Прислуга - Стокетт Кэтрин (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Думаю… я должна найти… — Тянусь к дверной ручке, понимая, что веду себя грубо, но я просто не в силах дольше здесь оставаться, в запахе спиртного и сигар.
Сенатор со вздохом кивает:
— О, ты тоже, м-да… — И разочарованно приваливается к столу.
Я уже открываю дверь, но меня останавливает выражение бессилия и сломленности в лице сенатора, то самое, какое я уже видела у Стюарта в тот день, когда он впервые явился в дом моих родителей. У меня не остается выбора, и я спрашиваю:
— Я тоже… что именно, сэр?
Сенатор смотрит на огромный парадный портрет миссис Уитворт, возвышающийся над его рабочим столом, как предупреждение.
— Я вижу это, по твоим глазам вижу. — Короткий горький смешок. — Просто надеялся, что ты будешь хоть немного любить старика. В случае, если станешь членом этого старинного семейства.
Меня бросает в дрожь от этих слов… членом старинного семейства.
— Вы не… вызываете у меня неприязни, сэр, — лепечу я, переминаясь у порога.
— Не хочу погружать тебя в наши проблемы, но дела у нас плохи, Евгения. Мы чертовски удручены прошлогодним кошмаром. С той, другой. — Он мрачно качает головой. — Стюарт просто взял и уехал из Джексона, живет где-то в трейлере в Виксбурге.
— Я знаю, он был очень… огорчен, — говорю я, хотя на самом деле ничегошеньки об этом не знаю.
— Прямо как умер. Дьявол, я ездил туда к нему. Он просто сидел у окна и колол орехи. Даже не ел — вынимал из скорлупы и бросал в мусорное ведро. Не разговаривал ни со мной, ни с мамой… несколько месяцев.
Он весь съежился, этот огромный мужчина, и меня охватывает желание сбежать, но одновременно — поддержать и утешить. Он выглядит таким несчастным.
— Как будто всего десять минут назад я учил его заряжать ружье, скручивать шею первому голубю. Но после истории с той девушкой он… изменился. Ничего мне не рассказывает. Я просто хочу знать, у моего сына все в порядке?
— Я… думаю, да. Но, честно говоря… не знаю.
И вдруг я осознаю, что совсем не знаю Стюарта. Если эта история настолько ранила его, что он даже не может говорить о ней, тогда что же я для него? Просто способ отвлечься? Некто, кто будет сидеть рядом и разгонять мысли, что терзают его?
Пытаюсь найти какие-то слова, успокоить сенатора. Что бы в таком случае сказала моя мама?
— Франсин снимет с меня шкуру, если узнает, что я говорил с тобой об этом.
— Все в порядке, сэр. Я уже забыла.
Он совершенно измучен, но пытается выдавить улыбку.
— Спасибо, дорогая. Ступай к моему сыну. Я присоединюсь к вам попозже.
На террасе я устраиваюсь поближе к Стюарту. Зарницы вспыхивают в небе, зловещие всполохи озаряют сад, а потом все вновь поглощает тьма. Свадебная беседка мрачным скелетом маячит в дальнем конце аллеи. От бокала хереса, выпитого после ужина, меня слегка мутит.
Появляется сенатор — на удивление трезвый, в свежей рубашке, точно такой же, как предыдущая. Мама с миссис Уитворт спускаются на несколько ступенек, рассматривая какие-то редкие розы, окружающие террасу. Стюарт кладет руку мне на плечо. Ему полегчало, но я-то чувствую себя гораздо хуже.
— Может?.. — Кивком приглашаю его в дом. Мы останавливаемся в холле, у «потайной» лестницы. — Я многого о тебе не знаю, Стюарт, — начинаю я.
Стюарт указывает на стену за моей спиной, ту, с пустым квадратом.
— Вот, я весь здесь.
— Стюарт, твой отец, он рассказал мне… — Не могу подобрать слова.
— Рассказал — что?
— Как это было ужасно. Как тяжело тебе пришлось. С Патрицией.
— Он ничегоне знает. Не знает, кто она такая и что случилось…
Привалившись к стене, он скрещивает руки на груди, и на лице вновь тот же гнев, безумный и страстный. Он буквально исполнен гнева.
— Стюарт, ты не обязан рассказывать мне прямо сейчас. Но когда-нибудь нам все же придется поговорить. — Я сама удивлена, с какой твердостью произношу эти слова.
Он пожимает плечами:
— Она переспала с другим. Вот и все.
— С другим… кого ты знал?
— Его никто не знал. Один из надоедливых типов, что слоняются вокруг университета, пристают к преподавателям с дурацкими идеями о расовом равенстве. Ну вот она и поддалась.
— То есть… он был активистом? Борцом за гражданские права…
— Именно. Теперь ты знаешь.
— Он был… чернокожим? — Судорожно сглатываю, потому что даже для меня это было бы кошмаром, совершенно немыслимым.
— Нет,он не был чернокожим. Просто мразь, ничтожество. Какой-то янки из Нью-Йорка, из тех, что показывают по телику, с длинными патлами и лозунгами за мир.
Пытаюсь найти нужный вопрос, но ничего не приходит в голову.
— А знаешь, в чем настоящий ужас, Скитер? Я мог бы пережить это. Мог бы простить ее. Она просила, говорила, как сожалеет о случившемся. Но я понимал, что если кто-нибудь узнает, кем был тот тип, узнает, что невестка сенатора Уитворта спала с проклятым активистом-янки, это погубит отца. Погубит его карьеру, вот так, в миг.
— Но тогда за столом… твой отец… он сказал, что Росс Барнетт не прав.
— Ты же знаешь, это не имеет значения. Неважно, во что он верит. Важно, во что верит Миссисипи. Нынешней осенью он баллотируется в сенат США, и я, к сожалению, об этом знаю.
— То есть ты порвал с ней из-за своего отца?
— Нет, я порвал с ней, потому что она мне изменила. — Стыд, разъедающий его, заметен даже со стороны. — Но я не принял ее обратно из-за… моего отца.
— Стюарт, ты… все еще влюблен в нее? — Я улыбаюсь, словно это обычный вопрос, ничем не отличающийся от остальных, хотя чувствую, как кровь прилила к ногам, чувствую, что вот-вот грохнусь в обморок.
Он слегка оседает, прижимаясь к стене. Голос слабеет.
— Ты бы никогда так не поступила. Не солгала. Ни мне, ни кому-либо еще.
Он и не подозревает. Скольким людям я уже лгу. Впрочем, сейчас не об этом.
— Ответь мне, Стюарт. Влюблен?
Он устало трет виски, проводит рукой по глазам — и шепчет:
— Думаю, нам лучше на некоторое время расстаться.
Неосознанно тянусь к нему, но он отстраняется.
— Мне нужно время, Скитер. Немножко свободы. Я должен работать, добывать нефть и… привести мозги в порядок.
С террасы окликают родители, пора уходить. А я стою, изумленно разинув рот.
Потом беру себя в руки и следую за Стюартом к выходу. Уитворты остаются в «раковинном» холле, а мы, трое Феланов, выходим на крыльцо. Словно сквозь сон слышу, как все договариваются встретиться еще раз, теперь уже у Феланов. Прощаюсь, благодарю, с удивлением прислушиваясь к собственному голосу. Стюарт приветливо машет мне со ступенек, и родители даже не догадываются, что наши отношения изменились.
Глава 21
Мы стоим посреди гостиной, мама, папа и я, разглядываем серебристый ящик, торчащий в окне. Размером с автомобильный двигатель, хромированный, блестящий — символ современности. «Феддерс», — написано на нем.
— Да кто такие эти Феддерсы? — возмущается мама. — Откуда они взялись?
— Ну давай, Шарлотта, поверни выключатель.
— Нет, не могу, он такой вульгарный.
— Господи, мама, доктор Нил сказал, что тебе это необходимо. Отойди-ка.
Родители с изумлением глядят на меня. Они не в курсе, что Стюарт бросил меня после ужина у Уитвортов. И не знают, как я жажду облегчения, которое несет в себе этот механизм. Мне невыносимо жарко — все тело жжет и печет, и кажется, что я в любой момент могу вспыхнуть.
Щелкаю переключателем в положение «1». Лампы над головой слегка меркнут. Медленно, будто взбираясь на холм, раскручивается вентилятор. Пряди маминых волос трепещут как живые.
— О… боже… — Мама прикрывает глаза. Она совсем измучена в последнее время, язва терзает ее все сильнее. Доктор Нил сказал, что прохлада облегчит ей жизнь.
— И это еще не на полную мощность, — говорю я и переключаю на «2». Дует чуть сильнее, становится прохладнее, и мы улыбаемся, чувствуя, как высыхает пот на лбу.
