Занимательная сексопатология - Ширянов Баян (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Корр.: А ты этим управляешь… Круто… Вот это, я понимаю, эротика.
И.Б.: И не надо им придавать антропоморфную форму. И так все понятно.
Корр.: А выигрыш в чем?
И.Б.: В том, что ты можешь попасть в свое подсознание.
Корр.: Ну, это психологический… В тех же DOOMах тебе надо дойти до конца лабиринта и замочить главного монстра…
И.Б.: И сразу возникает проблема, где взять следующего…
В отношениях с женщиной главное – общение. Сам этот процесс.
Когда ты попадаешь в архетип, ты обязан его как-то решить. Это и есть приз. Но я, честно говоря, слабо представляю пока как решать эротические архетипы. Но я и не собираюсь это разрабатывать. Мое дело – обрисовать проблему.
Может быть, тот перекос в сторону танатоса, ориентированный на мужскую аудиторию, и будет вскоре выправлен с помощью более активного вмешательства в игры либидо. Ведь все остальные языки мультисексуальны.
Еще одно, чему учат нынешние компьютерные игры: управление своей агрессивностью. У человека становится больше градаций, уровней агрессии. Его агрессия становится изысканной! Культурной.
Соответственно и игры с эротической тематикой будут обучать управлению своим либидо. Сексуальное влечение, чувства с ним связанные, станут такими же управляемыми как, скажем, ходьба. Эти компьютерные игры позволят наращивать образованность и культуру в области эмоциональных переживаний. Да и диапазон эмоций должен будет возрасти многократно. Чувства станут и тоньше, и насыщеннее, и человек будет их выражать без всякого стеснения и зажатости.
Игры эти научат совершенно по-новому строить отношения между мужчиной и женщиной. Благодаря им люди станут понимать друг друга гораздо лучше, чем сейчас. Человек пройдет еще одну ступеньку внутривидовой эволюции.
Корр.: Вах! Так что же ты об этом не сказал с самого начала?
Игорь улыбнулся в ответ:
– Если бы я это сказал в начале, то чем бы я закончил?
Что ж, все сказано, я допиваю чай, одеваю ботинки. И уже в дверях Игорь говорит мне:
– Слушай, ты обязательно упомяни, что я ученик Александра Асмолова. У него много титулов, но он их не любит. Просто напиши «ученик Асмолова».
Вот. Написал.
Интервью с Хангой.
Корр.: Вас действительно зовут Елена? Или это лишь псевдоним для эфира?
Елена Ханга: Нет, Лена – мое настоящее имя, Ханга – настоящая фамилия.
Родилась я в Москве, мои родители ждали мальчика и даже придумали ему имя. Тут неожиданно родилась я. И мне дали имя в честь ближайшей маминой подруги, Лены Конделаки.
Корр.: Вы окончили Журфак МГУ и в 89 году переехали в Америку. Как же случилось, что вы теперь ведущая эротической программы на НТВ?
Е.Х.: В позапрошлом году в Атланте была Олимпиада. И мой тренер по теннису, Анна Владимировна Дмитриева, предложила мне делать небольшие сюжеты для НТВ. Так я познакомилась с этим каналом.
А потом, в канун Рождества, мне позвонил человек по имени Леня Парфенов. Он представился и предложил делать эротическую передачу. Я была сначала в шоке, потом подумала, что это шутка. В то время я сдавала экзамены в New-York University и моя голова ни в какую сторону, кроме сессии, не работала. И вдруг Леонид, совершенно неожиданно для меня, сказал, что приедет в Нью-Йорк, чтобы поговорить, обсудить мою предстоящую работу.
Получилась настоящая рождественская сказка. Все было очень красиво. Он прилетел. Шикарный мужчина, элегантно одетый, обворожительный, пригласил меня в ресторан Рокфеллеровского центра. Все оказалось совершенно замечательно: французская кухня, изысканные вина… Что может сказать женщина после такой встречи?
Корр.: Да!
Е.Х.: Я так и сказала.
Он меня убедил, что страна очень изменилась и сейчас она уже готова к такой передаче. И я подумала: а действительно, вдруг это будет интересно, почему бы не попробовать?
Корр.: Это действительно интересно?
Е.Х.: Безумно!
Я чувствую, что мы первые прокладываем этот путь. Каждая наша передача – эксперимент. Мы не знаем, как далеко можно пойти. Мы не знаем, насколько это этично, насколько это шокирует, мы хотим остаться в каких-то рамках, которые никто нам не задает, кроме чувства внутренней цензуры.
Я всем журналистам рассказываю про команду, с которой работаю. Но пока про них никто не написал. И я вам ставлю условие: сказать об этом, потому что 99 процентов того, что мы делаем, – делают они. Я приезжаю за несколько дней до съемок на все готовенькое. Мне только и остается, что выехать на белом коне. Я не знаю, какой крови им стоит находить героев, разговаривать с ними, чтобы убедиться, что эти люди говорят правду, а не выдумывают, что это будет эстетично, что это касается всех, а не одна личная сексуальная проблемка отдельно взятого человека. У нас есть психологи, люди, которые заканчивают ИНЯЗ, философы. Очень серьезно подготовленная команда.
Корр.: Как отличается сексуальность в Штатах от России?
Е.Х.: Я не могу ответить. Это называется объять необъятное.
Но в одной нашей передаче, под названием «Секс по Американски», мы пригласили американских бизнесменов, которые живут в Москве, у которых был опыт общения и с американскими, и с русскими женщинами. Пригласили американскую журналистку, которая объяснила, что значит феминизм и секс, и как относится она, американка, к русским мужчинам, в чем разница между сексуальностью русских и заокеанских мужчин. Поэтому… Смотрите нашу программу. Там все сказано.
Корр.: Какие сложности возникают при съемках?
Е.Х.: Особых сложностей нет. Трудно организовать всех людей. Однажды мы построили передачу на одной очень важной героине, а ее снегом занесло, причем было это в средине апреля. Выехала на машине, а ее снегом занесло.
Корр.: Я имею в виду не технические, а психологические трудности.
Е.Х.: У меня много психологических сложностей. На самом деле, по жизни, я человек очень стеснительный. А в программе очень много такого обсуждается, о чем я не решилась бы говорить с подругой или с мамой. Но мне очень помогает наша команда, в частности, Андрей, с которым я связана во время съемок по радио. Я полностью доверяю его вкусу. Иногда он толкает меня вперед, там, где я уже замыкаюсь, не реагирую, и сама по себе не стала бы задавать какой-то вопрос. И если у меня такие сложности, когда я знаю как журналист, что я должна спросить, а по-женски, по-человечески я не могу задать такой вопрос, в этот момент он мне говорит: узнай это, спроси то…
У нас был случай, когда одна героиня, ведущая достаточно раскованный образ жизни, рассказывала очень трогательную вещь: у нее был очень сложный первый сексуальный опыт, ее изнасиловали. Она об этом мне говорила, чуть не плача, у нее слезы подошли очень близко. А я же не вижу издалека, что происходит, и приготовилась задать ей вопрос: «Каков ваш первый сексуальный опыт?». И Андрей мне говорит: «Отойди от нее». Он же видит в мониторе, что героиня сейчас расплачется, что у нее сейчас может быть истерика. Я тут же отошла, и даже вопрос из зала, который к ней обратили, я сняла.
Корр.: Бывают неожиданности во время съемок?
Е.Х.: Бывают. Я помню, мы делали тему самоудовлетворение. Я была уверена, что все будут против этого, и заготовила такой провокационный вопрос: «А кто занимается самоудовлетворением?» И неожиданно – лес рук. Т. е. 90 процентов присутствовавших занималось самоудовлетворением! Я была поражена.
Другой случай. Мы снимали передачу про садо-мазохистов. Была приглашена садистка. Она пришла с настоящей плеткой. Вопрос: «Кто хочет?» я задала даже не глядя в зал, была уверена, что никто не захочет. И тут неожиданно выскочила группа молодежи, которая заявила, что они хотят. Это не входило в мои планы, я им сказала: «Не, ребята, это больно, не нужно, идите, садитесь.» Они же сняли рубашки и сказали: «Нет, мы хотим!» И я в растерянности стою, жду что делать. Мне Андрей говорит, что если они хотят, то пусть их выпорют, тут никто никого не заставляет.
