ответил Леня и озадаченно уставился на меня, не зная, куда я гну. — Никак к нам в гости собираетесь?
— Пожелайте жениху и невесте мира и счастья и быстренько ко мне в машину, — сказал я тоном, не терпящим возражений. — Ну, чего вы на меня уставились?
— А свадьба? — промямлил Леня.
— Мы на свадьбу приглашены, — расшевелился наконец Вася Конев. — И подарки молодым купили…
— На свадьбу успеете, — сказал я. — Наверное, дня два гулять будут!
— Такое раз в жизни бывает! — затараторил Леня. — Кореш женится! Один день-то можно погулять? Стройка без нас не остановится… Разве мы когда спорили? Сутками вкалывали… Если надо, значит, надо, как это в песне поется? А тут такое дело! Побойтесь бога, Максим Константинович!
— А завтра мы с утра будем на месте, — ввернул Вася.
И уступить бы тут мне! И тогда, как знать, может, ничего бы и не случилось… Махнуть рукой, пусть ребята погуляют! По совести говоря, они это заслужили. Но представив, какими они голубчиками завтра заявятся после свадьбы на работу — если вообще заявятся, — я решительно сказал:
— Не будем понапрасну терять время… Придете на свадьбу после работы.
Лица у моих помощников стали кислыми. Жених и невеста усаживались и такси. Гости окружили еще несколько нарядных, разукрашенных цветами и лентами машин.
— Я сейчас! — Харитонов тяжело затопал к машине жениха и невесты. Я видел, как, нагнувшись, он что-то говорил новобрачным, глазами показывая на меня… Вернулся он несколько успокоенным. Карман брюк оттопыривался. Я сделал вид, что ничего не заметил.
— Вот так и сгоришь на работе, а памятника все одно не поставят…отрешенно заметил Леня, забираясь вслед за Васей в «газик».
Я привез их домой, ребята быстро переоделись, и я прямым ходом доставил их в Стансы. Не скажу, чтобы такая неожиданная перемена обстановки их очень обрадовала. Оба сидели позади меня сердитые. Даже словоохотливый Леня Харитонов примолк. Еще бы, вытащил их почти из-за свадебного стола! Харитонов наверняка уже и речь застольную приготовил… А Вася настроился на танцы. Я знал, что он любит потанцевать.
На строительстве не слышно тарахтенья автокрана, стука топоров и молотков. Без Харитонова все здесь затихло. Правда, внутри домов велись мелкие отделочные работы, но для меня было важно в первую очередь полностью собрать дома, чтобы, как говорится, показать товар лицом. Еще нужно было поставить на фундамент и смонтировать четыре двухквартирных дома. Детали сегодня должны были подвезти. И тут легкий на помине запылил за речкой панелевоз.
Я собрал строителей и объяснил, что нужно как можно быстрее смонтировать последние четыре дома. Детали сегодня все доставят. А отделочными работами будут заниматься позже. Главное — поставить дома на фундамент. Квалифицированных строителей я определил на сборку блоков, а колхозников, работающих подсобниками, попросил вывезти из поселка отходы, строительный мусор.
— Я надеюсь на вас, ребята, — сказал я на прощанье Харитонову и Коневу. — А насчет свадьбы не горюйте… Велика радость с утра напиться? Да еще в такую жару. Вечером я сюда загляну и самолично доставлю вас прямо к свадебному столу…
— Вечер — это понятие растяжимое, — проворчал Леня.
— В восемь буду здесь, — пообещал я.
Вася Конев улыбнулся и, потрогав острый подбородок, сказал:
— Вспомнил, я прихожусь жениху деверем…
— Деверем жениха? — рассмеялся я. — А ты знаешь, кто такой деверь?
— Ну тогда кумом, — смутился Вася.
— Я же говорю, ты, Конь, темный человек в этом христианском вопросе, — усмехнулся Леня. — Вот моя бабушка…
Взглянув на часы, я ринулся к машине: мне ведь необходимо повидаться с Бутафоровым. Если не застану на работе, поеду к нему домой. И потом, мне совсем не хотелось слушать про мифическую бабушку Лени Харитонова…
Трогая «газик», я взглянул на ребят: Харитонов направлялся к автокрану, а Вася Конев, задрав голову, с улыбкой смотрел на небо. Там кружил журавль, диковинная белая с черными крыльями птица… Таким я его и запомнил навсегда: худеньким, с узким улыбающимся лицом, обращенным к небу, и широко распахнутыми большими светлыми глазами…
В приемной секретаря горкома партии я столкнулся с Тропининым и Саврасовым. Они только что вышли из кабинета Куприянова. Не нужно быть психологом, чтобы, взглянув на их лица, понять, что наши дела совсем плохи. Тропинин попеременно то одной рукой, то другой приглаживал и так гладко зачесанные назад волосы. На широком носу его блестели капельки пота. Однако губы упрямо сжаты, на лбу собрались морщины, как будто он все еще продолжал горячо спорить с секретарем. Саврасов выглядел совсем убитым. Побагровевшее растерянное лицо, бегающие под толстыми стеклами очков глаза, понуро опущенные плечи. И лишь непокорная коричневая шевелюра воинственно дыбилась надо лбом.
— Вы бы еще слезу пустили! — с гневным укором взглянул на него Тропинин. — Не ожидал я, Геннадий Васильевич, что вы так быстро сдадите свои позиции!..
— Куприянов от этой позиции камня на камне не оставил… — пробормотал Саврасов. — Неужели и вправду нас будут обсуждать на бюро горкома?
— Вас не будут, — саркастически усмехнулсл Тропинин. — Вы уже признали свои ошибки…
Тропинин увидел меня и, невольно покосившись на высокую, обитую черным дерматином дверь, сказал:
— Бушует первый! При нас три раза звонил на завод, разыскивал вас…
Саврасов, сверкнув в мою сторону очками, кивнул и, еще больше понурив плечи, поспешил к выходу. Он явно хотел избежать разговора со мной. Проводив его хмурым взглядом, Анатолий Филиппович сказал:
— Не боец он. Повел себя, как провинившийся школьник… Удивляюсь, как этп он еще прощения не попросил.
— Попросит, — усмехнулся я.
Мне вспомнился день рождения Валерии Григорьевны и поведение Саврасова в присутствии его жены. Он тоже тогда выглядел беспомощным и растерянныо. Боялся при ней рот раскрыть… Очевидно, это мягкий, безвольный человек, который всякий раз пасует при встрече с сильным характером.
— Вы к нему? — кивнул на дверь Куприянова Тропинин.
— К Бутафорову, — ответил я.
Кабинет Бутафорова был напротив кабинета первого секретаря. У них была общая приемная. Немолодая женщина с кем-то разговаривала по телефону и не обращала на нас внимания. Правда, когда я пришел, она бросили ми меня любопытный взгляд. Наверное, ей приходилось разыскивать меня по телефону все эти дни.
— Я сегодня после работы задержусь в лаборатории, — сказал Тропинин. — Мы там интересный опыт поставили…
— Подождите меня в машине, — попросил я и отдал ему ключи.
— В общем, началось…— сказал Анатолий Филиппович. — Ну, ни пуха вам!..
— Вы разве не к Борису Александровичу? — спросила секретарша, но я уже открыл дверь в кабинет Бутафорова. Не скажу, чтобы взгляд, которым наградил меня мой старый друг, был приветливым. А не виделись мы с премьеры. Что-то больше месяца.
