Аут. Роман воспитания - Зотов Игорь Александрович (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗

– Как в Москве? Ты же писал, что болеешь! Ну конечно, можно. Хочешь, я тебя встречу? От «Калужской» до меня – всего три остановки! Когда ты приедешь?

– Сейчас, подожди.

Алексей выглянул из будки и подозвал моложавого:

– Мы долго поминать будем?

– Да нет, чего там! Полчасика. Стемнеет скоро.

– Через час приеду, – сказал в трубку.

– Тогда стой у первого вагона на «Академической». Понял? Повтори.

– У первого вагона на «Академической».

– Невеста? – спросил моложавый.

– Невеста? Нет, друг.

– Ну уж и друг – с женским именем!

– Да – друг.

– Ладно, пойдем, поздно. Меня Виталиком звать, а тебя?

– Алексеем.

Через пять минут они уже были в парке, моложавый шагал весело, с прибаутками, он был возбужден, радовался чему-то. Уже почти стемнело, тропинки едва различимы, но моложавый вел уверенно.

– Я слышал, в этом парке убийца, – сказал Алексей. Он шел чуть сзади, едва поспевая за спутником.

– Ха! Наговорят тоже! Убийца! Да я тут с детства живу – ну, пару раз грабили кого-то, к девкам приставали, а чтобы убивать – упаси господь – не было такого. Да и как тут убьешь – народу видимо-невидимо. А вечером кто в темноту потащится, а? Кто по доброй воле сюда ночью пойдет? С собакой только погулять. Я с собакой гулял. А вот и пришли мы с тобой, Алексей. Вот тут я ее и прикопал, любезную. Видишь?

Ничего видно не было, грязь и грязь, твердая, мерзлая уже. Виталик остановился возле забетонированного колодца, достал водку, расстелил на крышке полиэтиленовый пакет, поставил бутылку, пару банок коки, пластиковые стаканчики, положил нарезанную колбасу, хлеб.

– Готово! – он скрутил с бутылки крышку и слегка окропил землю за собой – могилку. – Сявкой ее звал, такая была смешная, даже лаять не умела – сявкала!

Но умница, умница! Ну, чтоб земля тебе и пухом, Сявочка моя, и прахом вышла! Незабвенная!

Алексей хлебнул водки и мигом и согрелся, и опьянел.

– Хм! Убийца! Да если и убийца – чего ж тут такого? Убийцы – они как санитары. Вот волков называют санитарами леса, а у человечества – какие санитары? Ты садись, Алексей, вот на фанерку садись, чтобы жопу не застудить, – Виталик достал из-за крышки колодца лист фанеры, услужливо положил, усадил гостя. Сам же продолжал уютно журчать:

– Прежде войны заместо санитаров были – как расплодится народу излишек, тут и война, чтобы его это… поубавить. А теперь? Теперь вон всякие конвенции изображают! И мину противопехотную не поставь, и атомную бомбу не сделай, если прежде не успел. Куда мир катится!

Алексей слушал, вполоборота сидя к своему собутыльнику. Ему было тепло и приятно.

– Ну что, еще по одной? – спросил Виталик. – Между первой и второй промежуток небольшой! Ха-ха-ха!

Он разлил еще водки по стаканам, снова окропил грязь под ногами. Алексей глотнул. Здесь, в темном парке, ему вдруг понравилось это новое состояние – даже голова не заболела: тупо было и тепло. Двигаться не хотелось, не хотелось тащиться к метро, ехать к Тане, ничего не хотелось. Будь он повнимательнее, он бы заметил, что его компаньон водку не пьет, выливает на землю и все поглядывает по сторонам, словно ждет чего-то. Но Алексей не видел.

– А убийцы – это хорошо, я считаю. Каждый человек – убийца в душе. Каждый! А коль и не убийца, то жертва. Равновесие должно быть, равновесие, Алексей. А? Как ты считаешь?

– Да-да, – машинально соглашался Алексей. Он почти готов был рассказать своему новому знакомцу про свои недавние подвиги, про Харона Хароновича, про взорванного олигарха, про мечты, про революцию. Но не рассказал – лень было.

– Вот когда в мире всего будет поровну – не будет слабых и больных, а будут одни сильные. А чуть кто слабину даст – его чик! по горлу и гуляй, Вася! Верно говорю? А?

– Да-да, верно, – соглашался Алексей. – Я тоже об этом думал.

– Больше скажу, – не уставал заливаться Виталик. – Убийца должен испытать кайф от убийства. Просто кайф, как плотник от новой избы, как столяр от нового комода, как сапожник от новых сапожек… А? Это ж работа, любимая работа.

– Ну да, – согласно кивнул Алексей.

– Я убиваю не больно, – сказал Виталик тихо. – Ничего не почувствуешь.

– Совсем? – спросил Алексей.

– Совсем, – кивнул тот. – Никто не кричал. Почти. Один кричал, это я промахнулся слегка. Вскользячку прошло… Как побежит, как закричит! На всю прямо Битцу. Пришлось на ходу добивать. А что? – тоже прикольно.

– Ты чем бьешь? – спросил Алексей, слегка повернувшись к собутыльнику. Впрочем, лица того почти не было видно, только глаза блестят в темноте.

– Молотком. Хороший молоток, смотри.

Виталик достал из-за пазухи молоток – хороший, литой, шведский, с желтой рукояткой.

– Видишь? Тюк – и все. Ха-ха-ха! У меня такое настроение хорошее после этого – пару дней праздник. Чем не профессия?!

Виталик болтал, размахивая молотком, жестикулировал. А Алексей снова стал замерзать – действие водки прошло, стало даже холоднее, чем прежде. Он поднялся:

– Мне пора, ждут. Мне в метро…

– Постой, постой, а на посошок? – чуть волнуясь, предложил Виталик.

– Нет. Не хочу больше водки, плохо от нее. Виталик растерянно оглядел датского гостя, постукивая молотком по ладони.

– Ты чего-то не понял, Алексей, ты чего-то не понял… – зашептал он.

– Чего я не понял? – недоуменно спросил тот.

– Я тебя сейчас убивать буду.

– Убивать? Шутишь!

– Ха. Шучу! Как же!

Что-то в его голосе сказало Алексею, что не шутит он. Но как быть? Повернуться, уйти? – сзади ударит. Кричать? Просто так, ни с того ни с сего?

– Шутишь… – ухмыльнулся Алексей, но бочком отодвинулся от собутыльника.

– Ну да, ну да, шучу! Шучу, Алешка! Ха-ха-ха!

Виталик слегка присел на одну ногу, потом вдруг выпрямился, резко, вознес молоток над головой и изо всех сил опустил его на голову Алексея. Тот среагировал, успел выставить машинально локоть, но удар был настолько силен, что пробил защиту, и шведская сталь с хрустом врезалась в переносицу. Горячая струя брызнула в мозг, дробясь в нем бесчисленными звездами. Еще удар, хруст, еще, еще.

Виталик добил не издавшую ни звука жертву, вытер молоток о ее куртку. Аккуратно переставил бутылку и закуски на бетонную опалубку люка, легко сдвинул чугунную крышку, перевернул труп лицом в грязь, взял сзади под руки, подтащил к люку, перевалил через край, ногой подтолкнул вниз. Еле слышный всплеск – тишина. Водрузил крышку обратно, отломил с куста веточку, вставил в щель около цифры четыре.

Потом, светя себе зажигалкой, учинил тщательный осмотр одежды – вроде нигде ничего. Ногой поскреб грязь на месте убийства, и все это неспешно, подробно. Взял недопитую бутылку, запрокинул, выпил до дна. Закусил, допил коку, собрал порожнюю тару в пакет, пошел прочь. Улыбка не сходила с его лица ни по пути домой, ни дома, где его ждала мать.

– Что долго? Темень, а ты шляешься, шляешься!.. Маньяк тебе не указ!?

– Не указ, мать, не указ.

– То-то я гляжу, что не указ! – ворчала старуха, наливая сыну гороховый суп.

И еще от автора

Свежие новости о жизни Алексея Светозарова пришли ко мне, когда я уже отослал эту книгу в издательство. Еще месяца за два до этого я написал мейл Люсе, сообщил, что написал книгу и о ее сыне, и о муже, и о ней самой. Изложил вкратце и сюжет. Люся не ответила, и я подумал, что, наверное, обиделась. Хотя – на что тут было обижаться? Я же изменил и имена, и фамилии, и адреса, и пароли, и явки… Ну, обиделась и обиделась, ничего страшного.

А тут вдруг ответила. Как ни в чем не бывало и ни сколечко не обиженно, а даже и весело. Люся изрядно посмеялась над нашими с Роговым убийственными фантазиями и приписала в конце: «Да, если еще не поздно что-то менять, то вставь, пожалуйста, в свою „сагу“, что Алексей действительно собирался ехать в Москву и действительно выехал… Только добрые люди в Копенгагене посоветовали (я-то, разумеется, об этом ни сном ни духом!) ему отправляться не мрачной осенью (как у вас с Роговым. Кстати, привет ему от меня!) и не дорогим самолетом, а комфортным летом и дешевым паромом…»