Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич (читаем книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗

Я поворачиваюсь назад, к Генке:

– Ген, он обкуренный?

– Я не в курсе, – по ходу прыскает в кулак Генка.

– Ну и кадры у тебя. Как он перед камерой-то стоит? Он не упадет?

– Дальше смотри, – показывает пальцем на экран Генка.

Голос за кадром: «Движение «Либер Ходор!» создано Сергеем два года назад и уже насчитывает более трех тысяч человек. Ребята устраивают семинары, организовывают митинги гражданской оппозиции, конференции в интернете. Они работают в тесном контакте с бывшими сотрудниками ЮКОСа и надеются, что Михаилу Ходорковскому разрешат участвовать в выборах-2008, в которых он, безусловно, победит».

На экране сменяют друг друга кадры с парнями и девчонками семнадцати-двадцати лет, марширующими, расклеивающими листовки, расписывающими стены граффити, сидящими за компьютерами. Камера выхватывает паренька, в руках у которого плакат с надписью «Путин – уйди сам!». Парень смотрит в камеру, потом натягивает на голову капюшон кофты и уходит из кадра.

– Во! – показываю я пальцем на экран. – Это же тот самый дятел, который весной хотел с митинга убежать. Он рядом стоял, когда мне вопросы журналисты задавали. Помнишь, Вадим?

– Не-а, – отрицательно качает он головой.

– Ген, – оборачиваюсь я, – этот парень на митинг студентов ходил?

– Я не помню. Наверное. Я эих часто пользую. У банкоматов они тоже были, к примеру.

– Тогда ясно.

На экране снова крупным планом Шляхтич на крыше строительного вагончика и громким голосом вещает:

– Либер Ходор! Михаил Ходорковский может обращать воду в нефть своим Умным Взглядом Сквозь Очки.

– Либер Ходор!

Стоящая у вагончика толпа молодежи поднимает руки и скандирует:

– Либер Ходор! Либер Ходор!

Голос за кадром: «Иногда, вынуждаемые произволом властей, ребята переходят к акциям прямого действия».

Камера показывает приемную ФСБ, закиданную помидорами, и Шляхтича, который говорит на бегу:

– Последней каплей терпения гражданского общества стало закрытие властями сиротского приюта, где отобранные ЮКОСом со всей планеты милые и очаровательные ребятишки могли жить, учиться, дружить и познавать радости Свободы и Либерализма. В ответ на это мы перешли к прямым действиям!

– Вообще-то приемную ФСБ «лимоновцы» закидывали, – говорю я Вадиму.

– Какая разница? Люди все равно не помнят, – разводит он руками и улыбается.

– Резонно, – киваю я, – а кадр со Шляхтичем надо переснять. Видно, что он не бежит, а просто руками машет на месте.

На экране снова возникает стена из ржавого металла. Шляхтич стоит, повернувшись к камере боком, и говорит, методично рубя воздух ладонью:

– Атмосфера клеветы, обмана и басманного правосудия, коей окутали нашу страну силы темной стороны, заслонив свет свободы, стала непроницаемой. И подлая цель их понятна – оболгать демократию, извратить парламентаризм и не дать гражданскому обществу осуществить Левый Поворот до 2008 года. Мы им этого не позволим…

Он выходит из кадра, затем возвращается и говорит:

– А… это… забыл… «Путин – уйди сам!»

Голос за кадром: «Бля…»

Шляхтич выходит из кадра, но продолжает говорить:

– Чё, все? Или еще гнать?

Голос за кадром: «Хорош, Серега».

– Может, еще про летающую тарелку Гитлера и связь с Арктическим рейхом? – спрашивает Шляхтич.

Голос за кадром: «Все-все, спасибо».

– Ну, как хотите. А про гламурный фашизм?

Голос за кадром: «Ребят, а покажите Сергею, как к машине пройти».

Шляхтич входит в кадр, поднимает два пальца и говорит:

– Peace, кросафчеги!

Какой-то мужик выталкивает его из кадра. Камера показывает стену, слышно, как Шляхтич говорит за кадром: «Ладно-ладно, чего вы, я пошутил».

Фильм заканчивается. Все смеются и дружно аплодируют. Включается свет.

Мы сидим втроем в моем кабинете, и мы с Вадимом смотрим на Вербицкого, ожидая реакции. Вербицкий медленно допивает кофе и молвит:

– Если коротко, то… понравилось. Много шероховатостей, вашего вечного цинизма, но… я так понимаю, без него уже и нельзя. В общем, проект одобряю. Развивайте. Но я хочу сказать не о том. Как вам известно, в воскресенье я прилетел из Лондона. Так вот. Отдельные персонажи из администрации президента выходили на связь с Лондоном.

– Ого! – вырвалось у Вадима.

– По моей информации, власть собирается предложить нам сценарий выборов, учитывающий интересы оппозиции. – Вербицкий отворачивается к окну и на несколько секунд замолкает. – Речь идет о кресле премьер-министра и нескольких министерских портфелях. Иными словами…

Не дожидаясь, пока он закончит, мы с Вадимом дружно аплодируем. Вербицкий царственно улыбается.

– Да, ребята, да. Мы их сдвинули. Я полагаю, они на грани истерики. Сами подумайте – общество разобщено, напугано, дестабилизировано, эмоционально перегружено… Что им остается делать? Нам бы еще один толчок, – Вербицкий комкает салфетку и щелбаном скидывает ее со стола, – и в пропасть. И тогда полная победа. В общем, нужен еще один проект… Есть мысли?

– Знаете, я тут на досуге размышлял, где их еще зацепить. – Вадим посмотрел сначала на меня, потом на Вербицкого. – И вот что мне пришло в голову. Социалка была – с Зайцевым и бомжами, экономика была – с банковским кризисом, хоррор был, – Вадим понизил тональность, – с метро. Сейчас фильм этот про Хайдера. Это же чисто идеологический ход, как правильно заметил Антон.

– Ага, – кивнул я, – идеология чистой воды.

– Да, – Вадим замешкался, будто собираясь с мыслями, – да. Правильно.

– Так что ты хотел предложить? – Вербицкий покрутил в руках чашку и поставил ее на блюдце.

– Все проекты, которые мы, начиная с февраля, реализовали, лежали в одной плоскости – внутренних событий. И реакция на них была прежде всего внутренних СМИ.

– Ты хочешь сказать, что мы недостаточно с западными поработали? (Ты, Вадик, хочешь бросить тень на меня как на главного идеолога? Взыграло ретивое?)

– Нет, Антон, не в том дело. Внутреннее поле мы уже вспахали, осталось внешнее.

– Работайте с фирмачами. – Вербицкий отворачивается. Кажется, он зевает. – Они же интересуются, что тут у нас происходит.

– Это верно. Но заставить западные СМИ серьезно отреагировать можно только затронув их среду обитания. Это должна быть реальная угроза.

– Ты думаешь, нам удастся уговорить Путина или Лаврова постучать по трибуне ботинком? – криво ухмыляюсь я.

– Я могу попытаться выйти на Лаврова, – улыбается Вербицкий, – только что он должен сказать, пристукивая башмаком? Войну США объявить?

Мы сдержанно смеемся. Вадим, как ни странно, тоже.

– Антон, помнишь встречу с твоим другом Никитой на Чистых прудах? – обращается ко мне Вадим.

– Ну… – при совмещении Чистых прудов с именем Никитоса у меня начинает ломить затылок, – в общих чертах. А что?

– Никита там двинул удачную мысль про страну в телевизоре, помнишь?

– Страна в телевизоре? Оригинально! – восклицает Вербицкий. – Это как «Городок в табакерке», что ли?

– Практически. Он предлагал показывать политиков, перерезающих ленточки на открытии несуществующих фабрик и заводов.

– И где мы будем строить первый завод или порт? – Я ловлю себя на мысли, что Вадик мне уже порядком надоел.

– Он еще говорил о маленькой военной инсценировке, – не обращает внимания на мои подколки Вадим. – О декорациях типа «Девятой роты»…

– Секундочку! – Вербицкий весь подбирается, как кот, готовый к прыжку. – А можно подробнее? С кем ты, Вадим, собираешься воевать?

– Я предлагаю организовать что-то вроде приграничного инцидента, Аркадий Яковлевич, – кивает в сторону телевизора Вадим. – Что-то вроде теракта в метро, только с прицелом на международный конфликт.

– С кем? – Я разглядываю стену напротив, понимая, о чем, скорее всего, пойдет речь. – Не с Китаем, случайно?

– Ну, полагаю, вариантов у нас не так уж много. – Вербицкий пристально смотрит на Вадика. – Вероятно, нам нужна маленькая гордая страна…