Челленджер - Ян Росс (библиотека электронных книг txt) 📗
– Не-не-не. Я пас.
– Ну нет, так нет, – поколебавшись, соглашается он. – Может, оно и правильно.
Над нашими головами с рёвом вспыхивает сноп огня. Илья, шедший впереди, попятился, я тоже отпрянул от неожиданности. Переждав, двигаемся дальше, и перед нами вырастает громадный светящийся богомол. Он перебирает зубчатыми клешнями и то и дело шарахает в небо вспышками пламени.
Потом натыкаемся на инопланетных существ. Здоровенные, в два-три человеческих роста, кошки, обступив, нависают над нами. В центре – прозрачный шар, внутри него – маленькие кошки, замерев, смотрят на больших. От этого зрелища Илюха впадает в замешательство и достаёт компас. Заметно, что его сильно накрыло. В пелене проступает зыбкая тень, из неё материализуется какой-то крендель, спрашивает про кинотеатр и некоторое время топчется рядом, в сомнении косясь на Илью. Похоже, ему что-то не нравится, и он пропадает, оставляя нас в магическом круге астральных созданий.
Мы крайне смутно представляем, в какой точке Плаи находимся, и компас не вносит особой ясности.
– Так, нам на северо-восток.
– Северо-восток? – оторвавшись от навигационных изысканий, Илья удивлённо оглядывается. – Почему именно северо-восток?
– Звучит красиво.
Аргумент вполне удовлетворяет его, и мы возобновляем странствие. После долгого перехода дорогу преграждает стена, идём вдоль неё и находим дверь, почти сливающуюся с изгородью. Проникаем внутрь и оказываемся в лабиринте. Странно, ещё вчера тут ничего не было: ни стен, ни дверей, ни кошек, ни богомола.
Блуждаем причудливо извивающимися ходами, пока не добираемся до просторной комнаты, усеянной рунами, пиктограммами и каббалистическими знаками. В центре фигура женщины-дерева из цветного стекла, её руки-кроны простираются над стенами. В углу сидят люди. Илюха подходит, но они на своей волне. Мы принимаемся рассматривать настенные письмена. Я ничего не понимаю, и Илюха не понимает, зато глючится. Впрочем, я тоже. Вскоре мне надоедает, и я предлагаю валить оттуда, заверяя, что снаружи можно поглючиться ничуть не хуже.
Мы берёмся искать выход, долго блуждаем, путаясь в развилках и тупиках и, выбравшись, оказываемся совсем не там, где вошли. Илья тотчас выуживает компас, а я брожу поблизости и натыкаюсь на приземистую палатку, натянутую вокруг берёзового ствола.
– Иди глянь, – выкарабкавшись, кивает Илья с довольно обалдевшим видом.
Я лезу внутрь и вижу вбитый в землю колышек и привязанную к нему тетрадь. Открываю и листаю усыпанные рисунками страницы, пока не дохожу до разворота с надписью крупными буквами:
In Man We Trust. [49]
От доносящегося отовсюду многоголосого гула, разрываемого ударами ветра, выведенные от руки слова обретают некий сакральный смысл. Кажется, вот-вот что-то произойдёт, или уже произошло.
– Ну что, видел?
– Ага.
– Круто, да?
– Ну да, круто, – отзываюсь я, стряхивая оцепенение.
Случившееся больше не обсуждается, и недосказанность увязывается за нами по пятам. Не видно даже земли под ногами, и кажется, будто мы плывём. Глаза воспаляются всё сильнее. Я, как могу, закрываюсь ладонями. Мы долго плутаем, и, ничего не найдя, утыкаемся в забор. Довольно символический, но всё же забор. Получается, вся территория огорожена. Надо же! Сперва меня коробит – с какой стати пространство ультимативной свободы обнесено решёткой? Однако, поразмыслив, становится ясно, что без неё мы бы попросту потерялись.
В этот момент из пелены выезжает мужик на велике, весь в чёрном, с разводами на лице и дьявольскими рогами. Он сообщает, что кинотеатра больше нет, и исчезает в песчаной мгле, а мы поворачиваем вспять. Странно, хотя мы не раз меняли направление, – снова палатка и опять лабиринт. Теперь всё ощущается иначе. От стен веет враждебностью. Мы не находим ни комнаты, ни людей, и, выбившись из сил, еле-еле выбираемся наружу.
Смекнув, что следуем прежним маршрутом, решаем сломать закономерность и резко меняем курс, но, вопреки всякой логике, вторично попадаем в заколдованный круг марсианских кошек. Композиция громадных неземных существ производит мрачное, завораживающее впечатление. Я чувствую себя чужаком, ставшим невольным свидетелем зловещей мистерии. Усталость и слезящиеся глаза довершают картину, и делается совсем не по себе.
Тащимся дальше, и вот – над нами снова машет клешнями огненный богомол. Полное впечатление, будто кислоту принял не только мой товарищ, а мы оба. Какофония звуков вместе с въевшимся в кожу шелестом песка опустошают сознание. Но, несмотря на измождённость и дезориентацию, в душе воцаряется умиротворение.
Становится неважно, куда идти, где моя палатка и мой дом. И я с ясностью откровения понимаю, нет, даже не понимаю, а пронзительно ощущаю, что мой дом везде, и стоит лишь отказаться от мелочей бытового комфорта, как весь мир станет моим домом. Я больше не думаю, я остро чувствую это всем телом, всем своим естеством. Мне хочется окунуться в песок и осязать его порами. Я опускаюсь на колени и загребаю пудру земли. Я уже настолько пропитан ей… Сквозь ветер доносится голос Илюхи. Он зовёт меня и, должно быть, в который раз. Я слегка прихожу в себя и снова слышу дикую музыку. Ужасающие звуки обрушиваются откуда-то сверху, будто в ночном небе над нашими головами бьются демоны.
– Нам туда, – настаивает мой спутник. – Илюха, идём.
Я стою на коленях, сквозь пальцы струится песок, и эти прикосновения ни с чем не сравнимы. Закрываю глаза и медленно мотаю головой. Илюха ещё раз зовёт меня. Он проникновенно говорит о борьбе света с силами ночи и зла, но мой дом везде, песок – моя кровь, а пыль – воздух, и мне не с кем и незачем воевать.
– Ну, я пойду? – спрашивает он, как бы ища разрешения оставить меня одного посреди пустыни.
Я киваю и желаю удачи. Обоим тяжко расставаться после породнившего нас странствия сквозь песчаную бурю, но его путь ведёт туда,
