За пределами разума: Открытие Сондерс-Виксен - Бах Ричард Дэвис (книги TXT) 📗
– По-моему, мистер Готорн хочет показать вам компанию.
– Я тоже хочу посмотреть. Но вы как-нибудь расскажете мне об ОПСВ, хорошо?
– С удовольствием.
Она кивнула моему гиду.
– До свидания, мистер Готорн.
Она повернулась и ушла, оставив нас одних в галерее. Мы долго молчали, глядя ей вслед.
– Ну хорошо, – произнес наконец молодой человек, обретая свое прежнее хладнокровие. – Для начала, мистер Бах, я думаю, вам интересно будет заглянуть в ангар.
– Зовите меня Ричардом, – сказал я.
Глава 8
Я лежал, вытянувшись на диване, совершенно расслабленный, перед жарким камином. Я знал, что могу проснуться в любое мгновение, но мне хотелось разузнать все, что только возможно, об этом странном месте. Находилось ли оно в моем сознании или достигалось через сознание, было субъективным или объективным – все это не имело значения.
Сондерс-Виксен была настолько реальной и настолько непредсказуемой компанией, а ее сотрудники настолько глубоко втянули меня в новые представления и манящие загадки, что физическая природа феномена перестала меня интересовать.
Главный ангар, к которому вела длинная мощеная аллея, был наполнен спокойным заводским грохотом: звоном и лязгом стальных труб, жужжанием ленточных пил, шелестом и хлопаньем брезента, стрекотанием огромных швейных машин.
Самолеты рождались в виде скелетов и постепенно, по мере того как Готорн вел меня вдоль линии, обрастали деталями, принимали окончательную форму. Это были Тайгер-Мот де Хейвиланда.
Очень скоро я понял, что Сондерс-Виксен не строит свой бизнес на поставке идей озадаченным авиаконструкторам из другого времени. Это лишь одна из ее вспомогательных служб, основное же назначение компании – разработка самолетов и продажа их в своем времени.
– Вот это и есть наша главная линия, – сказал Готорн. – Как видите, мы собираем здесь тренировочные самолеты Киттен, SV-6F.
Здесь, конечно, производится только сборка фюзеляжа, но вот мы пойдем дальше по линии, и вы увидите, как присоединяются уже собранные крылья – вот там, впереди, где висит большая надпись.
Здесь же, в Даксфорде, мы собираем почтовый самолет Эрроу, SV-15, а также 21C Импресс, наш двухмоторный пассажирский. Для них построены отдельные сборочные ангары.
– Все это бипланы?
– Конечно. Если вам нужна подъемность, если вам нужна надежность, значит, вам нужен биплан. По крайней мере так считаю я.
Мы шли дальше вдоль линии, и я наблюдал, как самолеты становятся самолетами. Вдруг меня поразила одна мелочь:
– Вы называете их Киттен$FKitten – котенок (англ.).?
– Да, – кивнул он спокойно, – SV-6F. Вот попробуете полетать, чудесная маленькая машина.
– Но это же Тайгер Мот, разве нет? Конструкции де Хейвиланда?
Он не слышал меня.
– Вы видите, мы передвинули центральную секцию вперед, и теперь инструктору намного проще садиться в кабину и выбираться из нее. При этом верхнее крыло получается более стреловидным и красивым, а центр тяжести сместился как раз туда, где он и должен быть…
– Да, но это же Тайгер Мот, не так ли, Дерек? Это не Киттен?
– Этот самолет будет называться так, как этого захочет мистер де Хейвиланд, наш клиент из вашего времени. Отличный мужик.
– Вы хотите сказать, что Джеффри де Хейвиланд… копирует? Эту вашу конструкцию? И называет ее своей?
Готорн нахмурился.
– Ничего подобного. Каждый конструктор мучается со своей проблемой до изнеможения. Она у него стоит перед глазами. Она ему снится. Он грезит наяву.
И вот наступает момент – ответ готов!
Он второпях зарисовывает его на салфетке, на первом попавшемся клочке восковки, и его проблема решена! Откуда, как вы думаете, приходят эти ответы?
– Отсюда? – Мой голос дрогнул.
– Лучшие конструкторы – те, кто знают, в какой момент следует разгладить лоб, расслабиться и позволить новому устройству появиться на бумаге.
– Так эти устройства появляются отсюда?
– Да, из ОПСВ.
– Из… откуда?
– Из ОКП. Отдел Помощи-Сквозь-Время, Сондерс-Виксен Эйркрафт, Лтд. Мы всегда рады помочь.
Он тронул меня за плечо и показал тележку, нагруженную секциями крыльев; тележку толкал сборщик в белом комбинезоне с вышитым на спине черным логотипом компании.
– Смотрите. Мы называем их «закрылками». При снижении скорости они открываются, воздушная струя проскальзывает под ними по верхней плоскости крыла, и вместо срыва потока мы получаем дополнительную подъемную силу. Здорово, правда?
Но меня мучила другая мысль.
– Так эти аэропланы вашей конструкции или его?
Он обернулся ко мне с решительным намерением объяснить суть дела:
– Ричард, эта конструкция существует как возможность именно такой комбинации именно этих элементов, она существовала всегда, с тех пор, как существуют пространство и время. Первый, кто начертит ее схему, может назвать ее как ему угодно. В каждом мире действуют свои законы и понятия о том, кому она должна принадлежать, и в большинстве случаев они различны.
Он снова нахмурился, стараясь сосредоточиться.
– В нашем мире она именуется Киттен и надлежащим образом запатентована и защищена законом как Сондерс-Виксен SV-6F. Джеффри де Хейвиланд в своем времени, которое вы называете вашим прошлым, называет ее Тайгер Мот, она запатентована на его имя. Женевьева де Ларош в своем времени назвала ее Бабочкой и зарегистрировала под маркой Авьон Ларош. И так далее, вы понимаете? Это бесконечно.
Готорну не хватало слов, он даже расстроился. Я подумал, что, кажется, я чего-то не догоняю.
– Поймите, дело не в конструкции. Конструкция – это невидимая структура большого летательного аппарата, она всегда была и всегда будет, независимо от того, откроет ее кто-нибудь или нет. Но летает она, как лисица!
Он засмеялся. – Это у нас здесь такое словечко.
– Вы очень добры, Дерек, – сказал я. – Я уже действительно понимаю, о чем вы говорите.
– Я тоже, – улыбнулся он, внимательно глядя на меня.
В конце конвейера узлы собирались в единое целое, сияющее всеми цветами радуги по выбору заказчиков. На одних самолетах красовались наименования компаний, на других – имена пилотов или владельцев; на учебных самолетах никаких надписей не было, если не считать жирной порядковой буквы алфавита на корпусе – J, К, L и т. д.
Где-то снаружи включился двигатель; его рев то нарастал, то спадал до тихого урчания.
Какое же это должно быть ощущение, думал я, когда ты в один прекрасный день приходишь на завод и получаешь готовый новехонький собственный биплан!
– Эти двигатели, это не Роллс-Ройс Джипси Мэйджор?
– А вы как думаете?
– Думаю, что нет.
– Мы используем Тривейн Марк Цирцея 2.
– Понимаю. А я бы называл их Джипси Мэйджор.
– Называйте, – сказал он великодушно.
Мы продолжали разговор о самолетах; время от времени мы останавливались, когда он хотел показать мне какую-нибудь особенно удачную деталь, опасаясь, что я мог не обратить на нее внимания.
Кажется, он не замечал, что его эпоха интересовала меня не меньше, чем авиация.
– Но это же не 1923 год, правда?
Он удивленно поднял голову:
– Как это не 1923-й? Это он и есть. Для нас.
– Тайгер Мот был разработан после 1930 года. Где-то в самом начале тридцатых.
– Скажите лучше открыт. Разработан звучит как-то слишком собственнически. Конструкция же эта существовала всегда.
– Тайгер Мот не был открыт до начала тридцатых, Дерек. Что он делает здесь, в 1923-м? Ручаюсь, вы сейчас скажете, что ваш 1923-й отличается от моего.
– Именно, – подтвердил он. – По-моему, у вас была война. Вы назвали ее Великой Войной, или что-то в этом роде. А вот мы этого не сделали. Многие из нас увидели ее приближение и решили не становиться ее частью. Это же одни потери, ничего больше.
В его голосе не было печали, и я вдруг понял, что у него и причин-то нет, чтобы печалиться. Он не имеет представления, как выглядит разруха.
