Раскрашенная птица - Косински Ежи (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Чтобы огонь за ночь не погас, комету плотно набивали мхом со стволов старых деревьев. Загоревшись, мох давал сильный жар, а его дым отпугивал змей и насекомых. При опасности, комету можно было быстро раскалить добела, сильно крутанув ее несколько раз. В сырую погоду ее нужно было часто наполнять сухими смолистыми щепками или корой и долго вращать. В сухую ветреную погоду комета разгоралась быстро и огонь приходилось ослаблять, добавляя зеленую траву или обрызгивая водой.

Кроме того, кометой можно было великолепно защищаться от собак и людей. Прожигающие шкуру искры, летящие из бешено вращающейся кометы, осаживали даже самых свирепых псов. Редкий смельчак не опасался ослепнуть или обжечь лицо. Вооруженный кометой человек был неуязвим и победить его можно было только при помощи длинной палки или бросая камни.

Вот почему большой бедой было позволить комете погаснуть. Огонь мог потухнуть от неожиданного ливня и по оплошности владельца кометы. Спички стоили очень дорого, а найти их в деревне было очень трудно. Обычно, для экономии, каждую спичку расщепляли надвое.

Особенно тщательно огонь сохраняли в печах. Вечером угли сгребали так, чтобы они тлели до утра. На заре, прежде чем раздуть огонь, хозяйка почтительно крестилась на печь. Говорили, что огонь не приручен человеком поэтому его нужно задабривать. Верили и в то, что удача покинет того, кто делится огнем или дает его в долг. Те, кто занимает огонь здесь, на земле, – вернут его в аду. А если вынести огонь из дома, то коровы перестанут доиться или станут яловыми. К тому же, это может вызвать тяжелые осложнения при родах.

Комета была предметом первой необходимости. С ней можно было безбоязненно заходить в деревни по которым бродили стаи свирепых псов. Зимой можно было остаться без горячей пищи, а то и сильно обморозиться, если дать комете погаснуть.

Люди собирали топливо в мешочки за спиной или на поясе. Днем в поле крестьяне готовили на огне овощи, мелких птиц и рыбу. Ночью, возвращаясь домой, мужчины и парни сильно раскручивали кометы и запускали их высоко вверх. Красные от жара шары с огненными хвостами летели по широкой дуге. За это их и назвали кометами. Они действительно напоминали хвостатые звезды на небе, чье появление, как объясняла Ольга, предвещает войны, эпидемии и смерть.

Раздобыть подходящую для кометы жестянку было очень трудно. Такие консервные банки можно было найти только у железной дороги по которой ходили военные эшелоны. Местные крестьяне дорого просили за банки и не разрешали чужим собирать их. Жители деревень, расположенных по разные стороны дороги, иногда дрались за добычу. Каждый день группы мужчин, вооружившись топорами, выходили к дороге и собирали все консервные банки.

Первую комету мне дала Ольга. Кометой ей заплатили за медицинскую помощь. Я внимательно следил за состоянием банки, приплюснул молотком края отверстий, чтобы они не увеличивались от огня, выровнял вмятины и постоянно протирал металл. Чтобы никто не смог отнять у меня такую ценную вещь, я привязал ее к запястью проволокой и никогда не расставался с ней. Я чувствовал себя увереннее, когда слышал потрескивание огня и использовал любую возможность, чтобы наполнить мешочек подходящим топливом. Ольга часто посылала меня в лес за разными лекарственными травами и с кометой в руке я ничего не боялся.

Но теперь Ольга была далеко и кометы у меня не было. Я дрожал от холода и страха, мои ноги кровоточили от порезов об острые листья речных трав. Я отряхнул с ног разбухших от моей крови пиявок. Длинные изломанные тени упали на реку, вдоль темных берегов разносились приглушенные голоса. В потрескивании веток бука, в шелесте поникших к воде ив я различал голоса существ о которых рассказывала мне Ольга. Их змеиное тело заканчивалось головой с узкой мордочкой летучей мыши. Эти существа обвивались вокруг ног человека и внушали ему желание прилечь на землю и отдохнуть – задремав, этот человек уже никогда не поднимался. Иногда я видел в коровниках такие существа. Говорили, что они выпивают у коров молоко или, что еще хуже, забираются внутрь животных и съедают весь корм, пока корова не умирает от истощения.

Я побежал прочь от реки, продираясь через переплетенные заросли камышей и высокой травы, низко наклоняясь, чтобы проскользнуть под низко свисающими ветками.

Вдалеке мычали коровы. Я быстро вскарабкался на дерево и, оглядев окрестности, заметил мерцание комет. Люди шли с пастбища. Я осторожно пошел им навстречу, прислушиваясь к лаю пробирающегося ко мне через мелколесье пса пастухов.

Голоса были уже совсем близко. Густая листва закрывала тропинку. Я слышал шум бредущих коров и разговоры молодых пастухов. Время от времени, искры от их комет вспыхивали на фоне темного неба и гасли, падая на землю. Я шел за ними прячась за кустами, выбирая удобный момент чтобы наброситься на пастухов и выхватить у них комету.

Бежавший с ними пес почуял мой запах и несколько раз бросался в кусты, но в темноте терял уверенность в себе. Я зашипел на него змеей и он, зарычав, отступил на тропинку. Почувствовав опасность, пастухи притихли и внимательно прислушивались к лесным шорохам.

Я подошел к тропе. Коровы терлись боками о ветки за которыми я прятался. Они были так близко, что я чувствовал запах их тел. Пес снова попытался броситься на меня, но змеиное шипение снова отогнало его на дорогу.

Когда коровы подошли совсем близко, я уколол двоих заостренной палкой. Они испуганно замычали и шарахнулись в сторону, пес побежал за ними. Потом я издал леденящий душу вопль и ударил ближайшего пастуха по лицу. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, я выхватил у него комету и скрылся в кустах.

Остальные пастухи напуганные жутким воплем и переполохом среди коров, поспешили в деревню волоча за собой ошеломленного товарища. Приглушив яркий огонь в комете свежими листьями, я углубился в лес.

Забравшись в густые заросли я раздул комету. Ее огонь привлек из темноты рой мошкары. С деревьев свесились ведьмы. Пытаясь сбить меня с пути, они пристально смотрели мне в лицо. Я отчетливо слышал, как содрогались неприкаянные души страдающих грешников. Багровый отсвет кометы выхватывал из темноты склонившиеся надо мной деревья. Я слышал печальные голоса и странный шум от движений пытающихся выбраться из стволов деревьев привидений и вурдалаков.

На стволах многих деревьев я увидел зарубки и вспомнил, как Ольга рассказывала, что крестьяне делают их, чтобы наслать порчу на своих врагов. Разрубая топором сочную древесину, нужно было вслух назвать имя недруга и представить себе его лицо. От этого враг заболевал и умирал. Стволы деревьев вокруг меня были усыпаны рубцами от заживших ран. Очевидно у живущих здесь людей было много врагов и они тратили много сил, чтобы досадить им.

Испугавшись, я резко крутанул комету. Она осветила уходящие вдаль ряды деревьев, которые угодливо склонились передо мной, приглашая следовать за ними.

Так или иначе, но мне пришлось принять их приглашение. Я решил держаться подальше от прибрежных деревень.

Я пошел куда глаза глядят, твердо уверенный, что ольгины чары неизбежно вернут меня к ней. Ведь говорила же она, что заколдует мои ноги и, если я попытаюсь сбежать, они пришагают назад к ней. Мне нечего было бояться. Неведомая сила вела меня прямо к Мудрой Ольге.

4

Теперь я жил у мельника по прозвищу Ревнивец. Он был даже большим молчуном, чем было принято в деревне. Когда соседи заходили к нему в гости, он сидел с ними, задумчиво потягивая водку и уставившись на прилипшую к стене дохлую муху, время от времени вставляя в разговор несколько слов. Мельник немного оживлялся лишь, когда в комнату заходила его жена. Всегда спокойная и сдержанная, она обычно сидела позади мужа, скромно опуская глаза, когда гости поглядывали на нее.

Я спал на чердаке над их спальней. По ночам я часто просыпался от громкой брани. Мельник обвинял жену в шашнях с молодым батраком, в том, что, работая в поле и на мельнице, она бесстыдно заголяется перед ним. Жена сидела молча и не оправдывалась. Иногда, разозлившись, мельник обувался, зажигал свечу и избивал ее. Я припадал к щели между досками и наблюдал как мельник сек жену плетью. Женщина пыталась закрыться пуховым стеганым одеялом, но мужчина сбрасывал его на пол и, широко расставив ноги, продолжал сечь ее пухлое тело. После каждого удара на нежной коже вздувались багровые кровавые полосы.