Золотой воскресник - Москвина Марина Львовна (электронная книга TXT, FB2) 📗
– Я стесняюсь попросить Петю Алешковского углубить материал о Дауре… – говорю Тане Бек.
– …А вы попросите расширить.
– Надо все время двигаться, двигаться, – говорит Лёня, – совершать какие-то действия, тогда калории превратятся в мускулы, а не в жир. Почему насекомые такие сухопарые? Потому что они все время двигаются!..
Сергей Тюнин в юности играл в джазовом оркестре.
– У меня были волосы, – вспоминал он, – длинные, на косой пробор…
– А теперь остался один пробор? – дружелюбно спросил Тишков у лысого Тюнина.
В арт-клубе “МУХА” Лёню попросили нарисовать портреты знаменитых писателей, художников, композиторов и напечатали их на посуде. Тарелки, чайники, кружки – все было расписано портретами знаменитостей.
9 мая по случаю Дня Победы в клубный ресторан пригласили на обед ветеранов Великой Отечественной войны. Явились мои мама с папой, другие ветераны с орденами и медалями, им накрыли стол, и одной женщине досталась тарелка с портретом композитора Сальери.
Она позвала официанта и сказала:
– Я отказываюсь кушать из такой тарелки.
Ей сменили тарелку, глядь – а там опять Сальери.
– Она сидит, чуть не плачет! – рассказывала Люся. – Тогда я ей отдала свою тарелку с портретом Бажова, а Сальери забрала себе. Так после борща ей принесли второе – и снова Сальери! Ну, такая судьба у человека – никуда не денешься!..
– Синхронный перевод – это страшное напряжение всех физических и духовных сил, – говорила Бородицкая. – В будку переводчика идешь, как в бой. Даже мужчины не выдерживают. Гена Русаков устроил Кружкову такую работу, а Гришка потом вышел, сел на лавочку и заплакал.
Искусствовед Виталий Пацюков заболел, радикулит, межреберная невралгия.
Лёня ему говорит:
– Снимай штаны, ложись, я тебе сделаю укол вольтарена.
– А больно? – спросил Пацюков.
– Нет, – ответил Тишков. – Я делаю уколы лучше всех художников на этой планете.
На Яснополянской встрече писателей проходил семинар, посвященный толерантности. Слово взял чернобородый батюшка в рясе.
– Сейчас в мире, – провозгласил он благостно, – расплодилось много религий, и нам следует быть терпимыми к вероисповеданиям других людей. Но если бы моя воля, – и на его устах заиграла обезоруживающая улыбка, – то я их всех бы… поганой метлой!..
Витя из Нижних Серёг, друг детства Лёни Тишкова, услышал по радио, что где-то в Москве производят и продают целебные трусы, помогающие сохранить мужское здоровье. Он позвонил туда и спросил что и как. Ему сказали: минутку, сейчас вам перезвонит специалист. Через пару минут позвонила женщина, представилась врачом, сказала, что эти трусы производятся в центральной лаборатории НИИ урологии, в трусах имеются специальные вставки-нашлепки, стоит все удовольствие 18 300 рублей, но для вас, Виктор, – всего 16 тысяч, потому что вы дозвонились первый. Давайте шлите скорей деньги, и мы вам – трусы вашего размера. Какой у вас размер?
Витя не понял, вставки – это что? Какая-то электроника? Физиотерапия? Токи Д’Арсонваля?
Он спрашивает:
– У вас там прибор вставлен в трусы?
Нет, ему отвечают, нашлепки – из шерсти такой-то кавказской овцы, они просто шерстяные, а терапевтический эффект достигается путем трения ворсинок по коже, оказывающего рефлекторное воздействие.
– Но почему так дорого? – допытывается Витя.
– Да потому, что эти овцы из очень чистого экологического района.
Витя решил обмозговать это дело, взвесить за и против, поблагодарил и положил трубку. Через десять минут ему позвонил некто, представился доктором урологии и сказал:
– Слышь, мужик, ты это зря, надо покупать, если хочешь, чтобы у тебя все в малом тазу было чики-брики, – покупай. Не хочешь? Слушай, я уролог, врач высшей категории. Если не будешь носить наши трусы – умрешь.
Витя отнекивался, тормозил, всячески давал задний ход, не попрощавшись, положил трубку. Ну, думает, влип! А телефон звонит, не умолкая.
Витя в перерыве набрал телефон Лёни и спросил, есть ли такой НИИ урологии на улице 1-я Стекольная, дом 7, строение 4, продиктовал адрес лаборатории. Лёня проверил – нет, НИИ урологии находится совсем в другом месте, а это – мошенники и аферисты, их лаборатория – фикция.
– Вот что, Витя, – сказал Лёня, – когда они еще позвонят, будут грозить тебе преждевременной потерей здоровья и требовать купить свои самопальные шерстяные рейтузы, скажи им – я на вас нашлю злой дух Ямбуя. Так и скажи – к вам завтра прилетит злой дух Ямбуя с Уральских гор! Только злой дух Ямбуя может спасти нас от таких медиков! – заключил доктор Тишков.
В Уваровке на темной веранде Лёня слушает радио и при этом заштриховывает картину: идет человек – согбенный, а на плечах у него сидит битком набитый мешок, свесив ноги.
Я спрашиваю:
– Что сидишь в темноте?
Он отвечает:
– Вот слушаю, звонят из Кинешмы, из Рязани – заказывают песни, рассказывают свои судьбы.
– Ну и какие у них судьбы?
– Судьбы? Обычные, – он отвечает, штрихуя. – Обычные страшные судьбы. Родился, учился, женился, служил в армии. И таких судеб тысячи. Практически у каждого такая судьба.
– Открыл журнал “Цитата”, – огорченно говорит Отрошенко, – а там мой рассказ спизжен!..
Решила посоветоваться с Тюниным: наш Серёжа начал выпускать детские книги в издательстве “РИПОЛ Классик” – серия “Шедевры книжной иллюстрации”. Надо бы найти координаты иллюстраторов и книги, изданные когда-то, которые можно переиздать, или пока не изданные, ожидающие своего часа.
Тюнин рекомендует художников, диктует телефоны.
– Значит, можно позвонить и спросить, – уточняю формулировку, – нельзя ли прийти к вам – посмотреть, что есть?..
– Нет, – отвечает Тюнин, – так невежливо. Надо сказать: собираемся переиздавать хорошие книги, новую жизнь вдохнуть, а то, что у вас там все лежит… мертвым грузом, никому не нужное, только и остается, что выкинуть на помойку, – неожиданно закончил он.
На книжной ярмарке донесся обрывок фразы:
– Вот к чему приводит неправильный подбор книг: один стал близоруким, другой сломал руку и получил грыжу…
– Надо мне поменьше вопросов задавать, – переживает Люся. – А то Лёня рассказывал мне, рассказывал, как он иллюстрировал сказки Седова, какие рисовал развороты и полосы, и говорит: “Завтра я сдаю эту книжку в издательство”. Тут я спрашиваю: “А она с картинками?”
На пятидесятилетний юбилей я купила Седову бурно рекламируемое средство для густоты шевелюры. И вручила ему со словами:
– Втирай! И желаю, чтобы у тебя что-то было не только НА голове, но и В голове.
– Это очень глубоко придется втирать, – ответил Седов.
В новогодние праздники мама Седова Лидия Александровна звонит в мэрию на горячую линию.
– Я хочу донести до вашего сведения, – говорит она, – может, это будет для вас неожиданным открытием, – что не все поехали на каникулы на Канары, Сейшелы и в Куршавель. Вот я, например, пенсионерка, сейчас ходила в магазин и не смогла до него дойти – так скользко и никто дорожки песком не посыпает!!!
Ей ответили:
– Вернется из отпуска наш начальник, мы ему доложим.
– Как бы я хотела, – мечтательно говорит нам с Седовым мама Лида, – чтобы у вас был творческий взлет – с сопутствующим ему финансовым благополучием. Много публикаций, книги, мультфильмы, поклонники, слава, зарубежные гастроли, высокие гонорары. И тогда мы, сложившись, купили бы мне наконец новый шкаф, чтобы ящик выдвигался – не скрипел, не разваливался и дверцы раскрывались, а не вываливались!
