Солнце на стене - Козлов Вильям Федорович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Ему не терпелось поймать большую щуку.
Мы ехали по накатанной проселочной дороге через глухой бор. Сосны и ели, сумрак и прохлада. «Запорожец» подпрыгивал, встречая на своем пути узловатые серые корни, которые, будто жилы, набухли на желтом теле дороги.
А вот и Бабино — небольшая деревушка, дворов двадцать, не больше. На пригорке стоит часовенка, сделанная еще при царе Горохе. На толстых бревнах выцвели от времени порядковые цифры. Эта часовня еще сто лет простоит. Березы, лиственницы и тополя как попало растут в деревне. На одном из домов аист свил гнездо и гордо стоит в нем на одной ноге. Аист смотрит на озеро, которое раскинулось внизу. Озеро — большое, конца его не видно. На озере красивые пышные острова. И ни одной лодки.
— Да здравствует Бабино! — сказал Уткин.
Мы остановились напротив дома с аистом. На задворках, в огороде, я увидел старуху в длинной до пят ситцевой юбке и белом платке. Лицо у старухи вдоль и поперек исполосовано морщинами. Я долго ей объяснял, кто мне нужен. Она, разогнув спину и наклонив голову набок, внимательно слушала. А потом, ничего не ответив, снова нагнулась к огуречным грядкам.
И тут я увидел, как из соседнего дома вышел Бобка. Он был в майке и шортах, темный чуб выгорел. Подошел к машине и стал нас разглядывать, потом улыбнулся и сказал:
— Интересно, как вы из нее вылезете?
— Как поживаешь, Боб? — спросил я.
— Отлично, старина… Рад приветствовать вас в этом райском месте!
— Позови Олю, — попросил я.
— Она очень вам нужна?
— Очень.
— И вы из-за этого приехали из города?
— Она на озере? — спросил я.
— Вы, конечно, сидите на полу? — Бобка заглянул в кабину. — Удивительно, как такой огромный дядя умещается в этой консервной банке?
Я мигнул Овчинникову, чтобы помалкивал. Он недовольно крякнул и пошевелился. Машина покачнулась на рессорах и тоже закряхтела.
Аркадий как зачарованный смотрел на часовню и ничего не слышал.
— Семнадцатый век, — сказал он.
— Долго мы будем сидеть в этой душегубке? — спросил Игорь. — И слушать наглые речи?
— Действительно, чего мы сидим? — сказал я.
Уткин первым выскочил из «Запорожца» и направился к часовне. Мы с Игорем, задевая за рычаги и дверцы, вывалились из машины.
— Как ни странно, но в «Запорожцах», как правило, ездят вот такие верзилы, как вы…
— Послушай, милый, ты у меня дождешься, — сказал Игорь.
— Вы знаете, ваш друг однажды меня ударил… В глаз.
— Я его понимаю, — сказал Игорь.
Бобка на всякий случай отступил.
— Я его простил, — сказал он. — Вы знаете, хороший удар сближает… Андрей, мы с вами с тех пор стали друзьями, не так ли?
— Позови же Олю! — попросил я.
— Вы не дадите проехать вон до той березы и обратно?
Игорь посмотрел на Боба, потом на меня и с негодованием спросил:
— И ты ему позволишь?
— Садись, — сказал я.
Дорога была пустынной, пусть прокатится, кроме глупой курицы, никого не задавит. Одному ему я не доверил руль, сел рядом. Боб умел водить машину. Он доехал до березы и посмотрел на меня, я великодушно кивнул. Мы миновали деревню и, развернувшись на скошенном лугу, возвратились на прежнее место.
— Конечно, это не «Волга», — сказал Бобка. — И даже не «Москвич»…
— Ты очень наблюдательный, — сказал Игорь. — Это типичный «Запорожец».
— Позови Олю, черт бы тебя побрал! — заорал я.
— Олю? — сказал Бобка. — Так ее нет. Она уехала… На «Москвиче», между прочим…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
И снова мы мчимся по шоссе. Мои приятели мрачно помалкивают. Лопнул ночлег на душистом сеновале и вечерняя зорька.
Вот что рассказал Бобка.
Неделю назад в Бабино завернул пыльный «Москвич-408» с москвичами. Три инженера-химика от кого-то прослышали, что на озере Добром хорошо берет лещ, и, сделав большой крюк, заехали. А вообще они путешествуют на машине по своему собственному маршруту. Один из них — владелец «Москвича» — изобретатель. Он подарил Бобке кусок вещества, легкого как пенопласт и крепкого как кость. Это он вместе с кем-то изобрел. Из этого материала, возможно, будут делать кузова автомобилей и даже корпуса речных судов.
Это все, конечно, замечательно, но с какой стати Оля поехала с этими инженерами в Печорский монастырь?
Шоссе плавится в косых лучах заходящего солнца. Остроконечные тени елей и сосен опрокидываются под машину. Стволы деревьев, высокие и ровные, объяты пламенем. Даже на иголках красноватый отблеск.
Над кромкой леса остановилось пухлое облако, как будто ему захотелось с высоты обозреть всю эту российскую благодать: широко и просторно раскинувшиеся на холмах сосновые леса, тихие и неподвижные озера в низинах, желтые, зеленые и красноватые, волнующиеся квадраты полей, медоносные поляны с клевером и ромашками, разбежавшееся под уклон накатанное шоссе и многое-многое другое, что только может увидеть ясное облако, приостановив на мгновение свое плавное движение.
В Печоры мы приехали в сумерках. У гостиницы и в переулках стояли разноцветные автобусы. Сверкал огнями единственный ресторан. Внизу, в глубоком овраге, неподвижным пластом дремал сизоватый туман. Окруженные старыми деревьями, из тумана торчали купола и маковки монастырских церквушек и часовен. Мощная крепостная стена с башнями огибала тихий заснувший монастырь.
Новенький «Москвич» цвета слоновой кости стоял недалеко от ресторана. Я почти впритык поставил разгоряченного «Запорожца». Рядом с красавцем «Москвичом» он выглядел жалко.
В ресторане почти все столики были заняты. Их я увидел сразу. Три молодых инженера и Оля. На столе много закусок, графин с водкой и бутылка шампанского.
Лица инженеров показались мне невыразительными, чем-то похожими одно на другое. И одеты они были одинаково: белые рубашки и пуловеры с вырезами на груди. Столичный стандарт.
Мы заняли только что освободившийся стол неподалеку от них. Игорь листал меню, а Уткин вертел головой, разглядывая присутствующих. Он увидел Олю и, заулыбавшись, вскочил было со стула, но я посадил его на место. Игорь удивленно посмотрел на нас.
— Теперь я понимаю, почему мы мчались сюда как угорелые, — сказал Аркадий.
Игорь тоже завертел головой во все стороны, и в конце концов взгляд его остановился на том столике, у самого окна, за которым сидела Оля.
— М-да, — протянул он.
— Ты что-то сказал? — спросил я.
— У меня нет слов, — сказал Игорь.
Я не успел ответить, потому что Оля увидела нас. В глазах удивление и радость. Она встала и, бросив своих кавалеров, подошла к нам.
— Вы здесь?! Невероятно!
— Мы были… — начал было Уткин, но я толкнул его в бок.
— Мы каждый год приезжаем сюда, — сказал я.
— Андрей собирается постричься в монахи, — прибавил Уткин. Игорь молчал. Он весь углубился в меню. Игорь в своем репертуаре. Теперь рта не раскроет.
Инженеры с беспокойством смотрели на наш столик. Я предложил Оле стул. Она села. Инженеры переглянулись и, сдвинув свои ученые головы, стали о чем-то совещаться.
— Мы были в монастыре, — затараторила Оля. — В пещерах, где жили монахи. А теперь они живут в кельях… Один седой совсем старичок строгал себе гроб…
— Там скучают… — кивнул я на соседний стол.
— Мальчики? Это Сева и два Володи… Вы надолго приехали?
— Как моим друзьям понравится, — лицемерно сказал я. — Это их идея.
Уткин наградил меня свирепым взглядом. Игорь лишь покачал головой.
— Вот что, — сказала Оля, — вас здесь долго не обслужат, пойдемте за наш стол.
— А почему бы и нет? — сказал Аркадий и первым поднялся. В его светлых глазах насмешка.
— Это мои друзья, — представила нас Оля.
Никто из нас не проявил инициативу пожать друг другу руки. Ограничившись сухими кивками, назвали свои имена. Оба Володи были немного похожи друг на друга, и я мысленно прозвал их Володя Первый и Володя Второй. Волосы у них были светлые, а у Всеволода — густые черные, с глянцевым блеском. Он старший в этой тройке. Ему и принадлежала машина. Это я почувствовал с первой минуты.
