Две недели в другом городе - Шоу Ирвин (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
— Нет, — замотал головой Брезач, — я не смогу это сделать.
— Что значит — не сможешь? — раздраженно повысил голос Джек.
— У меня нет денег на такси. — Брезач осклабился, словно только что удачно пошутил.
Джек вытащил из кармана несколько купюр и сунул их в руку Брезача.
— Я должен вам три тысячи лир, — сказал Брезач. — Я расплачусь с вами в конце этой недели. Когда стану богатым и известным.
Ничего не ответив, Джек повернулся и вышел из комнаты. Влюбленные по-прежнему стояли на лестничной площадке. Спускаясь на первый этаж, Джек слышал за спиной их тяжелое дыхание.
— Нет, — громко сказала Клара, — я к нему не пойду. Мне нет дела до его состояния.
Она сидела на краю двуспальной кровати в своем номере «Гранд-отеля». Комната была маленькой и находилась в задней части здания. Клара жила скромно; в этом скудно обставленном номере она могла вспоминать их роскошно убранную квартиру возле Большого Цирка и еще сильнее жалеть себя. Ее кожа стала более желтой, чем обычно. Волосы Клары были накручены на бигуди. На ней было длинное розовое платье, какое можно увидеть на рекламных снимках, где изображены студентки колледжа, находящиеся в спальне общежития. Она скинула свои домашние туфли без задников, и Джек заметил ярко-алые ногти на пальцах ног.
— И я не верю, что он и вправду при смерти, — продолжала Клара, нервно касаясь рукой бигуди, висящих надо лбом. — Он вполне способен разыгрывать спектакль…
— Ну, Клара… — запротестовал Джек.
— Ты не знаешь его так, как знаю я. Это — очередная попытка поставить меня на колени.
Она встала и подошла к шкафу, ступая босыми ногами по ковру. Открыла дверцу и вытащила из-под стопки ночных рубашек полупустую бутылку шотландского виски.
— Хочешь выпить? Мне это необходимо, — с вызовом произнесла она.
— Спасибо, Клара.
Она направилась в ванную за бокалами и водой. Клара не умолкала; шум льющейся воды и звон стекла заглушали ее жалобный голос.
— Еще одно достижение мистера Мориса Делани, — произнесла она, не покидая ванной, и эхо ее слов отразилось от облицованных мрамором стен. — Его стараниями я превращаюсь в пьяницу.
На мгновение в номере воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом воды. Затем Клара продолжила свой монолог более агрессивным тоном:
— Ему меня не обмануть. Он не умрет. Он могуч как бык Даже на шестом десятке он способен работать по двенадцать часов в день в течение восьми месяцев без передышки, проводить по нескольку часов в баре, болтая со случайными знакомыми, подниматься пешком по лестнице к женщине, живущей на пятом этаже…
Она появилась в комнате с двумя бокалами, до середины наполненными водой, — горгона Медуза в бигуди, играющая роль барменши, с неумолимым, мстительным выражением на желтом лице. Она налила виски осторожно, не как пьяница, а как домохозяйка.
— Достаточно? — Клара подняла бокал Джека.
— Вполне.
Она протянула ему бокал и опустилась на край кровати. Поставила свой бокал на тумбочку, не пригубив его.
— На сей раз, — возбужденно произнесла Клара, — я преподам ему урок. Он не получит меня на прежних условиях. Если я нужна ему, он примет мои требования.
— Клара, — миролюбиво произнес Джек, — ты не думаешь, что разумнее уладить эти вопросы позже, когда он поправится?
— Нет. Когда он поправится, я ничего не добьюсь. Добиться что-либо от Мориса Делани можно лишь тогда, когда ему больно и он полон жалости к себе. Ты не знаешь его так хорошо, как я. Неудача — это единственное, что делает его человеком. Еще раньше, если мне требовалась новая шубка, пристройка к дому или я хотела съездить в Нью-Йорк, я ждала когда он простудится, или у него разболится желудок, и он решит, что это рак, или когда в газете появится очередной разнос. Когда у Мориса все в порядке, у него каменное сердце.
— Он поправится не скоро, — заметил Джек.
— Ничего. Возможно, это и к лучшему. Теперь моему четырнадцатилетнему аду придет конец.
— Чего ты добиваешься, Клара? — с любопытством спросил Джек. — Развода?
— Я никогда с ним не разведусь. — Клара посмотрела на бокал, стоящий на тумбочке, словно только что вспомнила о нем, и жеманно, как старая дама, отхлебнула виски. — Пока он жив.
— Почему?
— Потому что я люблю его, — глухо сказала она.
— Любишь… — Джек удивленно покачал головой. На представлениях Клары Делани о любви мог скорее базироваться устав штрафного батальона, чем брак.
— Я вижу, ты качаешь головой. Что тебе известно о любви? — с презрением в голосе сказала Клара. — Если женщина действует тебе на нервы более десяти минут, ты немедленно уходишь к следующей…
— Ну, Клара, — мягко возразил Джек, — это не совсем верно.
— Я все о тебе знаю, — сказала она, ставя в вину Джеку то, что он всегда стремился сохранить в своей душе любовь и добрые воспоминания о ней. — Тебе не понять меня, потому что ты уходишь, испытав первую боль. Я это знаю, — повысила она голос, — и многие другие — тоже. Тебе известно, что такое любовь? — спросила Клара. — Любовь — это терпение.
— Я не собираюсь с тобой спорить. Мне известно лишь одно — Морис хочет видеть только тебя, и никого больше.
— Как трогательно, правда? Это просто удивительно после всего, что я сделала для него, да?
— Что ты от него хочешь, Клара? Что ему передать?
— Скажи Морису — я вернусь к нему лишь после того, как он бросит эту Барзелли и всех прочих барзелли.
Ревность — это разновидность религиозной веры, подумал Джек Истинно верующий убежден в том, что боль есть благо, а готовность причинять ее является проявлением религиозного чувства. Он встал:
— Ладно, больше тебе нечего ему сказать?
— Говори ему что хочешь, — заявила Клара. — Передай Морису мои слова, не искажая их.
— По-моему, ты не отдаешь себе отчета в том, насколько серьезно он болен, Клара. Доктор предупредил, что Морис нуждается в полном покое, ему нельзя волноваться…
— Ты меня ненавидишь. — Бледные, ненакрашенные губы Клары задрожали. — Все меня ненавидят…
— Не говори глупости. — Пытаясь успокоить Клару, Джек протянул руку, чтобы коснуться ее кисти.
— Не трогай меня. — Клара с подчеркнутым отвращением отдернула руку. — И не лги мне. Ты ненавидишь меня. Считаешь бездушной эгоисткой… Уверен, что я желаю ему смерти. Я тебе скажу, какая я бездушная. Если он умрет, я убью себя. Запомни мои слова. Самым радостным днем моей жизни был тот, когда он сделал мне предложение. Ты знаешь, когда он попросил меня стать его женой? Я сидела в приемной возле его кабинета и печатала. Он вошел в комнату, вид у него был такой, словно его только что огрели дубинкой по голове, на абсолютно белом лице застыла гримаса, отдаленно напоминающая улыбку; он, наверное, думал, что ему удается улыбаться… Он только что вернулся от руководства студии, которое объявило ему о том, что более не нуждается в его услугах. Срок действия его контракта истекал через два года; они предложили ему неустойку. Решили полностью откупиться от него. Речь шла о сотнях тысяч долларов. Они сочли выгодным для себя заплатить Морису эти деньги, лишь бы он не снимал для них фильмы. Ты способен представить себе, что это значило для такого человека, как Морис Делани? Он присел на край моего стола и рассказал мне об этом, пытаясь изобразить на лице улыбку, делая вид, что эта история не трогает его, а потом без всякого перехода попросил меня выйти за него замуж В тот же день. Я все еще называла его мистером Делани. Но Морис знал, к кому обратиться за помощью, когда угодил в беду. Мистер Делани. В настоящую беду. Мы улетели в Мехико и поженились вечером того же дня. Я навсегда останусь с ним. Если он попросит, я брошусь вниз со скалы, и он это знает. Кроме Морриса, в моей жизни нет ничего. Ни детей, ни работы, ни других мужчин. Господи, я даже в кино не хожу без него. Но я не пойду к нему в больницу. Это в наших общих интересах. Мы должны раз и навсегда внести ясность в нашу жизнь. Он должен перестать разрываться на части, пренебрегать собой, выставлять себя на посмешище, путаться со шлюхами, покупать им браслеты с бриллиантами; не думай, будто мне не известно об этом и многом другом… Если его можно спасти, я сделаю это сейчас. Потом будет поздно. Другого случая уже не представится…
