Я помню музыку Прованса - Юон Анн-Гаэль (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Она вздыхает, берет чашку с ложкой и кладет в раковину. За окном на фоне безоблачного неба высится гора. «В сущности, – думает Джулия, – когда все забыто, остается меньше сомнений, меньше тревог». Ей хотелось бы начать жизнь с чистого листа, найти в себе смелость попробовать, рискнуть. Любить. Снова. В памяти всплывает образ Тома. Вот кого ей первым делом хотелось бы забыть. Его имя, глаза, запах – все это она бы стерла, как ластиком, чтобы освободить место для других. Он бросил ее, ничего не сказав. Даже не закурил – просто сказал, что уезжает на выходные. И не вернулся. Точнее, вернулся через восемь месяцев с высокой брюнеткой под ручку, невозмутимо улыбаясь. Когда Тома понадобилось забрать свои вещи и они встретились за кофе в бистро, Джулия не могла вымолвить ни слова. Она слушала его извинения, и сердце рвалось на куски. Даже сейчас, когда она проходит мимо этого кафе, ей кажется, что официант сметает последние лоскутья. Тома сказал, мол, ему жаль и дело не в ней, а в нем – а может, наоборот, – но она же все понимает, не так ли… Но если честно, она так ничего и не поняла. Он забрал все свои вещи: одежду, пластинки, гитару. Оставил только рану в груди, только тронешь – снова начинает жечь. Бабушка как-то сказала, что он был мерзкий, словно вошь. Это была неправда, но тогда Джулия улыбнулась.
Мой отец любил праздники, музыку и танцы. Каждый год он устраивал рождественскую елку для семейств Сент-Амура. Среди жителей нашей деревни были музыканты, и отец собрал из них ансамбль. 1936 год, самый разгар экономического кризиса, но, когда играли наши «Хэппи Бойз», ветерок оптимизма обвевал всех от мала до велика. Мне нравилось общее веселье. Так и вижу: мама скромно улыбается под своей шляпкой колокольчиком, когда отец приглашает ее танцевать.
Перед раздачей подарков дети устраивали концерт. Мы часами репетировали свои номера под чутким руководством отца. Я чувствовала, что должна выступить лучше всех. В том году отец велел мне выучить стихотворение «Негритяночка», длинное и очень сложное. Я до сих пор могу его прочесть наизусть! Моя память рушится, а стихотворение я могу рассказать без запинки. Надолго ли это? Иногда я задаюсь вопросом, на каких воспоминаниях моя память совсем угаснет? Проведу ли я свои последние часы, декламируя стихи, которые будут эхом отдаваться в моем пустом мозгу?
Дети выстроились в ряд за кулисами. Волосы расчесаны на косой пробор, белые гольфы натянуты до колен. Все с волнением смотрят на отца. Жозеф напоминает, кто за кем идет. Только не ошибитесь! Словно на кону его жизнь. Я ускользнула, чтобы пройтись по залу.
Вышагиваю словно королева: волосы завиты плойкой, лакированные туфельки, коричневое бархатное платье. За все семь лет своей жизни я еще не встречала такой красавицы.
Прохожу мимо подвыпивших мужчин. У одного из них на коленях сидит женщина, он приобнимает ее за бедра. Глядя куда-то вдаль, она подносит к губам мундштук. На ней платье с декольте, глаза густо подведены, на губах красная помада. Деревенские парни чокаются, отпуская шутки.
К женщине подходит маленькая худенькая девочка лет трех и тянет ее за юбку. Мать не обращает внимания, но малышка не сдается. Один из мужчин ее прогоняет, злобно насмехаясь: «Иди поиграй в другом месте! Было бы хоть на что посмотреть!» Приятели хохочут, один из них кричит ее матери: «Не вздумай подкинуть нам еще одного! Да, ребята?» Новый взрыв хохота.
Один из этой компании гасит сигарету и берет женщину за руку. Она бросает взгляд на девочку и уходит со своим спутником. Им свистят вслед, на что парень отвечает непристойными жестами. Малышка остается одна и тихо плачет, опустив голову. Я подхожу к ней, беру за руку, и мы вместе пробираемся сквозь толпу. За кулисами суматоха. Увидев меня, отец сердито спрашивает, где я пропадаю, он уже обыскался…
Когда он поднимается на сцену и объявляет мой номер, зал затихает. Я вытираю влажные ладони о платье. Ноги немного дрожат. Боюсь пошевелиться, чтобы не помять темный бархат. Меня бросает в дрожь от мысли, что я могу разочаровать отца.
Выхожу на сцену под аплодисменты. В первом ряду мама ломает руки от волнения. Я бросаю взгляд за кулисы: отец раздражен, надо начинать, чего я жду, в конце концов? Рядом с ним я замечаю ту самую девочку в рваной кофточке. Растрепанные волосы падают ей на лицо. У нее грязный рот, мокрые от слез щеки. Я знаком приглашаю ее на сцену. Она бежит ко мне, хватает за палец и прячется в складках моего платья.
Я внятно объявляю:
– «Негритяночка», автор – Жан Рамо.
Я сглатываю слюну. Отец в ужасе от этой девчонки и делает мне знаки, но я не обращаю на него внимания и уверенно продолжаю высоким детским голосом:
Я сопровождаю чтение уверенными жестами. Интонация верная, публика внимает. Мое сердце стучит как бешеное. За моей спиной дрожит малышка.
Я медленно поворачиваюсь к девочке. Она цепляется грязной ладошкой за мой палец.
Она слушает меня с широко раскрытыми глазами. Ей не больше трех лет, но ритм стихов нашел путь к ее сердцу. А мое сердце уходит в пятки. Я взглянула на зрителей – они смотрят мне в рот. Я уже не понимаю, зачем я здесь. Впадаю в панику, лоб покрывается испариной. Боюсь, что кудри разовьются. В зале мама задержала дыхание. Девочка посильнее сжала мой палец. Я не могу оторвать взгляд от ее дырявых ботинок. Из-за кулис отец подает мне знаки. Наши взгляды встречаются, и он шепотом подсказывает следующую строчку.
