Далекие часы - Мортон Кейт (читать книги онлайн txt) 📗
— Как вода?
Голос раздался, словно гром среди ясного неба, и идеальное одиночество разлетелось вдребезги, как золотая скорлупа.
Позже он много раз мысленно проигрывал их первую встречу, и всего яснее ему помнились ее глаза. Еще, если честно, то, как она двигалась, длинная спутанная грива волос, изгиб маленькой груди, форма ног, о боже, каких ног. Но прежде и превыше всего был свет ее глаз, ее кошачьих глаз. Глаз, которые ведали то, чего не должны были. Долгими днями и ночами, простиравшимися впереди, и перед самым концом он видел именно ее глаза, когда закрывал свои.
Она сидела на качелях, опустив босые ноги на землю, и следила за ним. Девушка… женщина? Поначалу он не был уверен… одетая в простой белый сарафан, она наблюдала, как он плавает в пруду. В его голову пришло множество небрежных реплик, но нечто в чертах ее лица сковало его язык, и он сумел лишь сказать:
— Теплая. Чудесная. Голубая.
Ее голубые миндалевидные глаза были немного широко расставлены и едва заметно распахнулись, когда он пробормотал эту фразу. Вероятно, она недоумевала, что это за простачок позволил себе вольности с ее прудом.
Он неуклюже бултыхался в ожидании, пока она поинтересуется, кто он такой, как здесь очутился, с какой стати плавает в ее пруду, но ничего подобного она не сделала, не задала ни единого вопроса, а только не спеша оттолкнулась от земли, и качели по пологой дуге поплыли над прудом и обратно. Ему не хотелось показаться человеком, не способным связать двух слов, и потому он ответил на так и не прозвучавшие вопросы:
— Я Томас. Томас Кэвилл. Простите, что купаюсь в вашем пруду, но день такой жаркий. Не смог удержаться.
Том улыбнулся, и она прислонила голову к веревке. А вдруг она такая же нарушительница границ, как и он? Ее облик словно выступал из окружающего пейзажа, как будто они не были созданы друг для друга. Том попытался вообразить, где именно подобная девушка была бы на своем месте, но ничего не получилось.
Она молча соскочила с качелей. Веревки провисли и задергались. Том отметил, что она довольно высокая. Девушка села на каменный берег, прижав колени к груди, так что платье задралось довольно высоко, и опустила в воду пальцы ног, вглядываясь поверх коленей в круги, побежавшие по воде.
В груди Тома начало расти возмущение. Он нарушил границы собственности, но не сделал ничего по-настоящему плохого; он не заслужил подобного безмолвного осуждения. Она ведет себя, как будто его вовсе нет; сидит рядом с ним, но на лице ее застыло выражение глубокой задумчивости. Он решил, что она играет в одну из игр, столь любимых девушками… женщинами; игр, которые смущают мужчин и тем самым неким странным нейтрализующим образом удерживают их в узде. Иначе почему она не обращает на него внимания? Разве что она стеснительна. Возможно, так и есть; она молода, не исключено, что ее смущает его дерзость, его мужественность, его — к чему отрицать? — почти полная нагота. Ему стало стыдно — ничего подобного он не планировал, а просто хотел немного поплавать, — и он напустил свой самый небрежный и дружелюбный тон.
— Послушайте! Простите, что напугал вас; я не желал ничего плохого. Меня зовут Томас Кэвилл. Я приехал, чтобы…
— Да, — оборвала она. — Я слышала. — Она взглянула на него, как на комара. Устало, слегка раздраженно, но не более. — Вовсе необязательно трубить об этом снова и снова.
— Погодите минутку. Я только пытаюсь заверить вас, что…
Фраза повисла в воздухе. Во-первых, было ясно, что эта странная особа больше не слушает; во-вторых, Том окончательно отвлекся. Пока он говорил, она встала и сейчас снимала через голову платье, под которым оказался купальник. Так вот просто. Ни взгляда в его сторону, ни взмаха ресниц или хихиканья над собственной дерзостью. Она швырнула платье за спину, комок сброшенного хлопка, и потянулась, как согретая солнцем кошка, чуть зевнула, не утруждая себя женскими уловками, а именно, не прикрывая рта, не извиняясь и не заливаясь смущенным румянцем.
Без каких-либо церемоний она нырнула прямо с бортика, и, когда коснулась воды, Том поспешил выбраться на берег. Ее дерзость, если это была дерзость, странным образом встревожила его. Тревога напугала, а страх показался притягательным. Он сделал ее притягательной.
Разумеется, у Тома не было ни полотенца, ни другого способа быстро обсохнуть и одеться, так что он просто встал под лучи солнца и сделал вид, что расслабился. Это было тяжело. Непринужденность его оставила, теперь он понял, каково его неуклюжим друзьям, которые переминаются с ноги на ногу и мямлят при виде хорошенькой женщины. Хорошенькой женщины, которая поднялась на поверхность пруда и равнодушно лежала на спине, распустив длинные мокрые волосы, похожие на водоросли; безмятежная, естественная, будто и не подозревающая о его вторжении.
Том попытался вернуть себе достоинство; он решил, что брюки помогут, и натянул их поверх мокрых трусов. Он хотел казаться значительным и опасался, что нервозность превратит его в нахала. В конце концов, он учитель и будущий солдат; почему же это так сложно? Непросто излучать профессионализм, когда стоишь в чужом саду, босой и полуголый. Все предыдущие прозрения о глупости права собственности казались теперь незрелыми, если не бредовыми, и он сглотнул, прежде чем как можно спокойнее сказать:
— Меня зовут Томас Кэвилл. Я учитель. Я приехал проведать свою ученицу, которую, вероятно, эвакуировали к вам. — С него стекала вода, по животу бежал теплый ручеек. Том вздрогнул и добавил: — Я ее учитель.
Кажется, он повторяется.
Девушка перевернулась на живот и наблюдала за ним с середины пруда, как будто делала мысленные пометки. Затем скользнула под воду серебристой вспышкой, вынырнула у берега, прижала ладони к камням, одну поверх другой, и положила на них подбородок.
— Мередит.
— Да! — Вздох облегчения: наконец-то. — Да, Мередит Бейкер. Я приехал узнать, как у нее дела. Убедиться, что все хорошо.
Широко расставленные глаза смотрели на него; ее чувства невозможно было прочесть. Затем она улыбнулась, ее лицо невероятным образом преобразилось, и Том затаил дыхание, когда она произнесла:
— Лучше сами ее спросите. Она скоро придет. Сестра снимает с нее мерки для платьев.
— Вот и чудесно. Замечательно.
Цель была его спасательным плотом, и он цеплялся за нее с благодарностью и полным отсутствием стыда. Он просунул руки в рукава рубашки, сел на краешек веранды и достал из ранца папку и список. С притворным спокойствием он проявил огромный интерес к их содержимому; неважно, что при необходимости он мог бы воспроизвести его наизусть. Все равно не мешает еще раз прочесть: он хотел убедиться, что, когда родители учеников придут к нему в Лондоне, он сможет удовлетворить их любопытство честно и уверенно. Большинство детей разместились в деревне, двое — в доме приходского священника, еще один — в фермерском доме по дороге сюда. Он обернулся через плечо на армию дымовых труб над далекими деревьями и отметил, что Мередит судьба забросила дальше всех, в замок, согласно адресу в списке. Он надеялся зайти внутрь, не только чтобы проведать ученицу, но и чтобы немного ознакомиться с замком; до сих пор местные леди были весьма дружелюбны, приглашали его на чай с пирогом и настоятельно предлагали добавки.
Он рискнул еще раз взглянуть на создание в пруду и решил, что на подобное приглашение нечего рассчитывать. Девушка рассеянно смотрела вдаль, так что он не стал отводить глаза. Незнакомка поставила его в тупик: казалось, она была слепа по отношению к нему и его чарам. Рядом с ней он чувствовал себя пустым местом, а к этому он не привык. Однако с безопасного расстояния, несколько усмирив свою гордыню, он на время забыл о тщеславии и задался вопросом: кто же она? Назойливая особа из местной Женской добровольной службы сообщила, что замок принадлежит некоему Раймонду Блайту, писателю (вы, конечно, читали «Подлинную историю Слякотника»?), старому и больному человеку, но Мередит попала в добрые руки его дочерей-близнецов, старых дев, превосходно подходящих для заботы о бедном бездомном ребенке. Больше ни о ком речи не было, и он предположил, не слишком, впрочем, утруждая себя рассуждениями, что мистер Блайт и сестры-близнецы — единственные обитатели замка Майлдерхерст. Он совершенно не ожидал встретить эту девушку… эту женщину, эту молодую и непостижимую женщину, которая, конечно, никакая не старая дева. Это странно, но внезапно ему нестерпимо захотелось узнать о ней больше.
