Эйсид-хаус - Уэлш Ирвин (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
После секса я почувствовал сильное омерзение. Просто лежать рядом с ней было пыткой. Меня чуть не стошнило. В какой-то момент я попытался отвернуться от нее, но она обняла меня своими большими рыхлыми руками и прижала к груди. И я лежал, истекая холодным потом, переполняемый отвращением к самому себе, сжатый между ее сисек, оказавшихся на удивление маленькими для ее телосложения.
Несколько недель мы с Крисси продолжали трахаться, всегда в той же позиции. Раздражение Ричарда при виде меня увеличивалось прямо пропорционально этим постельным забавам, и хотя я согласился с Крисси не рассказывать Ричарду о наших с ней отношениях, они были более или менее открытым секретом. При любых других обстоятельствах я бы потребовал прояснить роль этого пиздострадальца в нашей тусовке. Впрочем, я уже планировал бортануть Крисси. Для этого, рассуждал я, лучше всего было держать Крисси и Ричарда вместе. Что странно, у них как будто не было широкого круга близких друзей, только случайные приятели вроде Сайруса – мужика, игравшего в пинбол у Ричарда в баре. Так что настраивать Крисси с Ричардом друг против друга я вовсе не хотел. Если это произойдет, избавиться от Крисси я смогу, лишь причинив этой неуравновешенной суке изрядную боль. Какие бы у нее ни были недостатки, без этого она точно обошлась бы.
Я не обманывал Крисси; и сейчас, вспоминая обо всем, не пытаюсь оправдаться перед самим собой за то, что случилось. Я могу это сказать с полной уверенностью, поскольку точно помню наш разговор в кофе-шопе на Утрехтстраат. Крисси, воображая себе невесть что, строила планы о том, как я перееду к ней жить. Это было вопиюще неуместно. Тут же я открыто высказал ей то, что исподволь говорил своим отношением к ней всю дорогу, – то, что она могла бы и сама понять, если бы только удосужилась разуть глаза.
– Не ожидай от меня того, чего я не могу тебе дать, Крисси. Ты тут ни при чем. Все дело во мне. Я не могу быть связан серьезными отношениями. Я никогда не смогу стать тем, кем ты хочешь меня видеть. Я могу быть другом. Мы можем трахаться. Но не проси меня дать тебе нечто большее. Я не могу.
– Кто-то, должно быть, очень глубоко тебя ранил, – сказала она, покачивая головой и выдыхая гашишный дым над столом. Она пыталась превратить свою обиду в жалость ко мне, и у нее это плохо получалось.
Я помню наш разговор в кофе-шопе так хорошо потому, что он произвел на нее совершенно противоположный эффект, нежели я рассчитывал. Ее стало тянуть ко мне еще сильнее; как будто я бросил ей новый вызов.
Такова была правда, но, вероятно, далеко не вся. Я не мог жить с Крисси. Невозможно возбудить чувство там, где его нет. Но наступило время перемен. Я ощущал себя физически и морально сильнее, готовый раскрыться, вылезти из непрошибаемой скорлупы замкнутости. Оставалось только найти подходящего человека.
Я получил работу портье-на-все-руки в маленьком отеле на Дамраке. Долгие рабочие часы тянулись без всякого общения, и я проводил время перед телевизором или за чтением, отвлекаясь лишь на то, чтобы негромко шикнуть на молодого пьяницу или обкуренных гостей, заваливавшихся в отель в любое время дня и ночи. Днем же я начал посещать уроки голландского.
К облегчению Рэба / Робби я съехал с его квартиры и поселился в красивой комнате в особо узком домике на канале Йордаан. Домик был новым, недавно полностью перестроенным, так как предыдущее здание обвалилось и съехало в рыхлый песок амстердамской почвы, но, несмотря на новизну, построен он был в том же традиционном стиле, что и его соседи. И плата была на удивление подъемной.
После того как я переехал, Рэб / Робби опять стал походить на себя прежнего. Он сделался более дружелюбным и общительным, приглашал меня выпить или покурить, познакомиться с его друзьями, которых до этого держал подальше от меня, опасаясь, что они будут испорчены этим джанки. Все его друзья, словно прибывшие на машине времени из шестидесятых, курили гашиш и до смерти боялись «тяжелой наркоты». Свободного времени у меня было не так много, но приятно было по новой наладить отношения с Рэбом / Робби. Как-то в субботу мы хорошо подкурили в кафе «Флойд» и расслабились достаточно для того, чтобы выложить карты на стол.
– Рад видеть, что ты наконец устроился, – сказал он. – Ты был в полной жопе, когда только приехал сюда.
– Спасибо за то, что приютил меня, Рэб… Робби, но ты был не самым гостеприимным хозяином, должен сказать. У тебя была такая кислая физиономия, когда ты возвращался вечерами домой.
– Понимаю, о чем ты, – улыбнулся он. – Наверно, тебе от этого было только еще хреновее. Но ты меня пугал, сечешь? Я целый день въябываю как папа Карло, потом прихожу домой, а там сидит этот полудохлый ушлепок, пытающийся слезть с иглы… и я такой думаю, типа, кого я сюда затащил, чувак?
– Да уж. Я тебя, видать, изрядно напрягал… присосался как пиявка…
– Не, все-таки не до такой степени, – махнул он рукой, весь из себя великодушный от травы. – Но нервяк был, да. Просто, смотри, я такой парень, которому нужно личное пространство, сечешь?
– Секу, приятель, секу, – ухмыльнулся я и проглотил печеньку с гашем. – Я улавливаю твои космические вибрации.
Рэб / Робби хохотнул и сильно затянулся сплифом. Он стал добренький-добренький.
– Знаешь, мужик, я ведь точно вел себя как говнюк. Весь этот бред с Робби. Зови меня так, как всегда звал. Как в Шотландии, в Толлкроссе. Рэб. Вот кто я. Вот кем я всегда буду. Рэб Доран. Бунтари Толлкросса. БТК. Пиздатые были времена, а?
На самом деле то были довольно поганые времена, но дом всегда кажется милее, когда ты вдали от него и особенно если вспоминается в конопляной дымке. Я поддержал Рэба в его фантазиях, и мы поностальгировали, высадив еще сколько-то косяков, прежде чем отправиться по барам, где нажрались до свинячьего визга.
Несмотря на реанимацию нашей дружбы, я проводил с Рэбом очень мало времени, в основном из-за работы. Днем, если не ходил учиться языку, я зубрил грамматику или спал перед ночной сменой. Среди жильцов в нашей квартире была одна женщина по имени Валерия. Она помогала мне осваивать голландский, в изучении которого я добился немалых успехов. Знание разговорных французского, испанского и немецкого также быстро улучшалось из-за большого количества туристов, с которыми мне приходилось общаться в отеле. Валерия стала хорошим другом; и что еще важнее – у нее была подружка по имени Анна, в которую я влюбился.
Это было прекрасное время. Мой цинизм испарился, и жизнь стала видеться приключением с неограниченными возможностями. Само собой разумеется, я перестал встречаться с Крисси и Ричардом и редко появлялся в районе красных фонарей. Эти двое казались реликтами гнусного и грязного периода моей жизни, периода, с которым я навсегда покончил. Я больше не испытывал желания и надобности намазывать свой член вазелином, чтобы погрузить его в дряблую задницу Крисси. У меня была красивая молодая подружка, которую я мог любить вдоволь, чем мы и занимались большую часть дня перед тем, как я выходил на свою вечернюю работу, еле волоча ноги от секса.
Без преувеличения жизнь была идиллической до самого конца лета. Все это изменилось в один день; в теплый, ясный день, когда мы с Анной сидели на центральной площади. Я весь сжался, когда увидел Крисси. Она направлялась в нашу сторону. На ней были темные очки, и она казалась еще более обрюзгшей, чем раньше. Она была нарочито вежливой и настояла на том, чтобы мы сходили в бар Ричарда на Вармусстраат и пропустили по маленькой. Я неохотно согласился, решив, что отказ может вызвать натуральную истерику.
Ричард был искренне рад тому, что у меня подружка и она не Крисси. Я никогда не видел его более открытым и чувствовал себя слегка виноватым за то, что подверг его таким пыткам. Он рассказал мне про свой родной город, Утрехт.
– Какие известные люди вышли из Утрехта? – мягко подкалывал я его.
– О, куча народа.
– Да? Назови одного?
– Гмм… ну, Геральд Ваненбург.
– Чувак из Пи-эс-ви? [4]
