Первая ночь - Леви Марк (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Лампа на потолке погасла.
Мы оказались в полной темноте.
— Не пугайся, мы вместе, — сказал я, беря Кейру за руку.
— Ты веришь в то, что рассказал мне, Эдриен?
— Не знаю, Кейра, но если ты спросишь, считаю ли я подобный сценарий возможным, отвечу «да». Хочешь знать, насколько он вероятен? Исходя из найденных нами свидетельств, вполне вероятен. Как в любом расследовании или исследовательском проекте, необходима гипотеза. Со времен Античности самые великие открытия совершали те, кто решался взглянуть на вещи под другим углом. В колледже преподаватель естествознания говорил нам: «Чтобы сделать открытие, необходимо выйти за рамки собственной системы. Изнутри много не разглядишь, а того, что происходит снаружи, — уж точно». Будь мы свободны и опубликуй подобные выводы, подкрепив их полученными доказательствами, реакция была бы более чем разнообразной — от интереса до недоверия, не говоря уж о том, что ревнивые ученые собратья наверняка обвинили бы нас в ереси. А ведь многие люди веруют, Кейра, они верят в Бога, не имея ни малейшего доказательства его существования. То, что открыли нам фрагменты камня, найденные близ Дипы кости и невероятные результаты анализа ДНК, заставляет задать множество вопросов на тему зарождения жизни на Земле.
— Я хочу пить, Эдриен.
— Я тоже.
— Думаешь, они дадут нам вот так умереть?
— Не знаю, но эта история начинает мне надоедать.
— Кажется, смерть от жажды ужасно мучительна: без воды язык через какое-то время распухает, и человек задыхается.
— Не думай об этом.
— Ты сожалеешь?
— О том, что мы заперты здесь, — конечно, но ни об одном мгновении, проведенном с тобой.
— Кажется, я ее все-таки отыскала, бабушку человечества, — вздохнула Кейра.
— Можешь считать, что нашла его прапрабабушку, с чем я тебя, кстати, еще не поздравил.
— Я люблю тебя. Эдриен.
Я крепко обнял Кейру, нашел в темноте ее губы и поцеловал. Мы слабели с каждым часом.
— Уолтер, должно быть, беспокоится.
— Он привык к нашим исчезновениям.
— Мы всегда его предупреждали об отлучках.
— На сей раз он, возможно, встревожится всерьез.
— Не он один, поскольку наши поиски не будут тщетны. — прошептала Кейра. — Пуэнкарно продолжит работать с ДНК, моя команда привезет скелет Евы.
— Ты правда хочешь так ее окрестить?
— Нет, я собиралась назвать ее Жанной. Уолтер спрятал фрагменты в надежном месте, команда Амстердамского свободного университета изучит запись. Айвори проложил путь, мы на него вступили, другие продолжат… без нас. Рано или поздно общими усилиями они сложат все элементы мозаики в единое целое.
Кейра замолчала.
— Ну же, продолжай.
— Я так устала, Эдриен…
— Не засыпай, борись.
— А зачем?
В ее словах была доля истины: смерть во сне — легкий конец.
Когда лампа на потолке снова зажглась, я успел утратить всякое представление о времени и не смог бы сказать, как долго мы были без сознания. Глаза с трудом привыкали к свету.
Перед дверью стояли две бутылки воды, на полу лежали шоколадки и печенье.
Я растолкал Кейру, смочил ей губы и принялся качать на руках, умоляя открыть глаза.
— Ты приготовил завтрак? — прошептала она.
— Вроде того, только не пей слишком быстро.
Утолив жажду, Кейра набросилась на шоколад. Мы съели печенье и слегка взбодрились, на ее лицо вернулись краски.
— По-твоему, они передумали? — спросила она.
— Мне известно не больше твоего, так что давай подождем.
Дверь открылась. Первыми вошли двое в капюшонах, за ними следовал мужчина в безупречно сшитом твидовом костюме, не посчитавший нужным прятать лицо.
— Поднимайтесь и следуйте за нами, — скомандовал он.
Мы вышли из камеры и оказались в длинном коридоре.
— Там душ, — указал мужчина, — приведите себя в порядок, вы в этом нуждаетесь. Когда будете готовы, мои люди проводят вас ко мне в кабинет.
— Могу я узнать, с кем мы имеем честь разговаривать? — поинтересовался я.
— Мне нравится ваша дерзость, — ответил он. — Я Эдвард Эштон. До скорого.
Мы обрели почти пристойный вид, и подручные Эштона повели нас по его роскошному загородному владению. Оказалось, что нас держали в подвале здания рядом с большой оранжереей. Мы прошли ухоженным садом, поднялись по ступенькам крыльца и оказались в огромной гостиной со стенами, обшитыми деревянными панелями.
Сэр Эштон ждал нас, сидя за бюро.
— Вы причинили мне немало хлопот, — бросил он.
— Взаимно, — ответила Кейра.
— Вижу, с чувством юмора у вас тоже все в порядке.
— Я не нахожу ничего смешного в том, что вы заставили нас пережить.
— Вините за это только себя, вас неоднократно предупреждали, но вы не отступались и не желали прекращать поиски.
— С какой стати нам было что-то прекращать? — возмутился я.
— Если бы решение принимал я, вы бы тут не стояли и не задавали мне вопросов, но это — увы! — не так.
Сэр Эштон встал, обошел стол, нажал на кнопку, резные деревянные панели на стенах раздвинулись, и пятнадцать экранов словно по волшебству синхронно зажглись. На одном из них я увидел нашего амстердамского знакомца. Мужчины и женщина представлялись по очереди: Афины, Берлин, Бостон, Стамбул, Каир, Мадрид, Москва, Нью-Дели, Париж, Пекин, Рим, Рио, Тель-Авив, Токио.
— Кто вы такие? — спросила Кейра.
— Официальные представители наших стран, мы занимаемся вашим досье.
— Что за досье? — вмешался я.
Женщина с одного из экранов первой обратилась к нам. Сказав, что ее зовут Исабель, она задала странный вопрос:
— Предположим, у вас появилось бесспорное доказательство, что Бога нет. Вы абсолютно уверены, что людям это нужно? Вы хорошо взвесили последствия обнародования такой информации? Два миллиарда человек существуют за чертой бедности. Половина населения Земли ведет жизнь, полную лишений. Вы спрашивали себя, что удерживает в равновесии этот зыбкий мир? Надежда! Надежда на существование высшей и милосердной силы, надежда на лучшую жизнь после смерти. Зовите ее Богом или верой, это не важно.
— Простите, что перебиваю, мадам, но люди не переставали убивать друг друга во имя Бога. Дать им доказательство, что Бога нет, значит раз и навсегда освободить от взаимной ненависти. Вспомните, сколько людей погибло в религиозных войнах, сколько по-прежнему гибнет каждый год, сколько диктаторских режимов делали религию своим знаменем.
— Человек не нуждался в Боге, чтобы убивать, — возразила Исабель, — но ему была необходима вера, чтобы выживать и продолжать свой род, как велит природа.
— Животные в этом деле прекрасно обходятся без веры, — съязвила Кейра.
— Но человек — единственное живое существо на этой Земле, осознающее свою смерть, мадемуазель, он один ее боится. Вам известно, к какому времени восходят первые проявления религиозности?
— Около ста тысяч лет назад близ нынешнего Назарета Homo sapiens впервые в истории похоронили останки двадцатилетней женщины. У ее ног покоилось тело шестилетнего ребенка. Те, кто вскрыл могилу, обнаружили в ней охру и ритуальные предметы. Оба тела лежали в молитвенной позе. К горю из-за потери близких добавилась настоятельная потребность воздать почести смерти… — заключила она, повторив урок Айвори.
— Сто тысяч лет, — повторила Исабель, — тысяча столетий верований… Если вы принесете людям научное доказательство того, что жизнь на Земле создана не Богом, мир рухнет. Полтора миллиарда человеческих существ живут в немыслимой, недопустимой, невыносимой нищете. Какой мужчина, какая женщина, какой ребенок согласится страдать, лишившись надежды? Кто удержит человека от убийства ближнего, от того, чтобы силой взять чужое, если его сознание свободно от любого трансцендентного порядка? Религия убивала, но вера спасла множество жизней, придала сил множеству обездоленных. Вы не можете погасить этот свет. Вы, ученые, считаете, что смерть необходима, наши клетки отмирают, чтобы другие жили, мы умираем, уступая место потомкам. Рождение, развитие и смерть в порядке вещей, но для большинства смерть — всего лишь этап, переход в лучший мир, где будет все, чего не хватало в земной жизни, где ждет встреча с теми, кто ушел раньше. Вы не знали ни голода, ни жажды, ни нужды, вы следовали за своей мечтой, и вам был дан шанс воплотить ее — вне зависимости от того, заслуживаете вы этого или нет. А вы думали о тех, кто был лишен подобного шанса? Неужели у вас достанет жестокости сказать людям, что их страдания на Земле не имели иной цели, кроме эволюции?
