Между строк - Домагалик Малгожата (книги полностью бесплатно TXT) 📗
А потом, подгоняемые эсэмэской, они находят это небольшое количество времени. В мраморном туалете с музыкой и разлитым в воздухе ароматом роз они сцеживают молоко из своей груди, пакуют его в цветной пластик бутылки, вставляют в сумку-термос и бегут к такси, которое уже ждет на стоянке перед зданием работы. Если до дому недалеко, то молоко попадет в руки няни и в рот младенца еще теплым.
Я все думал над этой маниакальной любовью к работе. Если бы я был на исповеди, то признался бы в ней в первую очередь, как в самом главном моем грехе. В общем-то, никаких других грехов за собой я не знаю. Или они настолько несущественны, что я их даже не замечаю. И это тоже одно из отличий влюбленных в свою работу. Эти люди хоть и верны в супружестве, но крайне греховны, несмотря на то что за ними числится только один грех. Его даже трудно выделить из списка семи главных. Легче всего подверстать его под первый грех, под гордыню. Этот грех никогда меня не подводит (на исповеди). На него всегда можно сослаться.
Я раздумывал об этом здесь, в Амстердаме. Здесь расположена так называемая штаб-квартира моей фирмы. Отсюда каждый месяц на мой счет перечисляют зарплату. Здесь нас обучают, как эффективнее реализовывать проекты. В течение десяти часов ежедневно нас «соблазняют», прибегая к утонченной социотехнике, к новейшим мотивационным моделям и всему тому, что предлагает им наука об «оптимальном использовании людских ресурсов». В течение четырех дней они еще больше пытаются влюбить нас в себя и в работу, которую мы выполняем для них. К вечеру я уже заполнен этим под завязку. Мне совсем не хочется быть человеческим ресурсом. Особенно по вечерам. В Амстердаме. Я выхожу один из отеля и гуляю вдоль канала. Прохожу мимо ярко одетых людей, которые, скорее всего, никогда не слышали о любви к работе. Они смеются, держатся за руки. Мне они кажутся более счастливыми, чем я. Это легко. Потому что я ни капельки не счастлив.
На повороте канала, за первым мостом, есть уютное кафе. Выпью кофе, закурю, оторвусь на какое-то время…
Сердечный привет,
ЯЛ, Амстердам
Варшава, суббота, вечер
Януш,
каждое твое письмо убеждает меня в том, что мужчины все-таки отличаются от женщин, и, хотя мы, как мне кажется, прекрасно друг друга понимаем, многое нас разделяет. Может быть, какие-то оттенки, или, если тебе угодно, нюансы. Когда я цитировала Джебрана, мне и в голову не пришло то, о чем пишешь ты, — трудо-зависимость. Я думала о том, какое счастье — получать удовольствие от того, что ты делаешь, вне зависимости от того, чем ты занимаешься. С удовольствием воспитывать детей, писать докторскую диссертацию, подавать кофе или читать книги. Только это спасает от халтуры, только понимание смысла своей деятельности позволяет человеку чувствовать себя хозяином своей жизни. Потому что, как прекрасно написал Маркес в своем романе «Любовь во время чумы», «жизнь еще больше, чем смерть, не знает границ». Ты пишешь, что большое значение имеет индивидуализм, или, как ты выразился, индивидуальный голод. Конечно. Вчера я была на премьере спектакля «Женщины в критической ситуации» по пьесе Джоанны Мюррей-Смит [17]. Снова в Театре Янды. На сцене, мягко говоря, трагические биографии невесты, замученной постоянными беременностями матери, вдовы (в этой роли поразительная Дорота Помыкала), обманутой мужем любительницы кактусов и артистки, только что пришедшей в себя после запоя. Смешно, грустно, безнадежно, и где-то в конце туннеля — свет. Сижу в пятом ряду, осматриваюсь. Передо мной — бывшая жена известного актера, справа — моя знакомая, которая два года живет с мужем женщины, не дающей ему развода, и она тоже здесь. Рядом с моей знакомой сидит очень красивая женщина, которая никогда не была замужем. Возле нее тоже очень красивая дама средних лет, недавно разведенная. Смотрю налево и краем глаза вижу красотку, некоторое время назад брошенную, а рядом сидит ее подруга, которая уже давно пытается устроить свою жизнь. И между ними я, за плечами которой три брака. Кто сидел на других местах, не знаю, но что-то мне подсказывает, что могло быть похоже. Таким образом, индивидуальный чувственный голод — явление довольно распространенное. Что же может спасти нас от столь массовой болезни? Любовь к своему делу. Даже если ты просто печешь хлеб «И если ты поешь даже как ангел, но любви нет в твоем пении, ты только заглушаешь голоса дня и ночи в ушах других людей». Прекрасное выражение. Я в очередной раз цитирую Джебрана, хотя мне не по пути с поколением «детей цветов».
С уважением. Не грусти…
М.
Франкфурт-на-Майне, вечер
Малгося,
когда я читал Джебрана, я вовсе не думал о трудоголизме. Во время чтения Джебрана приходят мысли о быстротечности жизни, о начале и конце, о музыке, о мудрости, о близости и о свободе. Ассоциация с работой и зависимостью от работы пришла раньше. Прежде, чем я прочитал все. Эту ассоциацию подсказали мне процитированные тобой фразы, вырванные из контекста. Мне она показалась важной, и я не хотел упустить ее. Мне нравится делиться с тобой ассоциациями. Я не хочу, чтобы они ускользнули от меня прежде, чем я поделюсь ими с тобой…
Если мне удалось утвердить этим твою убежденность в несхожести мужчин и женщин, то очень хорошо. Эти различия — никакие не нюансы или оттенки, как ты это называешь. Это сама суть дела. Мне так кажется. У мужчин возникают совершенно другие ассоциации, чем у женщин. И это порой приводит к недоразумениям. Но чаще всего — к восхищению и очарованности. Меня, например, мир женских ассоциаций весьма интригует.
«Женщины в критической ситуации», Джоанна Мюррей-Смит: я немедленно «погуглил» эти данные в Интернете. Я, к сожалению, не могу бывать в театре у Янды. Слишком далеко или, вернее, слишком мало времени. Но, как оказалось, драма Мюррей-Смит доступна и здесь, во Франкфурте. В казармах американской армии, которая продолжает оставаться в окрестностях Франкфурта, все еще есть свои видеотеки. Нет больше генералов, но все еще остаются диски DVD. Похоже на то, что американские солдаты — что меня ничуть не удивляет — больше нуждаются в телевизорах, чем в генералах. Из кучи идиотских американских ситкомов там можно откопать и настоящие бриллианты. Такие, например, как записанные на DVD драмы Мюррей-Смит. Я раскопал. Взял на неделю все, которые у них нашлись. Однако во время их просмотра у меня не было такой «интересной» зрительской аудитории. Передо мною не сидела жена известного актера, да и за ней не было никакой ее подружки — «очень красивой дамы средних лет, недавно разведенной», и сбоку тоже ни одной из «некоторое время назад брошенных». Но, внимательно всматриваясь и вслушиваясь в пьесы Мюррей-Смит, я не мог не вспоминать о твоей зрительской аудитории. Пьесы Мюррей-Смит работают именно в такой аудитории. Я пришел к выводу, что она была — в смысле статистики — очень и очень средней. По крайней мере именно это говорят исследования — по сути, исследования посредственности на репрезентативной выборке — многих занимающихся научными наблюдениями за межчеловеческими отношениями. От сексологов, социологов, антропологов и очень многих других «ологов» вплоть до теологов.
Большинство этих исследований ставит своей целью выявить некую регулярность и повторяемость. То есть преобладающую среднюю, или стандарт, на который позже можно сослаться. Если кто-то сочтет нас соответствующими критериям таких исследований, то, по сути дела, он подтвердит тем самым нашу посредственность. Такое ощущение — во всяком случае для себя лично — я не могу назвать приятным. Я принадлежу к замечательному большинству тех, кто желал бы находить подтверждения своей исключительности, неповторимости, единственности и абсолютной уникальности. Я ведь писал тебе, что постоянно грешу гордыней…
