Не спрашивайте меня ни о чем - Пуриньш Андрис (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Еще что за новости?
— Пошел к черту! Точно сам не знаешь.
— Да знаю, знаю.
— Вот и о’кэй!
— Это все пустяки.
— Как для кого.
— Просто тебе неохота топать такой кусок.
Я втянул язык и прижал к небу. По зубам стекло что-то скользко-холодное. Я с отвращением сплюнул.
— Нет, Фреди, у снежинок еще нет вкуса лета и абрикосов.
— Тебе всегда лень подрыгать своими чертовыми копытами, если бывает надо сделать небольшой крюк.
— Сам же знаешь, что это не так. На своих чертовых копытах я могу удрыгать вдвое дальше, чем твой чертов крюк, но я не желаю видеть этого чертова хмыря.
— Чудной ты малый. Неужели все надо сразу принимать к сердцу?
— Если тебе нравится, можешь принимать к другому месту. Я принимаю это к сердцу.
— Дело твое! Но проводить меня до Эдгарова дома ты ведь можешь?
Логично. Раз я был в состоянии сделать крюк вдвое больший, то проводить Фреди на половинное расстояние я был должен. И вообще Фреди мастер уговаривать. Единственно с Яко ему не удавалось справиться. У Яко разговор короткий: сказал, не буду это делать, и все. И кончен бал. Своего мнения он не меняет. Фреди говорит, что у Яко отсутствует гибкость мышления. Яко никогда не станет ученым. А я, конечно, стану, поскольку у меня она есть. Меня переубедить можно запросто. Поначалу я на сто процентов знаю, что надо поступить так и не иначе. Но почти всегда выходит, что можно и иначе, а не только так. И я делаю иначе. Таков я есть, это нехорошо, но что я могу с собой поделать? Единственное утешение в том, что есть шансы стать ученым. Разумеется, когда речь идет о чести, я своего мнения не меняю, потому что в таком случае можно поступать лишь однозначно.
Эдгар жил в Старой Риге.
Попетляв в узких улочках, мы подошли к свежепокрашенным воротам. Я ни разу не бывал у Эдгара. Даже не знаю, отчего так получилось. Да он никого особенно и не приглашал к себе домой. Поглазел на табличку с названием улицы и номером, чтобы на всякий случай знать.
— Ворота крашеные! — крикнул Фреди. — Осторожно!
— Чего, чего?! А я не собираюсь заходить.
Честно, я действительно не хотел заходить к этому чертову хмырю, но опять Фреди уговорил меня. Я решительно не знаю, как воспитать в себе железную волю.
Фреди Златоуст уверял меня, что, едва оправившись от болезни, я немедленно простужусь в эту слякоть, если останусь на улице, что я вовсе не обязан первым кидаться Эдгару на шею, я даже могу ни слова не говорить о том, что пришел только из-за него, из-за Фреди, и что ему, Фреди, в конце концов надоело, что его друзья ссорятся из-за ерунды. И таким образом он меня убедил. Тут еще важную роль сыграло то, что я никогда у Эдгара не бывал. Иной раз я делаюсь очень любопытным.
Мы вошли в тесный дворик — такие в Старой Риге на каждом шагу. Под аркой ворот было наставлено с десяток мусорных контейнеров, вокруг которых, истошно мяукая и цапаясь между собой, хлопотали кошки. Через двор была протянута веревка с бельем, которое не сохло на ней, а скорей полоскалось в мокром снегу. Приоткрытые окна изливали запахи пищи, а какой-то парнишка занудно долбил мячом в брандмауер.
Фреди тут ориентировался словно давний жилец. Пнул ногой какую-то дверь, а когда оказалось, что она заперта, саданул по ней пару раз кулаком.
— Иди сюда смелей! — окликнул он меня, когда я поотстал. — Еще подумают, что я пришел тырить белье.
За дверью чем-то погромыхали, затем раздался пропитой голос:
— Чего лупишь! Кто там?
— К Эдгару! — рявкнул в ответ Фреди.
Дверь приоткрылась. На пороге появился мужчина с давно не бритым лицом. Он недоверчиво разглядывал нас, потом заправил рубашку в брюки и нелюбезно сказал, даже скорее проорал:
— На кой он вам сдался?
— Учебники ему принесли.
По лицу мужчины было видно, что ему охота послать незваных гостей куда подальше. Но он махнул рукой и пробормотал:
— Поменьше бы шлендрали по своим школам, а шли работать как все порядочные. Несли бы в дом копейку… Входи… Сидят только на шее у отца с матерью.
— Ничего, — ласково увещевал Эдгарова отца Фред, — вот выучится, а тогда рубли в дом понесет, не то что копейку.
— Дождешься! Черта с два! — И он неожиданно рассмеялся надтреснуто и скрипуче. — Дерьмо, а не рубли! А ну, живо залетай!
Мы прошмыгнули в квартиру, а отец Эдгара, недовольно бурча под нос, запер дверь.
Мы вошли в большую кухню, в которой, к моему великому удивлению, у стен стояли три кровати, застеленные красноватыми одеялами. На одной сидела десятилетняя девочка и складывала в школьную сумку книжки. Увидела нас, и ее рука с учебником застыла на полпути. За столом, уставленным грязной посудой, сидел мальчишка немного постарше и, громко чавкая, хлебал суп. Появление посторонних ему ничуть не помешало. Покосившись на нас, он продолжал орудовать ложкой, только чавкал чуть потише. Над плитой сушилась одежда, а на краю плиты стояла наполовину опорожненная бутылка водки, кусок хлеба с мясом и пустой чайный стакан. Как видно, Эдгаров папаша пребывал в запое.
Неожиданно открылась дверь комнаты, в ней стоял Эдгар. Он был неприятно удивлен, чтоб не сказать больше. При виде меня в глазах у него вспыхнули враждебные огоньки. В какой-то момент казалось, он вот-вот набросится на меня.
— Чего стали?! Валяйте уж дальше! — крикнул он нам.
Мы вошли в комнату, такую же неприбранную, как кухня. У стен еще четыре кровати, на которых валялись скомканные простыни и одеяла, на полу — груда картонных коробок. Здесь так же, как на кухне, стоял непонятный смрад. Теперь я понял, почему от Эдгаровой одежды всегда так странно пахло.
Единственным островком порядка в этом хаосе был стол у окна. Там находилось имущество Эдгара. Учебники десятого класса и его сумка, большой глобус. И вы только представьте, ваза с сосновыми ветками. Они никак уж не подходили к здешней обстановке.
— Ну, как кино про мафию? — спросил Фреди.
— Сходи и посмотри! — огрызнулся Эдгар.
Постель с ближайшей кровати он перебросил на другую и буркнул:
— Садитесь, чего стоите.
Я сел, а Фред почему-то остался стоять и сказал, что мы очень торопимся:
— Мы к тебе только на минутку. Харий просил забежать, передать тебе деньги.
— Он сам не зайдет?
— Сказал, сегодня не получится. Но тебе деньжата нужны, — сказал он, — сегодня же.
Фред вручил Эдгару деньги, тот пересчитал и разочарованно протянул:
— Всего-то?
— Сколько он дал, столько ты и получил, — пожал плечами Фреди.
И тут на пороге возник Эдгаров папаша. Это произошло так бесшумно, что я даже вздрогнул, заметив, что он там стоит.
Эдгар неуловимым движением убрал руку с деньгами за спину. Отец постоял, посмотрел на нас и, не сказав ни слова, повернулся и вышел.
Мне стало как-то не по себе. Хоть бы он слово вымолвил.
Фреди вопросительно поглядел на Эдгара, и тот проговорил вполголоса:
— Запах денег чует за километр.
— Ладно, мы почесали дальше, — так, чтобы Эдгаров отец понял, что о деньгах разговора нет, сказал Фреди. — Книжки тебе принесли, так что сиди теперь и зубри!
Эдгар молчал, и мы собрались идти.
Когда мы проходили через кухню, отец Эдгара сидел на табуретке у плиты и курил папиросу. Наверно, только что пропустил глоточек, судя по довольному виду, с каким он закинул ногу на ногу.
— Мыладой члаэк, мож тож дернешь? — вполне приветливо, даже несколько заискивающе предложил он и протянул нам чайный стакан, на одну треть наполненный водкой.
— Не приставай! — крикнул Эдгар.
Мне показалось, он вот-вот набросится на отца с кулаками. Чего-чего, но такого я не ожидал. Эдгар стал страшно нервным. То со мной, то с отцом готов схватиться.
Но Эдгаров отец как ни в чем не бывало спросил:
— Чо боишься, сынок? — и улыбнулся. — Для меня в ваши годы рвануть стопарь была самая большая радость! А, ребята, ну как? Вы, поди, не такие дурни, как мой, а?
Мы с Фредом молчали. Ради Эдгара.
