Остров дьявола - Шевцов Иван Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Слугарев внутренне воспламенился, лицо его полыхало багрянцем, взгляд ожесточился. Он сбросил с плеч пиджак и небрежно швырнул его на стул. Прижимая двумя руками к груди книгу Дюкана, он заговорил негромко, дрогнувшим голосом:
- Иногда хочется подняться над землей и закричать на всю планету: "Люди! Человеки! Мои беспечные братья! Очнитесь от сионистского гипноза! Стряхните с себя мерзкое отвратительное тряпье лжи, духовного и телесного разврата, который вселил в ваши доверчивые души Сион! Возьмитесь за руки и станьте грозной неприступной скалой в преддверье пропасти двухтысячного года и не дайте столкнуть себя в бездну сионистского ада! Вы не гои, не двуногий скот, как вас презрительно называют те, кто нарек себя "божьими избранниками". Вы люди, человеки, созидатели, творцы, гении. Вас миллиарды. Их, разрушителей, ничтожные миллионы. Наберитесь мужества и гордости, набросьте на их хищные, ядовитые пасти узду, вырвите у них смертоносное жало, лишите их воровски присвоенных себе привилегий и благ, заставьте их жить, как все, на равных со всеми, лишите их награбленного золота и тех кровавых триллионов, с помощью которых они диктуют свои условия и правила жизни народам и государствам, покупают президентов, премьеров и министров, генералов и дипломатов, художников и журналистов".
Он вдруг умолк и устало подсел к столу. Не говоря больше ни слова, открыл бутылку, налил себе пива и залпом осушил бокал. Облегченно вздохнул, словно сбросил с себя тяжелый груз. Бойченков смотрел на него долгим печальным взглядом. Произнес без упрека и сожаления, просто заключил:
- Ты так и не ответил на мой вопрос. То, что ты сейчас сказал, для меня не новость. Думаю, что и для председателя. Но свой пылкий монолог ты включи в справку - пусть почитает. Эмоции в данном случае полезны, конечно в сочетании с фактами.
- Будут и факты, не сомневайся. А мне пора, надо ехать, - сказал Слугарев и поднялся.
Бойченков проводил его до машины. Задержав руку Слугарева в своей руке, подбодрил:
- Насчет нужности задания председателя не сомневайся: он что-то серьезное задумал.
- В серьезность его я не верю. Но документ будет откровенный и весомый.
Бойченков поощрительно закивал головой, и тихая дружеская улыбка осветила его грустное лицо.
В тот же день, а точнее - вечер, придя с работы, Слугарев начал читать записки Дмитрия Ивановича, то есть его тетрадь, в которой без всяких комментариев были выписаны цитаты из разных авторов по одному и тому же вопросу. Как и советовал Бойченков, Иван Николаевич начал читать с Карла Маркса: именно его статья "К еврейскому вопросу" и открывала тетрадь. Слугарев был знаком с этой статьей, но сейчас он читал ее с особым интересом, поскольку именно словами Маркса он решил начать поручение председателя - справку о сионизме и "еврейском вопросе". Сам еврей по отцу, Маркс, может, как никто другой знал и понимал характер и психологию еврея, знал, так сказать, "изнутри", и было бы глупо обвинять его в антисемитизме, как это делают сионисты в отношении любого, кто посмеет критически отзываться об их деятельности. Маркс писал: "Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Какой мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги…. То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде - презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели - это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимоотношения мужчины и женщины и т.д. становятся предметом торговли! … Еврейство не могло создать никакого нового мира".
Слугарева поразила фраза о презрении к искусству, к истории, к человеку, притом презрении сознательном (Маркс подчеркнул это слово). Сразу мелькнуло сомнение: прав ли Маркс. Не опровергается ли это опытом? Уж где-где, а в искусстве евреи шумною толпой хозяйничают. Да и в исторической науке их полным полно. "Хозяйничают-таки - да, а что выдающегося создали?" - мысленно спросил себя Иван Николаевич. И ничего достойного в искусстве так и не вспомнил. Зато имя академика Минца всплыло мгновенно, как только он подумал об историках. Уж этот "ученый", как никто другой, "наследил-накопытил" в исторической науке, так что будущим поколениям придется переучиваться. Тут Маркс на все сто процентов прав - презрением к русской истории отдает от исторических трудов этого академика.
После Маркса Иван Николаевич обратил внимание на краткое, всего в несколько строк, замечание Энгельса: "Я начинаю понимать французский антисемитизм, когда вижу, как эти евреи польского происхождения с немецкими фамилиями пробираются повсюду, присваивают себе все, повсюду вылезают вперед, вплоть до того, что создают общественное мнение города-светоча…" Имелся в виду Париж. "А разве только во Франции "присваивают себе все, повсюду вылезают вперед"? - подумал Слугарев. - Такое происходило и происходит и в нашей стране. Происходит и сегодня, как и сто лет назад. Ничего не меняется. Но попробуй об этом вслух сказать, как тотчас же на тебя навесят ярлык "антисемита", "фашиста".
Листая страницу за страницей, Иван Николаевич читал нелестные отзывы о евреях разных людей, живших в разное время и в разных странах, и поражался, что в сущности все они говорят одно и то же. Вот римский философ Сенека: "Этот народ - чума, сумел приобрести такое влияние, что нам, победителям, диктует свои законы". Вот Цицерон: "Евреи принадлежат к темной и отталкивающей силе - кто знает, как многочисленна эта клика, как они держатся вместе и какую мощь они могут проявлять, благодаря своей спаянности". А вот слова короля франков Гунтрама, жившего в VI веке: "Да будет проклят этот дьявольский народ, который живет только обманом". Вот Джордано Бруно: "Евреи являются зачумленной, прокаженной и опасной расой, которая заслуживает искоренения со дня ее зарождения".
Французский писатель (XVII век) Жан Воевтер говорил: "Евреи являются ни чем иным, как презираемым и варварским народом, который на протяжении длительного времени сочетал отвратительное корыстолюбие с ужасным предрассудком и неугасимой ненавистью к народам, которые их терпят и на которых они обогащаются". А вот голос из-за океана американского ученого и государственного деятеля Беджамина Франклина, жившего в XVIII веке: "Где бы ни было, в стране, где поселяются евреи - независимо от их количества, они понижают ее мораль, коммерческую честность… строят государство в государстве и в случае оппозиции к ним стремятся смертельно задушить страну в финансовом отношений. Если мы путем конституции не исключим их из Соединенных Штатов, то менее, чем через двести лет они ринутся в большем количестве, возьмут верх, проглотят страну и изменят форму нашего правления… Я предупреждаю вас, джентльмены, если вы не исключите евреев навсегда, то ваши дети будут проклинать вас в ваших могилах".
И еще один государственный деятель - австрийская императрица Мария-Тереза с той же категоричностью, как и Франклин, заявляла: "Впредь ни один еврей, независимо от того, кто он такой, не будет оставаться здесь без моего письменного разрешения. Я не знаю никакой другой злополучной чумы внутри страны, как эта раса, которая разоряет народ хитростью, ростовщичеством, одолжением денег и занимается делами, отталкивающими честных людей". Ее современник, другой монарх - Петр Первый - говорил то же самое: "Я предпочитаю видеть в моей стране магометан и язычников, нежели евреев. Последние являются обманщиками и мошенниками. Они не получат разрешения поселиться и устраивать свои дела". Позже ему вторил другой монарх - Наполеон Бонапарт: "Нищета, вызываемая евреями, не исходит от одного индивидуального еврея, но является сущностью всего этого народа. Они, как гусеницы или саранчи, которые поедают Францию… Я не хочу их иметь больше, чем их есть в моем государстве. Я делаю все, чтобы доказать мое презрение к этой подлейшей нации мира". А еще позже президент Трансвааля Крюгер: "Если б можно было сбросить с шеи нации еврейских монополистов, не вызвавши войну с Великобританией, проблема мира в Южный Африке была бы решена".
