Тридцатник, и только - Джуэлл Лайза (лучшие книги TXT) 📗
Ей должны нравится пабы и музыка, которая нравится мне. Она должна быть общительной, но и благоразумной на тот случай, если у нас появятся дети. Помешанной на вечеринках идиотки мне не надо. Я хочу, чтобы на нее можно было положиться: если она сказала, что будет там-то и тогда-то, значит там я ее и встречу. Дерганых и легкомысленных я не приветствую.
И… — раздумывая, он барабанил пальцами по зубам, — деньги пришлись бы очень кстати. Да, я бы не возражал против женщины с хорошим счетом в банке. Домашняя девушка — тоже хорошо; если она будет привязана к родителям так же, как я, то поймет, почему я до конца не могу разорвать пуповину. И… — он щелкнул пальцами, знаменуя появление нового соображения, — аккуратная. В разумных пределах, конечно. Понимаю, никто не способен сравняться со мной по части уборки. Но все-таки.
— В общем, ты малый не капризный, — ехидно вставила Дилайла.
— А то, — ухмыльнулся Диг и откинулся на спинку дивана. — Но самое главное требование следующее: чтобы я бы мог проснуться с ней рядом в субботу утром и подумать: «Здорово, впереди выходные и со мной моя девушка, и что бы мы ни предприняли, все будет замечательно, потому что она мой лучший друг и мне нравится ее общество».
Дилайла улыбалась, слушая Дига.
— Что ж, поздравляю, — она протянула ему руку, — ответ правильный. Официально заявляю, ты созрел, чтобы завязать взрослые отношения. Но хм… дай-ка подумать… у нас, кажется, есть одна маленькая проблема?
Она дурачилась, потирая подбородок и притворяясь обеспокоенной. Диг не понимал, куда она клонит.
— Какая? — спросил он.
— Где же мы найдем женщину, которая бы удовлетворяла всем этим требованиям? Разве такие на свете существуют?
— То-то и оно! — подхватил Диг.
— Красивая, умная, одинокая, любительница карри и пабов, аккуратная и разумная, домашняя и к тому же лучший друг — таких не бывает! — Она хлопнула себя по лбу в притворном расстройстве.
Диг заерзал: беседа принимала странный оборот.
— По крайней мере, я таких не встречал, — решил он поставить точку.
— Но подожди! Какая же я глупая! Я знаю такую девушку. И почему я раньше о ней не вспомнила? Она идеально тебе подходит. Ты ее полюбишь. — Она принялась рыться в сумочке. — Я дам тебе ее телефон.
— Да? — оживился Диг. — Кто она? И что за человек?
— В точности, как твоя идеальная женщина. Ей тридцать лет, красивая, преуспевающая, нежная, добрая. Ты будешь от нее без ума.
— Да, но… понравлюсь ли я ей? Если она такая потрясающая, не сочтет ли она меня придурком?
— Нет, — Дилайла царапала номер на отрывном листочке, — не бойся. Она решит, что встретила свой идеал. Ты в ее вкусе, поверь мне. — Щелкнув ручкой, она подвинула листок Дигу. — Позвони ей, — настоятельным тоном предложила она. — Позвони сейчас же.
Диг взял серебристый листочек и поднял к носу: 020 7485 2121.
Он скорчил изумленную гримасу:
— Но… но… не понимаю. Это телефон Надин. — Дилайла улыбалась. — Зачем ты дала мне номер Надин?
— Черт побери, — поморщилась Дилайла, — не удивительно, что интеллектуалки тебя пугают. Самым смышленым парнем месяца тебя вряд ли выберут, правда?
— А, — хмуро улыбнулся Диг, — ты опять ступила на боевую тропу сватовства. Ясно. — Он протянул листок Дилайле. — Ты просто не врубаешься. Этого никогда не случится. Нам с Надин семейное счастье не грозит. Если бы это могло случится, то уже давно случилось бы.
— Но почему? — вскинулась Дилайла. — Не понимаю. Что с вами происходит? Почему вы не можете быть вместе?
Диг потер ладонью щеку:
— Не знаю. Наверное, не судьба. Я пытался, но она не заинтересовалась мной, и никогда не проявляла ни малейших признаков… ну понятно, о чем я.
Дилайла ударила рукой по столу, от неожиданности Диг подпрыгнул:
— Значит, пытался! Я знала! Знала, что за этой платонической ерундой что-то стоит. Расскажи, как все было. С начала и до конца.
Диг уже сожалел о своей откровенности, которая начинала заводить его туда, куда он совершенно не стремился. Собравшись с духом, он поведал Дилайле о сентябре 1987 года.
— Надин меня не захотела, — подытожил он. Так и сказала: «Ты мне не нужен». Куда уж яснее! Ей было нужно нечто большее, чем я. Мужчина с большой буквы. Она мечтала о спортивных машинах, модных шмотках, умудренности и интригующей красоте. А не о прыщавом мальчонке Диге Райане с тощими ногами, разъезжающим на старой «хонде» и работающем в какой-то смурной конторе. Знаешь, я не сразу свыкся с этой мыслью. Довольно долгое время мне было тяжело находиться рядом с ней и не желать ее… но теперь все хорошо. Она мой друг. И часть моей жизни, за что я ей благодарен. Жизнь без Надин была бы пустой и бессмысленной. Дилайла… понимаю, ты хочешь, как лучше, но забудь об этом, ладно? Потому что этому не бывать.
— Ох, Диг, — Дилайла покачала головой, — если бы ты только видел вас с Надин со стороны, видел то, что заметно любому! Тогда бы ты наверняка распрощался с дурацкими детскими обидами и взглянул на ситуацию объективно. — Она сунула ему в ладонь листок с номером. — Оставь себе. Может быть, когда-нибудь ты обнаружишь этот клочок в бумажнике, вспомнишь наш разговор и поступишь правильно. Хорошо? — Она сжала его пальцы в кулак.
— Ладно, как скажешь. — Он сунул листок в карман и принялся за еду, остывавшую на тарелке.
Что за день, думал Дин, пережевывая пресный кусок баранины, (и почему всегда, когда он обедает с Дилайлой, еда такая невкусная?) что за невероятный день! Он вдруг почувствовал себя вымотанным. Он более не испытывал ни голода, ни жажды, и язык уже не ворочался.
Но самое смешное, несмотря на затеянную Дилайлой болезненную дискуссию и на все безобразия, случившиеся за последнюю неделю, Диг, сидя над холодным карри и впитывая, непривычную атмосферу заведения, вдруг осознал, что больше всего на свете он сейчас хотел бы увидеть Надин.
Глава тридцать девятая
Бум! Бум! Бум!
— Хр-р-р-э….
Бум! Бум! Бум!
— У-у-мм-х…
— Надин!
— А-а?… — Надин разлепила одни глаз, затем другой.
Обивка, фрагменты мебели и акварели на стене, отразившись на мутной сетчатке, не пробудили в ней никаких воспоминаний. Она попыталась встать.
— А-а!…
Ее охватила паника: она не могла пошевелить ногами. У нее вообще не было ног. Она — калека, парализованная. Она… уф… она запуталась в покрывале.
— Надин! Ты здесь? С тобой все в порядке? Впусти меня.
Бум! Бум! Бум!
Надин узнала голос Пиа. Голова была, как… как нечто ужасное, что и словами нельзя выразить. Где она? Где она, черт побери? Что это за место?
Она попыталась откликнуться на зов Пиа, но из рта не вырвалось ничего, кроме гнусного хриплого дыхания — у-у-мм-хр… Необходимо как-то добраться до двери. Погруженная во мрак комната освещалась лишь оранжевым уличным фонарем. Барселона, припомнила Надин, она находится в Барселоне. Но какой сегодня день?
В конце концов ей удалось выпутаться из покрывал, и она поползла по ковру к двери.
— Иду, — прохрипела она, с трудом передвигаясь на четвереньках. — Я иду.
Открыла дверь и заморгала от яркого света. Над ней нависала Пиа, по бокам ассистентки стояли два мощных испанца в черных пиджаках и с озабоченными физиономиями.
— Господи, Дин! — заверещала Пиа, опускаясь на корточки и обнимая худенькой ручкой подругу, — что с тобой?
— М-м-м, — промычала Надни, прикрывая глаза от света и от пристального взгляда громил. — Голова. Моя голова. Какой сегодня день? Как долго я спала?
— По-прежнему суббота, — Пиа убрала волосы, падавшие на лицо Надин. — Почти десять вечера. Ты ушла из бара два часа назад. — С ослепительной улыбкой она обернулась к парням в черном, один из них сжимал в руке большую связку ключей: — Похоже, все о'кей. Простите, что сорвала вас с места. — выдала она по-испански, — и все такое.
— Сеньорита здорова? — осведомился парень с ключами.
— С сеньоритой все будет в полном порядке, — успокоила его Пиа.
