Под Опалой, на Большой - Дмитриев Александр Николаевич (онлайн книга без TXT) 📗

Попав в западню, медведица получила три пули, которые адским пламенем обожгли ее бока. Она слышала погоню. Подойдя к ручью, медведица прошла по его руслу до самого истока, чувствуя, как с каждым шагом и с каждой потерянной каплей крови из нее уходят силы. Упав тут же в лужице, образованной родником, из которой брал свое начало ручей Ржавый, она потеряла сознание. Но, видно, огромное физическое здоровье и целебные воды ручья, омывшие ее раны, снова не дали ей сдохнуть.

Несколько недель медведица зализывала раны и ела какую-то известную только зверью лечебную травку. Поначалу она была очень слаба и могла сделать всего несколько десятков шагов.

На тундре появились первые ягоды голубики и жимолости. Какая-никакая, а все-таки пища. Об охоте не могло быть и речи.

Кое-как добравшись до ближайшей речки – Утки, – она попыталась подкормиться рыбой. Но ее сил хватало только на то, чтобы ловить полудохлую, уже отнерестившуюся рыбу.

Головные боли становились невыносимыми. Порой они были так сильны, что медведица едва не теряла сознание, то яростно ревя при этом, то скуля, словно маленький медвежонок. Она понимала, что времени на месть у нее осталось очень мало, и поэтому, едва почувствовав, что способна преодолеть это расстояние, решила вернуться к поселку. И облезшая худая медведица, едва стоящая на ногах от слабости, двинулась в путь.

Первым делом она пришла к дачному участку Сергея. Там как раз была Лариса. Медведица не стала преследовать убегающую женщину, но и уходить отсюда она больше не собиралась.

Медведица умяла себе лежанку, с твердым намерением дождаться своего врага. И дождалась.

Она не шелохнувшись лежала в кустах, изо всех сил борясь с желанием броситься наутек, когда Сергей палил из карабина по лесу. Она внимательно наблюдала за беседой Орлова и своего врага. И лишь когда участковый отобрал у Сергея карабин и уехал, поняла: ее час пробил. Человек, убивший ее медвежонка, был один и без оружия.

Сергей ушел в теплицу. В несколько прыжков преодолев участок, она перешагнула порог, через который только что прошел ее лютый враг. Медведица приближалась к нему спокойно и уверенно. Она знала, что в этом замкнутом пространстве ему не спастись. Вот они, сладкие мгновения мести! Ее слабых сил вполне хватит, чтобы убить это существо.

В последний момент медведица прочитала в глазах человека бессилие и обреченность.

36

Сергея хоронили на местном кладбище в закрытом гробу. На похороны собрались чуть ли не все жители Усть-Большерецка.

Лариса стояла молча, отрешенно глядя перед собой. Плакать она уже не могла. Когда на пороге появился Орлов и, отводя в сторону глаза, сообщил ей страшную весть, вот тогда она и плакала, и кричала.

Почти сразу прибежали Ирина и Инга. И целый день пытались успокоить исходящую рыданиями подругу. Теперь же Ирина стояла, взяв Ларису под руку, и, сама плача навзрыд, умоляла:

– Ларка! Не молчи. Поплачь. Ведь так и с ума недолго сойти.

Но Лариса молчала, ничего не замечая вокруг.

Танюшку на похороны не пустили. Все эти дни она жила у Ирины. Как Самойлова ни пыталась забрать к себе и подругу, та не согласилась. Все время она проводила в бесцельном переборе вещей, оставшихся от мужа, в перелистывании альбома с фотографиями, на которых ее Сергей улыбался, где он был живой.

На следующий после похорон день из Елизово прилетел военный МИ-8, раскрашенный в оранжевый цвет.

– Вот так всегда у нас, – ругались, перекуривая в сторонке в ожидании взлета, охотники, собранные участковым для новой облавы. – Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. То "двушку" выпросить не могли, а как беды дождались, так и "восьмерку" – нате, пожалуйста!

Кроме шестерых охотников на облаву летели Орлов и Самойлов. Андрей был единственным человеком, который видел одноглазую медведицу вблизи, и поэтому он должен был указать на нее. Сейчас ошибаться уже было нельзя ни в коем случае. Медведь, попробовавший вкус человеческого мяса, уже не остановится. Уничтожить его нужно было любой ценой.

Накануне у Самойлова с Орловым был тяжелый разговор. Андрей сам пришел к участковому прямо с похорон и рассказал все, что знал. Сергея уже не было в живых, и поэтому что-то скрывать стало бессмысленно.

– Почему вы сразу не пришли ко мне и ничего не рассказали? – бушевал Орлов, бегая по своему кабинету из угла в угол.

– Сергей боялся, что ты на него дело заведешь.

Андрей сидел на стуле сбоку от канцелярского стола, облокотясь на столешницу и виновато глядя на свои сжатые в замок пальцы.

– Неужели вы думаете, что я вам враг? – Старший лейтенант остановился по другую сторону стола и, уперевшись в него руками, навис над Андреем. – Думаешь, я стал бы его сажать? Что я, не понимаю, что у него жена с ребенком? Конечно, получил бы от меня по первое число, карабин я бы отобрал, но зато он жив бы остался. Да если бы я сажал каждого за подобные провинности, у меня бы уже полсела на нарах парилось.

Андрей понимал правоту сказанного участковым и потому молчал.

– Ладно. Теперь ничего не вернешь, – уже спокойным голосом сказал Орлов. – Нужно думать, как эту тварь достать. Ты ее близко видел?

– Как тебя.

– Полетишь с нами на облаву. Мне теперь нужно точно знать, что мы именно ее грохнули.

– Да я ей, сучке, сам лично глотку перегрызу. – Андрей поднял глаза на участкового, и в его взгляде читалась решимость и злость.

– На это профессионалы есть, – примирительно сказал Орлов. – Твое дело им указать на нее.

И вот они уже стоят на взлетной площадке в воинской части, ожидая разрешения командира экипажа, чтобы погрузиться в вертолет и отправиться на поиски медведя-людоеда.

Тем временем медведица, собрав остатки сил, уже не прячась, уходила через тундру на северо-восток. Она не хотела больше никого убивать. Она отомстила, и больше ей не было никакого дела до этих двуногих созданий. Ей нужно было всего лишь добраться до своей берлоги. Хватило бы сил…

Вертолет находился в поиске уже около двух часов. Люди, сидящие в салоне, до рези в глазах всматривались сквозь иллюминаторы то в промежутки между кронами деревьев, когда они пролетали над лесом, то в бескрайнее тундровое море. За все это время они лишь однажды видели медведя, но то оказался огромный самец с черной шкурой, и, немного попреследовав его, экипаж вертолета направил свою винтокрылую машину дальше.

Первыми бурое пятно на тундре заметили летчики. Один из них обернулся в сторону пассажиров и, встретившись взглядом с Орловым, красноречиво показал ему указательным пальцем вниз. Участковый подошел к открытой дверце, ведущей в кабину пилотов, и, увидев неуверенно бегущего, явно ослабевшего зверя, крикнул командиру, стараясь заглушить рев моторов:

– Спускайся ниже и зайди спереди. Нужно заглянуть ей в морду.

– Ты что, жену, что ли, себе выбираешь? – засмеялся летчик и, отжав от себя рукоятку штурвала, начал выполнять требуемый маневр.

– Андрей! – что было сил крикнул Орлов Самойлову, приникшему к одному из иллюминаторов, и, заметив, что тот обратил на него внимание, махнул ему рукой, подзывая к себе.

Тем временем вертолет завис в десятке метров от земли, прямо на пути бегущего зверя.

Истратив на последний в своей жизни бег остатки сил, медведица вдруг остановилась и, задрав морду, посмотрела в сторону огромной рычащей птицы, висящей над ней.

В это время в вертолете, встретив взгляд одноглазой медведицы, Андрей кивнул головой и произнес:

– Она.

Звука его голоса не было слышно за шумом работающих винтов, но Орлов и так все понял.

Вертолет чуть развернулся, открылась боковая дверь, и в животное градом полетели пули, выпускаемые сразу из нескольких карабинов. Эти пули, словно огненные шары, проникали в ее плоть, разрывая и без того израненное тело. Лапы подкосились, и она рухнула на мягкую почву тундры.

– Все! – крикнул своим товарищам Шкловский, ставя карабин прикладом на пол. – Готова. Патроны не тратьте.