Русские на Мариенплац - Кунин Владимир Владимирович (читать книги полностью TXT) 📗
Несмотря на свою хромоту Руди орудовал кулаками, как заправский кулачный боец, а Уве укладывал своим колом одного нациста за другим.
Эдик и Джефф все-таки прорвались к пожарной лестнице и быстро полезли наверх, к открытому чердачному окну. У Джеффа под глазом уже расплывался огромный синяк, у Эдика лилась кровь из рассеченной губы.
Клаус свалил двоих крепеньких юнцов и вместе с отцом и Руди бросился на выручку к пожарным. Те увидели, что к ним подоспела помощь, воодушевились, очнулись от сковывавшего их страха и тоже вступили в бой!..
Танк застопорил одну гусеницу и стал поворачиваться на одном месте, грозно поводя пушкой. Луч фары на башне выхватывал из темноты искаженные страхом и ненавистью лица нацистов.
– Не подпускать их к дому!!! – кричал главарь. – И никого не выпускать из дома!..
– Разворачивайте шланги, мудаки!.. – гремел голос Нартая из танка. – Скажи им по-своему, дядя Петя!
Мешая родную немецкую речь с российским матом, Петер заорал по «громкой» танковой связи:
– Пожарные!!! Мать вашу так-перетак, в рот вам… – тут он забыл, как это говорится дальше и перешел на чистый немецкий: – Давайте воду!!! Одним шлангом на дом, вторым – по этим свиньям собачьим!
На мгновение Клаусу, Уве и Руди вместе с пожарными удалось отшвырнуть нацистов от пожарной машины. Но этого хватило, чтобы заработали двигатели насосов, и две тугие, мощные струи, наконец, вырвались из брандспойтов!
Задыхаясь в дыму, изнемогая от нестерпимого жара, Эдик и Джефф пробрались по горящему чердаку к внутренней лестнице, спустились и оказались в коридоре третьего этажа. Где-то рядом стонала женщина, обессиленно скулил детский голосок…
Из коридора несся животный старческий крик:
– Ратуйте!.. Ратуйте!.. Ратуйте-е-е!!!
Однако, когда Джефф и Эдик, обожженные, надрывно кашляющие, в тлеющей одежде, почти теряя сознание, попытались вытащить из дома двух маленьких детей, старуху и молодую женщину и распахнули дверь на свежий воздух, с дерева сразу раздалось несколько выстрелов…
Увидев, что дверь дома захлопнулась и Джефф с Эдиком не могут вывести людей из горящего дома и через полторы-две минуты они все вместе заживо сгорят в этом несчастном вонхайме, танк Т-62 мгновенно оказался у дерева.
Его орудийная башня медленно повернулась и отвела ствол пушки в сторону. А затем быстро развернулась в обратном направлении и пушкой, словно гигантской дубиной, со страшной силой ударила по вековому каштану!..
Сквозь увядшую листву, обламывая на своем пути ветки, с дерева на землю кувырком полетели два бритоголовых стрелка. Посыпались вниз и их винтовки.
– Молодец, дядя Петя! – прогремел голос Нартая. – Зер гут!!!
Эдик и Джефф еще раз попытались открыть дверь, но тут же были забросаны градом увесистых камней. Тогда танк развернулся на одной гусенице и почти вплотную подъехал к дверям вонхайма, перекрыв собою выход из дома. Камни застучали по броне…
– Выходите, Джефф, Эдик! – громко, на всю станцию сказал танк. – Я перекрыл вас. Только держитесь поближе ко мне!..
Под защитой танка Эдик и Джефф вынесли из дома детей и старуху. Женщина вышла сама.
И в этот момент, сверкая проблесковыми вертушками, разрывая воздух воем четырех сирен, у вонхаима резко затормозили четыре специальных полицейских фургона из Мюнхена.
Из каждого фургона молниеносно появилось человек по тридцать полицейских – в бронежилетах, касках, с прозрачными щитами, дубинками и гранатометами со слезоточивым газом.
Сильные прожекторы фургонов добавили света к огню горящего вонхаима.
На какое-то мгновение полиция замешкалась. Не сориентировались – кто есть кто. Нацисты этим моментально воспользовались.
Было видно, что они превосходно организованы и натасканы на любые изменения ситуаций! Они бросились к своему мощному, быстроходному черному автобусу с эсэсовским знаком на борту и в две секунды, по головам друг друга, заполнили его до отказа.
Черный автобус рванул было с места, но сорокатонный, большой, казалось бы, неуклюжий и неповоротливый танк оказался проворнее!
Танк буквально прыгнул наперерез уходящему черному автобусу. Он не успел преградить ему путь своим бронированным телом. Он просто, как шпагу, вонзил свою длинную пушку в самую середину нацистского автобуса!
Пушка прошила автобус насквозь и вышла своим стволом с другой стороны, точно над эсэсовский бортовой эмблемой…
– Кайне бевегунг!!! Всем в автобусе лечь на пол!!! – прогремел танк голосом Петера Китцингера.
Но пригвожденный черный автобус сдаваться не хотел! Колеса его безуспешно рыли землю на одном месте, двери были открыты, и из него уже успели выскочить трое бритоголовых и броситься в спасительную темноту…
– Я же сказал – всем лечь!!! – снова рявкнул танк и…
И черное небо, испещренное золотыми искрами пожара, раскололось от громового орудийного выстрела холостого заряда!
Вот тут легли все – и нацисты, и полиция, и югославы, и даже Уве Зергельхубер со своим колом в руках…
ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
рассказанная Эдиком, – о том, как сугубо военные и совершенно секретные документы могут получить абсолютно иное стратегическое направление…
А наутро началось такое, что нам всем небо с овчинку показалось!
Бедных наших стариков – Наташу и Петера, мюнхенский отдел по борьбе с терроризмом и организованной преступностью, или как он у них называется, совершенно заколебал!
Приехали к нам в «Китцингер-хоф» три хмыря в штатском, двое моего возраста, один постарше, и как взяли Петера и Наташу в перекрестный допрос – откуда у них русский танк?! Где купили? Когда купили? У кого купили? На каком фломаркте? Как его использовали до случая с «вонхаймом»? Кто в вашем доме живет, кроме вас? Кто такие? Почему? Ну, и так далее…
Причем, все так вежливо, любезно, со своими профессиональными подходами – дескать, вы, конечно, очень помогли полиции! Не будь вас с вашим танком, все могло кончиться гораздо хуже. И правительство Баварии уже знает обо всем этом, и даже, насколько нам известно, уже готовится к официальным благодарственным торжествам, где вас будут чествовать, как одних из самых героических граждан Баварии… И все-таки, откуда у вас русский танк?
Но наши ребята – Наташа и Петер, тоже, как говорит Нартай, – не пальцем деланные. Уперлись рогом в свою версию, которую мы когда-то вместе сочинили, и хрен их с этого места сдвинешь!
Наташу Петер вообще сразу из этого дела исключил. Он нам потом по-тихому объяснил – почему. Потому, что Наташа, несмотря на то, что была рождена украинкой, сегодня – типичная религиозная баварская немка, уже пятьдесят лет воспитанная в честности и уважении к порядку и ко всяким законам, и она может расколоться в любую минуту. Или ляпнуть что-нибудь такое, от чего потом не открестишься.
А он, Петер, понимает, что все порядки и законы устанавливают и пишут обыкновенные люди. И иногда они очень даже могут ошибаться. Поэтому не меньше половины этих законов – дурацкие! Которые только мешают людям нормально жить. А то откуда бы появился тот самый знаменитый немецкий бюрократизм, от которого люди чуть ли не во всем мире стонут?
Вот Петер и заявил этим хмырям, что Наташа ничего не знает и к русскому танку никакого отношения не имеет. Он один, без всякой Наташи, недавно ездил в Эрфурт хоронить старого товарища, с которым был когда-то вместе в русском плену (а он, действительно, был недавно в Эрфурте на похоронах) и на обратном пути, уже когда возвращался домой, прямо на дороге у какого-то русского танкиста за две тысячи марок купил этот танк.
Но купил его не в качестве боевого оружия, а как обыкновенный трактор. Для работы в поле. Потому что нормальный новый трактор стоит не меньше двадцати тысяч марок, а старому трактору Петера, который у него уже восемнадцать лет, пришел полный пиздец.
Это слово Петер сказал по-русски, и тогда старший из отдела по борьбе с терроризмом вдруг неожиданно рассмеялся! Оказалось, он по-русски чешет, как дай нам Бог говорить по-немецки…
