Асан - Маканин Владимир Семенович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Наконец-то!.. На одном из полусотни языков Дагестана цханы означает близкое родство, означает – очень близкий родственник. А если цханы – глагол, он переводится на русский как сродниться. А еще точнее – слюбиться… Сложное, богатое оттенками горское слово. Наш Азер был опытен и как психолог. Он почувствовал в этом слове подвижку – можно сказать, прорыв!
Теперь-то ему точно оставалось полшага.
– Ты хочешь стать цханы? – переспросил Доку.
– Конечно. Буду счастлив.
И горцы поцеловались.
Силовой поиск тоже продвигался. Четверо наших (Руслановых) парней, разбившись на две двойки, методично обследовали ближайшие к Гузыку маленькие селения…. В глухом селе, как правило, один охраняемый и наиболее ухоженный зиндан. Глубокая, классно откопанная яма, при случае селяне могут ею похвастать. Настоящая яма-зиндан!.. Остальные зинданы – это малонадежные, полуобвалившиеся погреба. Искать там нечего.
И первая, и вторая двойки совершали ночные нападения пока что без шума, без стрельбы.
Все четверо опытные. Подкупив сторожа (или связав его… но без крови… чтобы после без серьезного преследования), Руслановы бойцы кричали в яму, – заглядывая в черноту, спрашивали. По-русски, разумеется… Водили лучом по черным углам ямы… мимо ослепленного ярким светом пленника… мимо его сраного ведра… Иногда в яме пленных двое… Водили лучом фонарика и кричали: “Кто? Как твое имя?” – “Сергей… Петр”, – откликались в ответ. И двойка тотчас уходила. Всё без крови.
В некоторых ямах пленники, смекнув, что ищут кого-то конкретного, лукавили. Пытались сыграть на ошибке. Пусть спасут. Пусть, мол, спасут хотя бы меня!.. Пленники орали из ямы все имена подряд. С надеждой случайно угадать нужное, искомое имя… Только бы угадать – и тебя вытащат!.. “Я Мишка… Я Гена… Я Алексей”, – имена… десятки имен неслись вслед уже уходящей двойке, которую интересовало не имя. А голос… Тембр… Голос должен был быть женским, только и всего.
Округа притихла. Но ведь полевой командир Зелимхан держал продаваемых пленных именно в мелких селениях, именно в этих классных ямах… Или он так насторожился? И прекратил показывать “товар”?.. Это было и плохо, и неплохо… Это могло значить, что наши четверо по-настоящему поработали и вплотную продвинулись к пленнице. Что она уже где-то совсем близко. Возможно, рядом.
И, однако, карты опять спутались. Полевой Зелимхан, как сказали не умеющие лгать пастухи, ушел с пленными за двугорье, за небольшой соседний кряж… Через перевал.
А пересиливший дизентерию Руслан подхватил воспаление легких. Температура зашкаливала. Прикованный к постели, он нет-нет бредил. Он бы, мол, сам в один день отыскал тропу через перевал… Он бы, мол, сам вышел на встречу с дорогим (все более дорогим) Зелимханом.
Наши с Русланом деньги помалу подтаивали. Хотя мы ничуть не сорили ими.
– Что-то не так, Саша… Что-то не так, – все чаще повторял мне Руслан.
А Зелимхан за перевалом. Нет его… Зелимхан вдруг стал слишком опытным. Или кто-то слишком опытный подсказывал ему ход за ходом… В нужном направлении. В нужную минуту.
Зато наш Азер видел наконец авторитетного Доку глаза в глаза. Сидел за послеобеденным чаем с ним рядом. И по-родственному помогал ему. Чтобы стать цханы.
В частности, Азер помог провести торг с федеральной стороной. Упившийся федеральный полковник, одетый в простецкий камуфляж, сидел с ними вместе за этим же чайным столом и уговаривал Доку купить битые танки.
Азер был знающ и подсказал – важно проверить, чтоб танки были свежеподбитые и с неразворованной электроникой. Чтоб не хлам…
– Кто и как давно подбил танки?
– Да вы же их и подбили. Кто же еще! – разводил руками полковник.
– Сильно подбили?
– Не сильно. Да вы же нерегулярная армия. Вы же говно. Потому и подбили на копейку… Ремонт мал… Мы не знаем, как от этих танков избавиться. Это правда… Потому и продаю дешево.
Пьяный, а торг вел правильно. И запрашивал никак не дешево… Одно жаль – торгуясь, продолжали пить, а это было, пожалуй, единственное слабое место Азера. Сам Доку – без проблем. Хотя и авторитет в селе, хотя и чеченец, Доку прикладывался к водке отменно. Только глаза краснели и хитрели, а пьянеть не пьянел. О федеральном полкане и говорить нечего. Русский полковник заглатывал водку, как воду.
Азер довел до конца, помог завершить непростой торг, но ушел спать с плохой головой. С трудом сошел с деревенского крыльца. Сполз, петляя ногами… А во дворе глаза ему ослепила новенькая на солнце машина. Азер чертыхнулся… Шикарная машина была у Доку… За водителя молоденький чич с тоскующими глазами наркомана. Этот бездельник только рулем рулил, а уже был цханы.
На другой день опять дело – уже с утра Доку свел Азера с двумя осатанелыми своими племянниками, настоящими ослами, которые не могли поделить копеешный огород. Вечерами во тьме племяши постреливали друг в друга.
Азер перемерил землю, разделил ее надвое и сделал строгую межу – все быстро. Все аккуратно.
– Ты родной. Ты почти цханы, – сказал Доку и, обняв, поцеловал Азера в губы.
Многочисленные родичи Доку тоже целовались с большой охотой. Все небритые, все в двухнедельной щетине. И оба осла, которых он размежевал, тоже, поднявшись из-за стола, поцеловали Азера. И тоже в губы. Азер уже непроизвольно дергал щекой, как только видел одного из цханы с нацелившимися губами. Свиньи! – думал Азер. Слюнявые свиньи!..
Однако что поделать! Здесь все подражали Доку. А Доку, глава и старейшина, всех целовал в губы. Щетинистый Доку только федерала полковника целовать не решился. Но хотел. Азер видел, как мучительно Доку колебался.
Газеты… Радио… ТВ… Для многих уже заскучавших на вялой войне горцев это было настоящим событием – узнать об украденной именитой журналистке. Ах, как умно о боевиках теперь заговорили. Какие они, горцы, дерзкие и опасные! Как дорого (и как ощутимо) стоит их удаль!.. Прочесть о себе так приятно! А выкуп пленницы! А ее тайные перемещения по подвалам и зинданам! Таинственность поднимала цену. Совсем как в далекие, неистовые, прапрадедовские времена.
Те, кто не мог выложить много денег, должны были поспешить со сделкой. Поторопиться… Такие, как я и Руслан. Как наш Азер и наши двойки. Мы еще были в игре. Но надолго ли?
Нас не столько злил ускользающий Зелимхан, сколько злили ее коллеги. Эти журналюги. Своими воплями буквально взбивали цену. Они словно бы не понимали!.. В какую игру их втягивают. Шумели, кричали, били себя в грудь… Однако же они понимали, они прекрасно все понимали, а их деланый бумажно-газетный гнев по сути был пуст и подл – был только завесой! Они ухудшали ее ямную жизнь и только усложняли ее выкуп. Говнюки!.. Цена выкупа росла.
Люди Руслана промахнулись на какие-то полчаса. Как раз сошла лавина. А переполнившийся ручей смыл мосток… Русланова двойка потеряла на переправу эти тридцать-сорок минут… Когда они подкрались к зиндану, зиндан был пуст. Там уже никого. Только воздух, но воздух был теплый. Там еще оставалось людское дыхание.
Полчаса назад… Полчаса!.. Пленного увели, закутав ему лицо белой марлей… Это она!.. Они уверены, что она!.. Куда увезли?.. Деньги и угрозы заставили пастухов заговорить. Пленного (или пленницу) увезли не продавать, не в сторону Грозного, а, напротив, – еще дальше в горы… Чтобы запутать и сбить слежку… Да, это была женщина. Журналистку – свою главную и громкую добычу тех дней – Зелимхан вместе с несколькими ценными пленниками отправил за соседний небольшой горный кряж… За перевал.
Газетчики и телевизионщики, эти остроглазые ребята, каждый полученный пряник высматривают друг у друга издалека. Зависть! (Корпоративная дружба-ревность…) Слишком уж быстро стала журналистка известной (и у нас, и за рубежом) своими репортажами, своими дерзкими походами в логово басаевских боевиков… Молодая… А уже вся в премиях!
