Божий поселок - Сиддики Шаукат (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Расходы росли с каждым днем, а заработок оставался прежним. Салман стал ограничивать себя во всем. Он перестал покупать книги, экономил на сигаретах и почти ничего не тратил на себя, но это не спасало. Деньги расходовались прежде, чем он получал их, хватало их только на оплату счетов и долгов. Теперь он ходил в неглаженых рубашках, брал в долг у сослуживцев, из-за чего становился предметом их шуток и насмешек. Раньше он пытался избежать сближения с коллегами по работе, теперь ему приходилось заискивать перед ними.
Салман стал раздражительным, часто по пустякам сердился на жену. С работы он не спешил, как прежде, домой, а бродил по улицам, подолгу засиживался в чайных.
Так прошла зима. Настали теплые дни. Салман вместе с товарищами по работе устроили вечеринку на открытой веранде ресторана. Всю ночь напролет он пил виски, любовался красотой лунной ночи, приставал к стенографисткам, которые были вместе с ними.
Ночь была прекрасна. Лунный свет серебрил листву деревьев. Оркестр исполнял модные мелодии, на столе стояло хорошее виски, а рядом были красивые девушки. Они смеялись, кокетничали и с улыбкой выслушивали даже непристойности. Салман повеселился всласть.
Домой он вернулся в три часа ночи. Дверь открыла Рахшида. Она не спала. Салман впервые вернулся домой пьяный. Он хотел что-то объяснить жене, но не мог — язык не подчинялся ему, в глазах было темно. Не раздеваясь, он повалился на постель и уснул. Сквозь сон он почувствовал, что щека его стала мокрой.
Салман открыл глаза. Рахшида стояла, склонившись над ним. В комнате горел только голубой ночник, но и в его неярком свете он увидел большие глаза, полные слез и любви.
«Мне не следовало так поступать,— подумал он.— Не следовало огорчать ее». Но вместе с тем он был рад, что жена так любит его. И эта радость была настолько велика, что тотчас вытеснила воспоминания о весело проведенной ночи.
II
В тот день Ноша вышел из дому в отличном настроении. Накануне он получил зарплату, и теперь у него в кармане оставалось около двадцати рупий. Он купил себе две сорочки и брюки. Затем, немного поколебавшись, купил для Надиры подвески из пластика. «Она так заботится обо мне. Нужно как-то отблагодарить ее»,— подумал он, выбирая ей подарок. Довольный, он возвращался домой, как вдруг увидел Салмана. Ноша сразу узнал его, остановился, но тут же подумал, что тому, должно быть, известно о его побеге из дома, и он обязательно станет расспрашивать, а ему совсем не хотелось вспоминать. Он свернул в сторону и скрылся в толпе. Встреча с Салманом напомнила ему о родных. «Как там поживают мать, Султана? Анну, наверно, уже совсем большой, бегает в школу. А может, мать устроила его на работу». И вновь появилась мысль, уже не раз возникавшая и прежде,— почему бы ему не вернуться домой? «Я здесь живу в свое удовольствие, а что с ними, один бог знает»,— грустно подумал Ноша.
В комнате профессора Калимуллы горел свет и слышался мягкий шелест лопастей вентилятора. Ноша прошел мимо и заглянул в полуоткрытую дверь комнаты Надиры. Девушка читала, склонившись над книгой. Неяркий свет настольной лампы скупо освещал ее красивое лицо. Легкий ветерок врывался в комнату через открытое окно и играл прядкой ее волос.
Ноша тихо вошел в комнату и, остановившись за спиной девушки, положил перед ней подвески. Яркий блеск ослепил Надиру. Она удивленно взглянула на подвески и, повернув к Ноше недовольное лицо, строго спросила:
— Зачем ты это купил?
Ноша молча глядел на нее. Надира повертела в руках подвески и повторила:
— Я тебя спрашиваю, зачем ты купил эти подвески?
— Для тебя.
— Для меня? — захлопала она глазами, а потом немного ехидно продолжила:—Уважаемый господин, я в этих безделушках не нуждаюсь. Вы лучше посмотрите на свою рубашку. Масляные пятна разукрасили на ней африканские джунгли. И это ваша единственная рубашка!
— Я купил себе две сорочки,— живо отозвался Ноша.
Он развернул пакет и разложил перед ней свои покупки. Надира мельком взглянула на них, положила подвески в коробочку и протянула Ноше.
— Впредь никогда не покупай таких вещей. Можешь оставить их себе, мне они совсем не нужны.
Ноше было обидно. Он посмотрел на Надиру долгим взглядом, взял коробочку и повернулся к выходу.
— Ты ужинал? — спросила Надира, когда он был уже в дверях.
— Нет!
— Так пойдем, поужинай.
— Я не хочу! — резко бросил он, выходя из комнаты.
Расстроенный, он прошел к себе и лег в постель. Он долго ворочался, вспоминая выражение лица и голос Надиры, когда она возвращала ему подарок, который он с такой радостью выбирал для нее. Видимо, она считает его грубым, недостойным, если не захотела принять от него подарка. Он никак не мог успокоиться, сердце сжимала обида. Было уже поздно, когда Ноша сквозь дремоту услышал легкие шаги, потом чье-то дыхание над собой.
Он открыл глаза, вглядываясь в темноту. Чья-то нежная рука коснулась его лба, и в тот же миг раздался шепот Надиры:
— Ноша!
Ноша притворился спящим. «Зачем она пришла ко мне в такое время?» — подумал он, затем приподнялся, сел.
— В чем дело, Надира?
— На, поешь, ты ведь с утра ничего не ел,— мягко сказала девушка.
Ноша молча встал, зажег свет. Надира сидела на краю его кровати с подносом в руках.
— Помой руки и садись поешь.
Ноша покорно пошел в ванную, вымыл руки и, вернувшись, сел за стол.
— Верни мне коробочку с подвесками,— попросила Надира.
Ноша вытащил из-под подушки коробочку.
— Только, пожалуйста, впредь мне ничего не покупай. Тебе самому нужно многое.
Ноша продолжал молча есть.
— Ты не обиделся на меня? Я хотела наказать тебя,— она улыбнулась.
Ноша удивленно взглянул на нее. Надира была серьезна, высоко подняв голову, она смотрела на него, как учитель на ученика.
Покончив с ужином, Ноша собрал тарелки и хотел отнести их на кухню, но Надира снова заворчала на него:
— Не вмешивайся в женские дела. Тебе завтра рано вставать, ложись спать.
Она вышла. Ноша сидел, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам.
Это было не в первый раз. Надира всегда так с ним разговаривала. И хотя она была немного моложе Ноши, но держала себя как старшая — постоянно отчитывала его и поучала. Сначала Ношу раздражали ее нравоучения, но постепенно он привык к ним и стал следить за собой. Теперь он уже не хохотал во все горло, говорил негромко и не торопясь. Изменился он и внешне — перестал подражать киноактерам, укоротил волосы, носил платье нормального покроя.
С профессором Ноша встречался только за завтраком, да и то Калимулла был в это время погружен в чтение газет. Когда же они нечаянно сталкивались в коридорах, то профессор проходил мимо, не говоря ни слова, словно и не замечая Ношу.
Однажды он заглянул в комнату Ноши.
— Ты знаешь, о чем я подумал? Не поступить ли тебе в школу?
— Но я ведь работаю,— мягко возразил Ноша.
— Верно, я совсем забыл об этом. А что ты думаешь о вечерней школе? Правда, они все очень неважные. Я знаю одного преподавателя. Он работает в вечерней школе, а днем исполняет обязанности цензора. Что общего между цензором и преподавателем школы — я так и не могу понять. По-моему, он и на уроках занимается только тем, что проверяет направление мыслей своих учеников,— засмеялся профессор.
Ноша слушал его молча.
— Ничто не мешает тебе стать инженером,— продолжал он.— Все дело в том, как получить образование... Образование...— бормотал он себе под нос. Потом, словно очнувшись, неожиданно спросил: —А почему бы тебе не бросить работу? Тебе, конечно, обязательно нужно зарабатывать. Но... Об этом придется подумать.
И он вышел из комнаты.
После этого разговора они долго не виделись.
Надира, так же как и отец, была очень странная. Чуть что она хмурила брови и глаза ее сердито сверкали, а иногда она молча улыбалась, даже если Ноша грубил ей.
