Работа легкой не бывает - Цумура Кикуко (книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗

Перед самой поляной, где обитал Сугаи, я повернула обратно к хижине. Будь я на месте Ёсиаки Сугаи, спросила себя я, шагая по обозначенной маркерами тропе, как бы я поступила – предпочла и дальше жить в парке или поняла, что пришло время покинуть его? Осень, урожайное время заканчивалось, теперь в парке будет становиться все холоднее. Однако Сугаи, исчезнув без объяснений так надолго, наверняка лишился работы, и это тоже следовало учесть. Кроме того, он не женат, а с родными на Окинаве связь не поддерживает.

Может, его просто все достало и уже ничто не связывает его с обычным миром. Единственными ценностями, которые он утратил, отправившись в самоволку, были доверие общества и крыша над головой. Я вспомнила, что госпожа Кудо говорила о человеке, которого я принимала за господина Сугаи: что на работе дела у него идут неважно, что он часто упоминает «эмоциональную нагрузку». Я без труда могла представить, в каком стрессе он существовал с такой работой, но если коллеги так его ценили, значит, работа не только расстраивала, но и радовала его. Понятно было и то, как его положение могло стать невыносимым. Он продолжал работать, старался балансировать как мог, но понижение «Кангрехо» и последующий отъезд Исагирре в Испанию стали последней соломинкой, нарушившей неустойчивое равновесие, которое ему до тех пор удавалось поддерживать.

Слушая свой проницательный тон, я укоризненно качала головой, хоть и говорила мысленно. Все это не более чем проекция, основанная на моем личном опыте. Неизвестно даже, действительно ли гоминин Обаяси, живущий в лесу и пробавляющийся шиитаке, каштанами и плодами хлебного дерева, на самом деле Сугаи. Может, здесь и вправду есть призрак, питающий пристрастие к грибам.

Думая только о том, как бы мне убедить этого человека покинуть лес, я следовала по обозначенной деревянными маркерами тропе обратно к хижине и еще издалека почувствовала неладное. Я смутно различила в окно темную фигуру, передвигающуюся внутри хижины. С трудом сглотнув, я огляделась по сторонам. Некоторое время фигура стояла у плитки, потом наклонила голову и снова выпрямилась: скорее всего, открывала холодильник. Да чтоб его, подумала я. Опять ворует у меня соус для лапши. И главное, почему по одной порции за раз? Или у него для этой цели есть посуда? После минутного размышления мне стало ясно, как легко порыться в парковых мусорных урнах и отыскать в них какую-нибудь подходящую емкость. Я стояла, едва дыша и не сводя глаз с хижины, мысли необъяснимым образом зациклились на моем соусе для лапши, но потом я опомнилась и сунула руку в карман куртки за рацией. И шепотом вызвала господина Хакота.

– В хижине посторонний. Вы не могли бы приехать сюда? Прием.

– А?.. Вы не могли бы повторить?

Может, господин Хакота был слегка туговат на ухо, а может, мой дрожащий голос прозвучал слишком тихо. Так или иначе, одно и то же мне пришлось повторять трижды.

– Посторонний! Ну надо же! – воскликнул он, когда наконец понял. – Уже еду! – Я услышала шорох – видимо, он бросился бежать.

– Тише, тише, – взмолилась я в рацию, не зная, слышит он меня или нет.

Каждый раз, когда фигура в хижине двигалась, я мысленно уговаривала ее: только не выходи, очень тебя прошу, не выходи до приезда господина Хакота. Наверное, мои молитвы были услышаны, потому что спустя некоторое время я увидела господина Хакота, несущегося по лесной дорожке на багги. Дорожка была извилистой, состоящей из S-образных поворотов вроде тех, на которых я тренировалась, когда училась водить машину, и они следовали один за другим, но техника вождения, продемонстрированная в тот день господином Хакота, была поистине достойным внимания зрелищем. С таким мастерством, подумала я, ему нипочем не только S-образные, но и R-, G- и M-образные повороты.

– Что там с посторонним? – крикнул он во весь голос, едва заметил меня, так что я прижала палец к губам, оскалила зубы и замотала головой.

– Ах да, точно, – спохватился господин Хакота и зажал рот ладонью.

– Он в хижине. Роется в моих вещах.

– Что?! Возмутительно!

Поскольку все кредитные карты и прочие ценности я оставляла дома, в кошельке держала только 2000 иен наличными, а остальное мое имущество в хижине составляли вращающийся резак, коврик для раскроя и приправы, ситуация едва ли соответствовала такой реакции, как «возмутительно!», но господин Хакота тем не менее удостоил меня таковой.

– Умоляю, тише! – снова призвала я его.

– А вот и он!

В дверях хижины появился посторонний. Я впервые как следует увидела его, и со своими длинными всклокоченными волосами, бородой и черным пальто до щиколоток он определенно производил то же впечатление, что и гоминин Обаяси, с которым его перепутала моя предшественница. Но при внимательном рассмотрении становилось совершенно ясно, что это отнюдь не первобытный человек. На груди к его пальто был пришит большой логотип команды «Кангрехо Обаяси».

– Эй!

Багги господина Хакота сорвался с места и с устрашающей быстротой ринулся в сторону хижины.

– Господин Хакота, вы его задавите! – выкрикнула я, тоже метнувшись вперед.

Но багги резко затормозил, и господин Хакота выпрыгнул из него с криком: «Все, сдавайся!» К тому времени, как я обежала вокруг багги и увидела, что происходит, незваный гость уже скорчился на земле, прикрывая голову руками.

– Вы ведь господин Сугаи, да? – Услышав мои слова, он дважды кивнул. – Ваши коллеги из лечебного учреждения для престарелых заявили о вашей пропаже в полицию.

Гоминин Обаяси, а точнее, Ёсиаки Сугаи медленно поднял голову и помотал ею.

– Простите за все беспокойство, которое я вам причинил, – произнес он с низким, продолжительным поклоном. Я уже собиралась отозваться: «Нет-нет, что вы!» – но взглянула на господина Хакота и увидела, что он стоит со скрещенными на груди руками и склоненной набок головой, явно изумленный кротостью нашего нарушителя. В правой руке господин Сугаи держал бумажный стаканчик, в которых в парке продавали попкорн, а в стаканчике плескалось что-то очень похожее на порцию концентрированного соуса для лапши.

Господин Хакота объявил, что доставит господина Сугаи в контору, и я отправилась с ними. На меня навалилась такая усталость, что я не решилась сесть за руль, поэтому попросила у господина Хакота разрешения поехать на его багги, объяснив, что завтра доберусь до хижины пешком.

– Да ничего, завтра я сам подвезу вас, – ответил он, и я села на заднее сиденье багги господина Хакота рядом с господином Сугаи, и мы покатили к конторе.

Господин Сугаи, капюшон длинного пальто которого болтался за спиной, упорно смотрел вниз. Его борода спускалась на грудь, но на лбу виднелись залысины, и волосы, связанные сзади, выглядели с учетом обстоятельств довольно опрятно. У гоминина Обаяси в музее на голове красовалось что-то вроде кожаного капюшона, так что невозможно было определить, что творится у него на голове, но в целом он походил на господина Сугаи.

Наверное, он ухитрялся купаться в одном из многочисленных ручьев, протекающих через парк, потому что, несмотря на жизнь среди леса, от него почти не пахло. Сложив сухие, как бумага, руки на коленях и устремив на них неподвижный взгляд, он напоминал религиозного аскета, но логотип «Кангрехо» у него на пальто, явно относящийся к этому миру, нарушал целостность впечатления.

– Мне тоже тридцать шесть, – выпалила я, понятия не имея, почему решила признаться в этом именно сейчас.

Господин Сугаи посмотрел на меня, слегка склонил голову набок и ответил:

– Выглядите вы моложе.

Это были единственные слова, которыми мы обменялись на заднем сиденье багги.

В конторе господин Нодзима сообщил нам, что из полиции собирались кого-то прислать сюда, но тот человек сейчас занят другим делом, поэтому нас просили выяснить у лесного жителя все, что мы сможем. При упоминании о полиции господин Сугаи словно съежился. Госпожа Кудо принесла заваренный чай, два-три раза обошла вокруг господина Сугаи, сидящего у стола, и вдруг воскликнула: