Амрита - Ёсимото Банана (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Я смогла понять это только теперь, наслаждаясь своим, не похожим ни на чье другое, счастьем.
Это как печаль или психическое расстройство – они тоже всегда индивидуальны.
– Счастливой, – повторил он и крепко прижал меня к себе. – Знаешь, все это время наблюдая за тобой, за тем, как ты меняешься, я понял одну вещь. Человек – это сосуд. И содержание этого сосуда может быть каким угодно. Оно все время меняется. Например, ты можешь проснуться утром другим человеком, и между тобой и каким-нибудь неизвестным прохожим не будет особой разницы. На протяжении всей своей жизни, повинуясь судьбе, ты – одну за другой – вкладываешь в себя новые вещи, но суть твоя остается прежней. Она лежит на самом дне сосуда, почти недосягаемая, но это и есть настоящая Сакуми. Если хочешь, называй это душой – неизменной, постоянной, только твоей. Душа, которая принимает жизнь такой, какая она есть. И радуется ей. Это то, что останется с тобой до самой смерти… От этой мысли мне всегда становится так сладко и одновременно так больно.
– Красиво излагаешь, – засмеялась я.
Рюичиро засмеялся вслед за мной.
Я тоже кое-чему от него научилась, и это кое-что было похоже на теплые весенние лучи солнца, которые наполняли комнату, пронизывали воздух вокруг нас. Как ни крути, а в нашем мире все растет и развивается. И этому есть множество доказательств.
Если двое сильных людей живут вместе, ежесекундно переживая пугающее чувство, называемое «любовью», и это чувство не ослабляет, а, наоборот, укрепляет их души, то это значит, что оба они обладают редким талантом – гениальной способностью держать расстояние. Этот талант позволяет им не раствориться друг в друге, но и не потерять друг друга из виду.
Расстояние должно быть достаточно далеким, чтобы каждый из них мог прочувствовать свою неповторимость, и в тоже время – достаточно близким, чтобы они научились ценить то уникальное пространство, которое создано их искренним чувством.
Однако, осознавая себя частью «пространства на двоих», оба человека бессознательно стремятся к сближению, чтобы лучше видеть друг друга. Они не чувствуют опасности, заключенной в этом сближении.
Но недаром Рюичиро был писателем – он умел оставаться неподвижным, умел сохранять идеальное расстояние. Он тщательно оберегал и взращивал то теплое и светлое, как трехмерный солнечный зайчик, пространство, порожденное нашим нежным взаимным чувством и хранившее в себе невероятный потенциал. Одному человеку создать такое не под силу.
Самая замечательная особенность Рюичиро – это четкая расстановка жизненных приоритетов.
Почему-то мне кажется, что для Маю это было самой большой проблемой.
Как-то раз я проснулась посреди ночи от ужасной жажды. Лунный свет неподвижно лежал на потолке, и все было так торжественно и тихо, что я вдруг подумала, что время остановилось и мир кончился. Часы показывали три часа ночи.
Некоторое время я просто лежала в кровати с открытыми глазами.
«Ну вот, – расслабленно думала я. – Опять накатило».
Я уже и не помнила, когда испытывала подобные ощущения в последний раз. Давненько это было…
После того как я выписалась из больницы, я просыпалась с этим чувством почти каждую ночь. Когда я открывала глаза, оно уже было со мной, это непонятное чувство, которое невозможно описать словами.
Как будто ничего больше нет. Как будто я плыву в космической пустоте. Я привыкаю к этому ощущению. Понимаю его умом. Привыкаю к этой мысли.
Где я? Когда я? Что я делала вечером, до того как лечь спать?
Ощущение, что реальность становится все дальше и призрачнее, не покидает меня. Во мне не осталось никаких чувств. Пустая оболочка. Неподвижно лежащее тело. Трехлетнее? Тридцатилетнее? Я не знаю. Где я? Когда? Что я делала весь прошлый день? Все кажется бесконечным сном. И если сейчас кто-нибудь скажет мне: «Ты разве не поняла? Ты же младенец, который вот-вот должен родиться!», то я безоговорочно поверю ему. Кругом такая тишина. Такая пустота. Как чистый лист белоснежной бумаги.
Может быть, я сошла с ума?
Каждый раз, когда это со мной происходило, я задавала себе этот вопрос.
И каждый раз вместо ответа ко мне, не спеша, одно за другим, приходили воспоминания. Как корабль, который после долгого странствия медленно причаливает к таким знакомым, таким родным берегам. Становится на якорь в тихой воде.
Я вспоминаю маму, ее ласковую улыбку, когда она желает мне спокойной ночи.
Вспоминаю дорогих мне людей.
Друзей, которых так давно не видела и неизвестно, когда увижу. Вспоминаю наши встречи и все те прекрасные моменты, которые мы пережили вместе.
… Фейерверки летними ночами… На диком пляже вспыхивают и гаснут светлячки… Ночной снегопад – мы с Маю, сидя на подоконнике, всматриваемся в бесконечный танец белых хлопьев, горит маленькая настольная лампа, по радио передают нашу любимую песню. Мы с сестрой подпеваем вполголоса…
Я с удивлением вспоминаю все это, капля за каплей наполняя пустоту, заново создавая свое пространство. Я становлюсь на якорь.
… Немыслимо багровое солнце Сайпана медленно скатывается с небосклона и тонет в океане. Красноватые отсветы на скулах Сасэко. В закатных лучах ее волосы отливают медью…
Сочетание не менее гармоничное, чем цветущий тюльпан: сочный цвет и ароматный запах.
… Мой брат, совсем еще малыш, бродит по дому в поисках мамы и плачет, а мне хочется смеяться – такой он потешный…
… Тепло, идущее от усталого, отяжелевшего тела Рюичиро… и всех остальных, с кем я когда-либо делила свою постель…
… Ослепительное солнце, когда днем выходишь из кинотеатра…
… Я сажаю в саду дерево, ощущаю коленями прохладу земли…
Обрывочные образы – их даже трудно назвать воспоминаниями, но как бы я мне хотелось, чтобы они навсегда остались со мной. Хочу жить, хочу помнить, хочу быть причастной!
«Хочу быть причастной!» Это звучит как молитва.
«Пусть беды минуют моих детей и родителей, минуют мой дом и мое поле. Пусть этот год принесет мне удачу, чтобы сердце мое наполнилось счастьем» – вопль, обращенный туда, куда всегда обращают свои молитвы люди – с самых древних пор и до наших времен.
Судьба непредсказуема. Мы не знаем, что будет с нами завтра, что будет с нами в следующий момент… Скажем, я ударилась головой и осталась жива, хотя с таким же успехом могла удариться головой и умереть прямо на месте, или в больнице, или еще тысяча разных вариантов, не один из которых невозможно предугадать, а это значит, что все они в одинаковой степени возможны. Именно поэтому мысль о том, что мы оказались «сейчас и здесь» совершенно случайно, на уровне инстинкта вызывает в нас страх.
После того, как я пришла к этому выводу, мне как-то полегчало. Я вылезла из кровати и спустилась на кухню налить себе что-нибудь попить.
В результате я сварила себе кофе.
Обжигаясь, начала пить, и тут мое внимание привлек конверт, лежащий на кухонном столе. Я прочла надпись на конверте и от удивления чуть не подавилась горячим кофе. Это была ознакомительная брошюра из частной школы-интерната для аутичных и проблемных детей, неприспособленных к учебе в обычной школе. Нетрудно было догадаться, что все это означало.
Почему же никто мне об этом не сказал? Неужели с братом действительно все так серьезно? Погодите, но он же снова начал ходить в школу. Я сама видела – и вчера, и позавчера…
Как это получилось? Ведь на Сайпане мы с братом были не разлей вода, а теперь он отдалился от меня настолько, что я даже в общих чертах не представляю себе, что с ним происходит.
Казалось бы – живем под одной крышей, едим чуть ли не из одной тарелки…
Все это неприятно меня удивило.
На следующий день я спросила про школу-интернат у Джюнко.
– Ешио сам захотел там учиться, – ответила мне она. – Сам принес домой эту брошюру. Они с Юкико сегодня туда поехали на собеседование.
– А в чем проблема с обычной школой? Не понимаю, что за срочность?
– Ну… честно говоря, с тех пор как вы вернулись с Сайпана, он ни разу в школе не появлялся. Но мы только на прошлой неделе об этом узнали.
