Первый день - Леви Марк (полные книги .txt) 📗

— На свете много мест раскопок, которые — по праву или по ошибке — считаются астрономическими объектами. Может быть, Стоуихендж был чем-то вроде гигантского диска из Небры, но его форма вовсе не пирамидальная. Осталось всего-навсего узнать, где находятся те пирамиды, которые еще не найдены.

— Я смогу ответить на твой вопрос, когда люди перекопают все пустыни, когда изучат все непроходимые джунгли и исследуют дно океанов.

Небо пронзила яркая вспышка, а через несколько секунд прогремел гром.

— У тебя есть зонтик? — спросила Кейра.

— Нет.

— Тем лучше.

Мадрид

В конце дня в аэропорту Барахас приземлился частный самолет. Он встал на отведенное ему место на стоянке. Вакерс с непроницаемым видом первым спустился по трапу. Присоединившийся к нему в Риме Лоренцо шел следом, сэр Эштон появился последним. У выхода из зала для особо важных персон их ждал лимузин. Машина доставила их в центр города. Они вошли в одну из двух наклонных башен, именуемых «Воротами Европы».

Исабель Маркес — Мадрид — встретила их в просторном зале с плотно занавешенными окнами.

— Берлин и Бостон присоединятся к нам немного позже, а Москва и Рио должны появиться с минуты на минуту, они задержались из-за неблагоприятных погодных условий.

— Нас тоже изрядно болтало, — сообщил сэр Эштон.

Он подошел к консоли, где стоял поднос с прохладительными напитками, и налил себе полный стакан воды.

— Сколько нас сегодня будет?

— Если из-за надвигающейся грозы власти не распорядятся закрыть аэропорт, за этим столом нас соберется тринадцать.

— Итак, позавчера операция завершилась провалом, — констатировал Лоренцо, падая в кресло.

— Не совсем так, — возразил сэр Эштон, — этот священник, возможно, знал куда больше, чем мы предполагали.

— Как получилось, что ваш человек не попал в цель?

— Она находилась в двухстах метрах от него, и ему пришлось пользоваться тепловизором. Так что я могу сказать только одно: «Еггаге humanum est» [17].

— Его неловкость привела к гибели служителя Церкви. Я нахожу, что ваша латинская шутка весьма неуместна. Полагаю, что те, в кого вы целились, теперь будут очень осторожны.

— Нам об этом ничего не известно, но мы сразу приняли меры и, ослабив узду, стали следить за ними издали.

— Скорее вам следовало бы признать, что вы потеряли их след.

Исабель Маркес встала между Лоренцо и сэром Эштоном.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы спорить, но чтобы выработать линию дальнейшего поведения, ведь у нас впереди нелегкий путь. Подождем, пока прибудут остальные, и постараемся работать слаженно. Нам предстоит принять несколько важных решений.

— Не вижу ни малейшего смысла в этом собрании, — проворчал сэр Эштон. — Мы и так прекрасно знаем, какие решения принимать.

— Не все придерживаются того же мнения, что и вы, сэр Эштон, — заявила женщина, только что вошедшая в зал.

— Добро пожаловать к нам, Рио!

Исабель поднялась, чтобы встретить гостью.

— Москва не с вами?

— Я уже здесь, — произнес Василий с порога.

— Надеюсь, мы не станем ждать до бесконечности тех, кто опаздывает! — снова заворчал сэр Эштон.

— Давайте не будем ждать, однако тогда мы не сможем поставить на голосование ни одно из обсуждаемых решений, — предупредила Исабель.

Сэр Эштон занял место в конце стола справа от Лоренцо, Василий уселся слева от него, рядом сел Париж, а напротив него — Вакерс. В течение получаса прибыли и все остальные: Берлин, Бостон, Пекин, Каир, Тель-Авив, Афины и Стамбул. Комитет собрался в полном составе.

Сначала Исабель поблагодарила гостей за то, что сумели собраться в Мадриде. Необходимость этой встречи вызвана довольно серьезными причинами, сказала она. Некоторые из членов комитета однажды уже сталкивались с подобной ситуацией много лет назад, а другим, сменившим на посту своих предшественников, таким как Рио, Тель-Авив и Афины, придется разбираться в этом деле впервые.

— Личные инициативы привели к тяжелым последствиям. Мы сможем управлять этими двумя учеными, только принимая совместные решения и оказывая друг другу всемерную помощь.

Афины запротестовал: инцидент в Ираклионе произошел случайно. Сэр Эштон и Лоренцо молча переглянулись.

— He понимаю, в чем вы видите неудачу операции, — жестко сказал Москва. — В Небре никто не собирался их убирать, только немного припугнуть.

— Может, нам следует вернуться к проблеме, из-за которой мы все сегодня собрались? — напомнила Исабель. — Теперь нам известно, что теории одного из наших коллег, чье упорное желание убедить нас стоило ему отставки, оказались не столь нелепыми, как нам представлялось, — продолжала она.

— Мы предпочли поверить в то, что он заблуждается, потому что нам так было удобнее, — обронил Берлин. — Если бы мы тогда не отказали ему в тех деньгах, о которых он просил, мы бы сейчас не попали в такое положение. Все было бы у нас под контролем.

— Значит, по-вашему, этот безумный Айвори прав во всем! И что вас заставляет так думать? Может, второй предмет, взявшийся неведомо откуда? — воскликнул сэр Эштон.

— Как бы то ни было, сэр Эштон, никто не давал вам разрешения покушаться на жизнь этого ученого, — вспылила Рио.

— С каких пор нужно спрашивать разрешения, чтобы действовать на своей собственной территории, да еще и против жителей этой же страны? Может, у нас появилось какое-то новое правило, а я этого не заметил? Между прочим, наши немецкие друзья позвали на помощь Москву, хотя операция проводилась на их земле. Я считаю, это их дело, и не смейте читать мне нотации.

— Остановитесь, прошу вас! — вмешалась Исабель.

Афины встал и оглядел собравшихся:

— Давайте перестанем притворяться и попытаемся наверстать упущенное. Теперь мы знаем, что существует не один, а два предмета; возможно, они дополняют друг друга. Совершенно очевидно, что Айвори оказался прав, как бы это ни раздражало сэра Эштона. Отныне нам не следует забывать, что, вероятно, существуют и другие подобные предметы, только мы пока не знаем где. Положение таково: мы ясно отдаем себе отчет в том, что эти предметы могут представлять угрозу, если их соединить или если допустить, чтобы о них и их предполагаемых свойствах узнало население. Однако хочу отметить, что благодаря этим предметам мы сможем многое узнать. В нашем распоряжении пара ученых, и они, вероятно — подчеркиваю, вероятно, — находятся на пути к остальным фрагментам. Будем надеяться, что, несмотря на досадные промахи отдельных людей, эти двое не подозревают о слежке. Мы позволим им продолжать изыскания, и это ничего не будет нам стоить. Когда они добьются успеха, нам останется только перехватить их в нужный момент и завладеть результатом их трудов. Готовы ли мы к тому, что они могут ускользнуть от нас — что маловероятно, если мы станем действовать слаженно, как нам советует Мадрид, — или предпочтем немедленно положить конец их любознательности, как хотелось бы сэру Эштону? Причем мы имеем в виду не просто убийство двух видных ученых. Итак, следует ли нам предпочесть неведение, поскольку мы боимся, как бы их находка не поставила под угрозу сложившийся миропорядок? Примкнем ли мы к лагерю гонителей Галилея и Коперника?

— Труды Галилея и Коперника не привели и к тысячной доле тех последствий, которые может вызвать открытие нашего астрофизика и его подружки-археолога, — возразил Пекин.

— Никто из нас не в состоянии справиться с этими последствиями, равно как и подготовить к этому свою страну. Нам надо в кратчайшие сроки и любыми способами отбить желание у этой парочки продолжать поиски, — сурово проговорил сэр Эштон.

— Афины высказал разумные соображения, которые мы должны принять во внимание. С тех пор как тридцать лет назад мы получили первый фрагмент, у нас нет ничего, кроме предположений. Уместно ли будет напомнить коллегам, что долгое время этот предмет считался единственным? У этого астрофизика с его подругой-археологом, возможно, больше шансов, чем у кого бы то ни было, получить убедительные результаты. Никогда еще никто не додумался объединить усилия двух ученых, имеющих столь несхожие специальности, которые так удачно дополняли бы друг друга. Пусть они продолжают поиски под нашим неусыпным контролем — такая мысль кажется мне более чем разумной. На Земле мы не вечны; если избавимся от этих двоих — а ведь именно этот вопрос мы обсуждаем сегодня, — что нам потом делать? Ждать, когда сами собой найдутся остальные фрагменты? И когда же это случится — через столетие, а может, через два? В сущности, какая разница? Разве вам не хочется стать тем поколением, которое наконец узнает правду? Пусть они ищут дальше, а мы окажемся рядом, когда настанет время, — предложила Рио.