Причина успеха - Филдинг Хелен (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
– Но теперь вы здесь. Вам ничего не грозит.
– Как долго? Если придут беженцы и кончится еда, через несколько недель мы все погибнем. Мы словно лампы на ветру. Одно дуновение ветерка – и мы погасли.
– У вас есть река. Даже две реки. Там растут эти чертовы водоросли. Почему бы вам не поднять задницу и не вырастить себе еду, вместо того чтобы клянчить у других?
– Нам запрещено выращивать культуры.
– Как это?
– Запрещено правительством Намбулы. Если мы захотим заняться сельским хозяйством, то вынуждены будем покинуть лагерь.
– Значит, во всем виноваты они?
– Почему же? Они не могут прокормить свой народ.
– Намбула получает благотворительную помощь с Запада.
– Уже нет. Даже до Саддама, что это была за помощь? Подряд тракторному заводу – для поставок в Германию. Голландский завод по производству цемента. Люди не могут есть цемент.
– Все это очень хорошо, сынок, но мы говорим о программе на телевидении в лучшее эфирное время. Никто не хочет сидеть и слушать лекции по экономике. Это вам не Открытый университет, черт возьми.
– У западных государств есть средства. У третьего мира нет, – сказал Мухаммед. – Это очевидно, и это глупо. Это очевидная, глупая реальность. Неужели вы не понимаете?
– На такое никто не купится, сынок. Зрители должны увидеть голодающих детишек, прежде чем достать чековые книжки. То, что вы предлагаете, невозможно. Мы выставим себя идиотами.
– Дело не только в... – начал было Оливер.
Но Мухаммед смотрел сквозь него, будто находился в комнате один. У него был вид отчаявшегося человека – таким печальным он еще не был.
– Понимаю, – произнес он. – Понимаю. – Его глаза наполнились слезами. – Ну что ж, думаю, ваши зрители переживут, если не увидят, как наши дети умирают с голоду, как они пытаются устоять на рахитичных ногах и падают на землю, как протягивают ручонки к камере и плачут, прося пощады, как извиваются в агонии, как желудочный сок начинает разъедать стенки их желудков. А для нас, когда мы увидим все это, будет уже слишком поздно.
Мухаммед окинул собравшихся убийственным взглядом, повернулся и медленно заковылял к выходу, осталяя за собой пораженную тишину.
– Жаль, что мы это не засняли, – сердито произнес Оливер и потер рукой глаз.
Я вышла следом за Мухаммедом. Он стоял ко мне спиной, глядя на лагерь. Я не могла найти нужные слова. Не знала, как всё объяснить, как извиниться. Я дрожа протянула руку и коснулась его плеча.
Мухаммед повернулся. На его лице играла горькая улыбка.
– Как тебе моя речь? – спросил он.
На следующее утро в девять часов весь лагерь был опутан толстым кабелем – начиная от тропинки, ведущей к спасательному центру, и заканчивая столовой на холме. Передвижной телевизионный центр управления расположился у больницы. Техники бегали взад-вперед, настраивая переключатели. Тарелка работала, но “Звездный десант” все еще торчал в столовой, споря о том, что же делать. До трансляции оставалось семь часов. Пламенное выступление Мухаммеда оказало на Вернона незабываемое воздействие, и теперь он грозился подойти к передаче с полной ответственностью. Это меня и пугало.
Оливер пытался перехватить инициативу.
– Каждый из нас – Кейт, Джулиан, Коринна и я – представит эпизод, снятый в разных частях лагеря: холерное отделение, кризисный центр, больница. Объясним, как там все устроено, почему им нужна помощь.
– А Мухаммед? – вмешалась я. – Нужно предоставить ему слово.
– Нет, подождите-ка минутку, подождите! – Вер-нон вскочил на ноги. – Хватит нести всякий бред. Я дал добро, но нельзя же выставлять себя полными придурками. Публика захочет увидеть знакомые лица, тех, кому она доверяет. Нельзя позволять каждому Абдулу Дуда выступать с речами. Мы так не договаривались. Я здесь главный. Будете делать и говорить то, что я скажу.
– Хорошо, – выдохнул Оливер, подождав минуту. – Давай, тебе и карты в руки.
– Поставим оператора в больницу, пусть снимает больных детишек. На заднем плане пустим трагичную музыку, выжмем слезу.
– Какую музыку? – спросила Коринна.
– “Хелло” Лайонела Ричи, – сказал Вернон. – Это верняк. Красивая песня. Грустная. – Он откашлялся и запел первый куплет.
– О нет, – произнес О'Рурк.
– Да ла-а-адно, – сказала Коринна.
– О поставке из ЕС ни слова, – продолжил Вер-нон, игнорируя всех присутствующих. – Покажем наши грузовики крупным планом и скажем, что до нашего приезда весь лагерь помирал с голоду. Усекли?
– Послушай, старик. – Часы показывали одиннадцать, мы спустились в лагерь, и Генри пытался успокоить О'Рурка. – Чудовищная безвкусица, согласен, но чего не сделаешь во имя добра. Цель оправдывает средства. Чего кипятиться?
– Я этого не позволю. – О'Рурк не был настроен на компромиссы. Когда он так пыжился, то вызывал у меня глубокое уважение, но одновременно смешил до колик.
– Неужели в мире уже ничего не делается бескорыстно? Плакаты “Кэпитал Телевижн”, логотипы “Серкл Лайн Карго”, компании по производству джипов. Это не благотворительность, а съемки рекламного ролика с участием несчастных голодающих из стран третьего мира.
– Тихо! – Вернон орал на толпу детишек и долбил толстой палкой по канистре для бензина. Дети замолкли и таращили на него глаза.
– Так, держите, – приказал Вернон. – Поднимайте.
Он заставил детей схватиться за большой рулон красной ткани.
– Поднимайте! – завопил он, высоко подняв руки. Под мышками у него растеклись два огромных потных пятна.
Дети развернули длинное полотнище. На нем было написано: “Спасибо, „Кэпитал Дейли Телевижн””.
– Вот дерьмо, хуже некуда, – произнес О'Рурк.
– Теперь хлопайте в ладоши, – скомандовал Вернон. – Ну, давайте, гип-гип, ура, гип-гип...
– Ура, – с сомнением произнесли дети.
– Отвратительно, – откомментировал О'Рурк. – Порнография какая-то.
– Спокойно, спокойно, старик, – сказал Генри. – Не так уж плохо, по-моему.
– Громче, гип-гип, ура! – орал Вернон.
– Ура, – промямлили дети.
В этот момент появился Мухаммед.
– У меня новости, – торжественно произнес он.
– У-уффф! Что еще такое? – Вернон рассердился, что прервали его маленькое представление.
– Если не хотите, могу не рассказывать, – обиделся Мухаммед.
– Ладно тебе, Мухаммед, – сказал Генри.
– Выкладывай, сынок, – сказал Вернон.
– Похоже, ваши проблемы решены, а вот наши только начинаются. Мне сообщили, что беженцы из Кефти прятались в горах Довит.
Горный хребет Довит располагался в десяти милях от границы с Кефти. Красные, четко очерченные вершины напоминали горы Сидры, возвышающиеся среди пустыни по пути в Эль-Даман, но в Довите горная цепь замыкалась кольцом, образуя укрытие в самом центре. Кочевые племена использовали убежища, чтобы прятаться от песчаной бури.
– Почему именно там? – спросил О'Рурк.
– Так было решено. Довит – наш ориентир. Там беженцы надежно защищены от налетов с воздуха. В горах есть пресные источники. Люди передвигаются днем и ночью, без пищи и воды и истощены до предела. Они собрались в Довите, дожидаясь помощи, но, видимо, напрасно. Беженцы в критическом состоянии.
Моей первой реакцией была ярость в отношении ООН. Чем они занимались, пока нас не было? Мы же предупреждали. Они видели снимки. Почему никто не следил за границей? Запасы продовольствия в Намбуле кончались, но у них все же была еда. Умирающие от голода на расстоянии десяти миль от границы – этому нельзя найти оправдания.
– Итак, – бесстрастно продолжал Мухаммед, – похоже, умирающих детей у вас к вечеру будет сколько угодно. – Он держал себя в руках, но я знала, каково ему сейчас. В конце концов, как мы ни старались, случилось самое худшее.
– Слава богу, – радостно произнес Вернон. – Сколько займет дорога?
– Два часа, – ответил Мухаммед.
– И они действительно умирают, как в Эфиопии? Потрясающе. Отлично, сынок. Так, сворачивайте плакат, снимать будем в Довите. Я уже представляю себе, как все будет. На заднем плане раздают еду. Быстро пакуйте кабель л тарелку. Все за дело. Наш план изменился. Потрясающе, черт возьми!
