Венецианский альбом - Боуэн Риз (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt, .fb2) 📗

Вот так и вышло, что на следующий день мне привезли кроватку и детские вещи. Малыша Анджело нарядили в обшитые кружевами распашонки, и это меня рассмешило.

— Ты стал похож на девочку, — сказала я, и он посмотрел сердито, недовольный моим смехом. У него очень выразительное личико. Глядя на него, я думала: «Увезу его в Англию, пока это еще можно сделать. Он здоровенький, сможет перенести путешествие. И наплевать, кто там что скажет».

Мне пришлось взывать к собственному здравому смыслу. Как я могу отказать собственному сыну в той жизни, которую предлагает Лео? Ведь ничего лучшего и не придумаешь. И он унаследует состояние. Мне стало ясно, что я не могу повести себя настолько эгоистично. Если я действительно люблю Анджело, то должна найти в себе силы с ним расстаться. Просто не сейчас, а когда-нибудь после.

12 мая

Пройдя беременность с минимальным дискомфортом, несколько дней после родов я чувствовала себя плохо, потому что потеряла много крови и подхватила инфекцию. Врач сказал, что у меня анемия, и прописал тоники с железом, красное вино и мясо в большом количестве. Сил выходить у меня пока не было, и возвращаться к учебе я определенно не собиралась, когда включила радио и услышала, что немецкая армия обошла линию Мажино, пройдя через бельгийские леса, и вторглась во Францию. Со стороны Ла-Манша наступала британская армия. Во Франции началась война, и ехать через нее стало небезопасно. Меня это даже как-то успокоило: спешить домой больше было незачем. Я могу остаться в городе, который так мне полюбился, нянчить сына и жить неподалеку от Лео. В то время это казалось мне замечательным.

С каждым днем новости становились все тревожнее. К концу месяца мы узнали, что британские войска отброшены, разбиты, окружены, что они вынуждены были отступить к побережью, где оказались в ловушке, под градом немецких бомб и снарядов. А потом случилось чудо: тысячи небольших суденышек отправились из Англии в Дюнкерк и эвакуировали солдат. Я плакала, когда читала об этом в газете. Казалось, немецкие войска вот-вот двинутся дальше, через пролив, это только вопрос времени. Поэтому я радовалась, что решила остаться в Венеции, хоть и тревожилась о матери — от нее месяцами не было новостей. Я надеялась только, что, даже если Германия и завоюет Англию, никто не причинит вреда двум пожилым дамам.

12 июня

С сегодняшнего дня все изменилось. Муссолини объявил, что присоединяется к Германии в войне против союзников. Теперь я — гражданка враждебного государства. Интересно, что это означает на практике? В таком месте, как Венеция, наверняка ничего особенного. К тому же у меня есть друзья в верхах. Ирония в том, что газеты полнятся сообщениями об успехе первого месяца биеннале. Остается лишь восхищаться венецианцами, которые проводят международную выставку, как будто вокруг ничего не происходит. Я решила непременно сходить туда, как только наберусь сил. Я очень нуждаюсь в напоминании о том, что где-то в этом мире до сих пор ценят красоту и другие важные вещи.

Сегодня Франческа ушла домой, а я легла отдохнуть после обеда, когда в дверь постучали. Скорее всего, это был не Лео, который обычно заходит без стука. Я встала, надела халат, подошла к двери и очень удивилась, увидев мистера Синклера, британского консула.

— Прошу простить меня за вторжение, мисс Браунинг, — сказал он. — Вижу, я явился в неудачное время. Вам нездоровится?

— Нет, просто решила вздремнуть, — ответила я, пропуская его в комнату. — Вы, может быть, слышали, что у меня недавно родился ребенок.

Он степенно кивнул.

— Да, я слышал. Должно быть, вы оказались в непростой ситуации, особенно сейчас, когда Италия вступила в войну. Но, полагаю, до сих пор можно перебраться в Швейцарию или сесть на корабль до Марселя?

— Я не очень понимаю, зачем мне возвращаться в Англию, если на нее вот-вот нападут, — сказала я.

Консул нахмурился..

— Давайте все же надеяться, что мы, британцы, можем задать Гитлеру отличную трепку и не пустить его на нашу территорию. Вы же знаете, что руководство сейчас взял на себя мистер Черчилль? Он не такой сентиментальный, как этот трусишка Чемберлен. Если бы он все время был во главе страны, может, мы остановили бы Гитлера еще до того, как он полез в Польшу. Хотя, может, и нет. — Он пожал плечами. — Этот мерзавец годами грезил о мировом господстве. Создавал сильную армию. Но у нас, англичан, побольше выдержки и упорства, чем у немцев. Уверяю, Гитлер вскоре поймет, что нас не так-то просто завоевать.

— Надеюсь, вы правы, — сказала я. — Могу я предложить вам чашечку чая?

— Это очень любезно с вашей стороны. — Он уселся в одно из моих кресел. — С чаем, увы, тут скоро начнутся перебои. Вводят строгое нормирование продуктов, а вам не полагается продовольственных карточек. Кроме того, итальянцы чаю не пьют, а граждане Великобритании почти все уже уехали.

Я пошла поставить чайник, а потом спросила:

— Но что же будет с вами теперь, когда мы воюем с Италией?

Его лицо исказилось, как от боли.

— О-о, в этом-то и проблема. С сегодняшнего дня я отозван и поеду через Испанию в Португалию, а оттуда уже самолетом вернусь домой. — Он бросил на меня теплый взгляд. — Хотел бы я забрать вас с собой, но это невозможно. Я пришел не только попрощаться с вами, у меня есть еще один, скрытый мотив. Не желаете ли послужить своей стране?

Вид у меня стал удивленный, а он тем временем продолжал:

— Все, что я буду говорить дальше, совершенно секретно, и вам придется подписать документ о неразглашении. — Он полез в карман и положил на стол листок бумаги. — Готовы это сделать?

— Прямо так, не зная, чем это может грозить?

— Боюсь, что да. По законам военного времени.

Я бросила взгляд на кроватку со спящим Анджело.

— У меня ребенок, — сказала я, — и в первую очередь я отвечаю за него, поэтому у меня не получится шпионить или доставлять послания. Я не могу его оставлять и вообще рисковать им.

— Конечно же, нет, — ответил он. — Вам не придется покидать своего дома. Думаю, вы будете в безопасности. И сможете сослужить своей стране службу.

Я с сомнением смотрела на него некоторое время, потом подошла к столу.

— Наверно, если я подпишу, ничего страшного не случится. Я ведь все равно смогу не принять ваше предложение?

— О, совершенно верно. — Голос мистера Синклера прозвучал как-то слишком жизнерадостно.

— Тогда ладно.

Я проглядела документ, отметив, что нарушение секретности может привести к тюремному заключению или даже к смертной казни. Это отнюдь не обнадеживало, но я все равно подписала. Мой гость забрал листок и сунул его обратно в карман пиджака.

— У вас отсюда замечательный вид, мисс Браунинг, — сказал он.

— Знаю. Мне он тоже нравится.

— Насколько я понимаю, эта квартира принадлежит вам.

— Похоже, вам многое обо мне известно, — усмехнулась я.

— Так и есть. Нам пришлось покопаться в вашей биографии, прежде чем обратиться с этим предложением.

— И с каким же именно?

В кухонной нише громко засвистел закипевший чайник, заставив меня броситься к плите, пока этот звук не разбудил Анджело. Я заварила чай и вернулась в гостиную.

— У вас здесь отличное место для наблюдения за гаванью. Вы же в курсе, что тут стоят итальянские военные корабли? А теперь и немецкий флот может получить разрешение устроить здесь базу для нападения на Грецию, Кипр и Мальту. Нам бы хотелось ежедневно получать от вас отчеты об их передвижении. Если они покинут порт, вы дадите знак, и мы пошлем им наперехват самолеты.

— А что за знак? Вы оставите кого-нибудь для связи?

— Нет. — Он слегка покраснел. — Но мы пришлем рацию. Ее спрячут так, чтобы никто больше о ней не знал. Не пользуйтесь ею, когда эта ваша домработница будет тут, ей нельзя видеть рацию. Это понятно?

— Конечно, хотя она особым умом не блещет. Ей, наверно, даже не сообразить, что это такое.