Живые. История спасшихся в Андах - Рид Пирс Пол (хороший книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗

— Мы хотим проповедовать веру всему миру, — сказал Карлитос Паэс. — В горах мы приобрели очень горький жизненный опыт, потеряв многих друзей, но лишения закалили нас. Это были самые суровые испытания в моей жизни. Что до путешествий, то я больше никогда не сяду в самолет. В Уругвай возвращусь поездом… Я довольно опытный регбист. Когда заносишь мяч в зачетное поле соперника, очко зарабатываешь не ты один, а вся команда. В этом главное достоинство регби. Мы выжили потому, что в нас был силен командный дух и крепка вера в Бога. И мы усердно молились.

В половине одиннадцатого утра на террасе корпуса, где находились палаты уругвайцев, состоялась пресс-конференция для толпы нетерпеливых журналистов, два дня осаждавших больницу. Инсиарте и Манхино не встали с постелей, остальные звезды теле- и радионовостей, облачившись в одежду, купленную для них медперсоналом или в большинстве случаев полученную бесплатно от продавцов магазинов Сан-Фернандо, разрешили себя фотографировать. Конференция была непродолжительной, а ее главные герои — немногословными. Когда их спросили, чем они питались в Андах, они ответили, что купили в Мендосе много сыра, а в горах росли разные травы.

В одиннадцать часов епископ Ранкагуанский вместе с тремя священниками из больничной часовни начал служить мессу.

Ребята (некоторые в инвалидных колясках) расположились в первом ряду прихожан. Служба имела для каждого из них огромное значение, и на осунувшихся лицах застыло выражение благодарности и любви к Господу. За все недели, проведенные в ожидании этого дня, они ни на миг не утратили веры во Всевышнего; ни разу не усомнились в Его любви или одобрении их отчаянной, тяжелой борьбы за выживание. Теперь те же самые уста, что вкушали плоть погибших друзей, алкали тела и крови Христовых, и из рук служителей своей церкви они получили долгожданное Святое причастие.

После мессы все стали готовиться к отъезду в Сантьяго. К тому дню уже было решено, что Манхино и Инсиарте доставят в карете скорой помощи в Центральную больницу, а остальные шестеро поедут в отель «Шератон Сан-Кристобаль», где уругвайцы собирались вместе встретить Рождество.

Перед отъездом некоторые юноши приняли приглашения на обед от жителей Сан-Фернандо. Семейство Канесса отправилось в гости к доктору Аусину, а Нандо Паррадо, его отец, сестра и зять пошли в ресторан с неким мистером Хьюзом и его сыном Рики. Потом чилийцы отвезли гостей на «шевроле-камаро» в Сантьяго, расположенный почти в ста милях[126]от Сан-Фернандо. Нандо эта поездка доставила исключительное удовольствие, ведь свой интерес к автомобилям он не утратил даже после всего пережитого в Андах.

Хавьер Метоль первым из второй группы спасенных пассажиров «Фэйрчайлда» оказался в Центральной больнице Сантьяго. Этой группе выделили палату на последнем этаже больничного здания. Вертолет приземлился на крыше, поэтому Метоля пришлось спускать на носилках всего через один лестничный пролет. В широких коридорах больницы толпились люди. Они улыбались, аплодировали, иные даже плакали от радости при виде отважных уругвайцев, столь чудесным образом вернувшихся в мир живых.

На Метоле все еще была одежда, которую он носил в Андах, и, как только ему показали его койку, он попросил разрешения принять душ.

— Да, конечно, — ответила медсестра и в кресле-каталке отвезла Хавьера в ближайшую ванную комнату. Там она сказала, что несет за него ответственность и потому должна будет находиться рядом с ним. Метоль поспешил заверить молодую женщину, что ее присутствие нисколько его не смущает. Будь он самым стеснительным человеком в мире, и тогда целая армия медсестер не смогла бы помешать ему как следует вымыться. Хавьер снял грязную одежду и подставил тело под мощные струи горячей воды. Они больно хлестали по исхудавшим спине и плечам, но эта боль доставляла наслаждение. Когда Метоль вылез из ванны и облачился в белый больничный халат, им овладело чувство необыкновенной легкости, будто он родился заново. Мужчина снова сел в кресло-каталку, и медсестра увезла его обратно в палату, где он увидел группу доставленных вместе с ним в больницу парней, по-прежнему одетых в старые лохмотья.

— О нет! — взмолился Метоль. — Уберите этих грязных оборванцев с глаз моих долой!

После того как пациенты приняли душ, доктора Центральной больницы осмотрели их, сделали рентгеновские снимки, взяли анализы крови и вынесли свой вердикт: вечером в отель «Шератон Сан-Кристобаль» могли отправиться все, кроме Харли и Метоля. Этих двоих разместили в палате вместе с Инсиарте и Манхино, доставленных из Сан-Фернандо. В самом тяжелом состоянии находился Рой. Результаты анализов свидетельствовали о серьезной нехватке калия, угрожавшей работе сердца.

Остальные молодые люди не только чувствовали себя вполне здоровыми, но и были почти патологически веселы. Густаво Сербино сбежал из больницы и отправился на поиски приличной обуви вместе с отцом (встретил его, выходя на улицу). Мончо Сабелья выпил бутылку кока-колы, и у него вздулся живот. Кроме того, он пострадал от чрезмерного усердия юной медсестры, которая так хотела сделать что-то полезное для героев-уругвайцев, что попробовала взять у Мончо кровь из вены, при этом, видимо, не очень хорошо представляя себе, как правильно ее искать. Мончо смирился с ролью подопытного кролика, и рука после укола болела три дня. Вообще-то он, как и его товарищи, хорошо понимал, какое лекарство им нужнее всего: пациенты попросили докторов как следует накормить их.

Медсестры принесли чай, печенье и сыр. Юноши сразу же попросили еще сыра. На обед сначала подали бифштекс с картофельным пюре и помидорами, а потом желатин. Ребята за минуту расправились с желатином и попросили добавки. Они рассчитывали и на рождественский пирог, но лакомства не получили — согласно распорядку дня им полагался отдых.

В семь часов вечера, после мессы в амфитеатре, Дельгадо, Сабелья, Франсуа, Висинтин, Сербино и Фито Штраух отправились к своим товарищам и родственникам в отель «Шератон Сан-Кристобаль». В девять вечера все оставшиеся в больнице уругвайские пациенты были вознаграждены за свое терпение: медсестры угостили каждого куском вожделенного пирога и пообещали устроить в одиннадцать вечера сюрприз. В назначенный час больным выдали невероятно вкусный шоколадный мусс, политый кремом, приготовленный для самих медсестер. Четверо уругвайцев съели этот мусс, наслаждаясь каждой ложкой, и отправились спать счастливыми.

Среди ночи Хавьер Метоль проснулся — в животе свирепствовала буря. Он вызвал медсестру и попросил дать ему что-нибудь от расстройства желудка. Медсестра принесла микстуру. Метоль выпил лекарство, но спустя час его разбудил сильнейший приступ диареи. Такова была расплата за мусс.

3

К вечеру 23 декабря все уругвайцы, приехавшие в Чили после того, как получили весть о спасении в горах своих друзей и родных, обосновались в Сантьяго. Выжившие пассажиры «Фэйрчайлда» и их родственники заселились в отель «Шератон Сан-Кристобаль» на окраине столицы, родственники погибших — в старомодный отель «Крильон» в центре города.

Там, в «Крильоне», отец Густаво Николича прочитал оба письма, написанных его сыном в Андах. Сербино передал их Николичу-старшему. «Тебе это может показаться невероятным (я и сам нахожу это немыслимым), — писал Густаво, — но сегодня мы начали отрезать куски мяса от трупов и есть их». Ниже шли слова, которыми юноша благородно предсказал свою судьбу: «Если наступит день, когда мое тело понадобится товарищам для выживания, я готов с радостью отдать его им». Слова эти стали первым намеком на то, о чем родители погибших узнали в «Крильоне»: шестнадцать человек выжили за счет тел их детей. Сеньор Николич, и без того потрясенный смертью сына, испытал еще большее горе, поняв зловещий смысл этих строк. Подумав в ту минуту, что правда, возможно, никогда не откроется, он спрятал проникновенное письмо невесте Густаво, Росине Макителли.