Журналюга - Левашов Виктор Владимирович (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— Давай, — кивнул Лозовский.
— Люля-кебаб дам?
— Давай.
Ашот нагнулся к Лозовскому, дохнув чесноком, доверительно спросил:
— Чачи дам?
— Обязательно. Кчюч дашь?
— Кчюч не дам. Кчюч! Для кчюч молодой барашка нужно. Где взять молодой барашка? Нет здесь молодой барашка. Откуда знаешь кчюч? Кушал кчюч?
— Было дело, угощали.
— Где угощали?
— В Шуше.
— Ты был в Шуше? Был в Карабахе? — недоверчиво спросил Назарян.
— Был, — подтвердил Лозовский.
— Когда был? До был или после был?
— Во время.
— За кого воевал? За азеров воевал — не говори. За наших воевал — тоже не говори. Не хочу знать. Забыть хочу. Не могу забыть. Какой Карабах был! Наши — ваши. Какие ваши, какие наши? Одна земля — все наши. Дружно жили, весело жили. «Парень веселый из Карабаха». Где теперь тот Карабах? Где теперь тот парень?
Приглушенно ударила рында, дверь распахнулась от пинка, в зал ввалилось нечто в белом овчинном тулупе до пят, какие выдают часовым и железнодорожной охране, обвязанное по глаза башлыком, приказало:
— Ашот, чачи!
— Чума на мою голову, опять пришел! — пробормотал Ашот и кинулся к вошедшему, семеня кривыми ногами и угодливо улыбаясь, стал суетливо помогать ему выйти из тулупа, размотать башлык, приговаривая при этом:
— Ай, спасибо, уважаемый, не забываешь Ашота. Такой гость — именины сердца для Ашота, праздник для Ашота.
Еще раз звякнула рында, вошли два крепких молодых человека в ушанках с черным кожаным верхом и утепленном, ловко подогнанном камуфляже с эмблемами охранной службы на рукавах, с карабинами «Сайга». Пристроили карабины у стойки, сняли шапки и уселись на высокие табуреты. Мальчишка-официант, не задавая вопросов, налил им по кружке пива. Они сделали по глотку и закурили.
Тем временем из тулупа выпростался средних лет мужичонка в форме капитана милиции с красным скуластым лицом и маленьким подбородком, который делал его лицо похожим на кукиш. А мальчишка-официант уже летел по залу с подносом, на котором стояла большая рюмка с чачей. Капитан хряпнул чачу, с чувством занюхал рукавом и грозно огляделся.
— Азартные игры? Непорядок!
— Шел бы ты спать, шериф хренов, — не отрываясь от карт, лениво посоветовал один из конторских. — Достал уже всех, третий раз за вечер приходишь.
— Обязан следить! — парировал капитан. — Чтоб везде — порядок!
Взгляд его маленьких злых глаз остановился на Лозовском, на стол которого выплывшая из кухни толстая молодая армянка сгружала закуски.
— Кто такой?
— Гость, земляк, — залебезил Ашот. — Он в Шуше был, в Карабахе был. Хороший человек.
— А мы это сейчас посмотрим! — пообещал капитан и двинулся к столу Лозовского преувеличенно твердым шагом, каким ходят очень пьяные люди.
Ашот ловко подставил под него стул, капитан утвердился на нем и не без труда сфокусировал на Лозовском взгляд.
— Ты кто?
— Путешественник, — ответил Лозовский, заворачивая в теплый лаваш пучки зелени.
— Это как?
— Путешествует он, — поспешно объяснил Назарян. — Ходит, ездит, туда-сюда, туда-сюда.
— Почему здесь?
— По пути зашел. Привет тебе передать от генерала, — Лозовский назвал фамилию начальника Тюменского УВД. — Он попросил: будешь в Нюде, передай привет участковому. К внеочередному званию тебя хотят представить.
Капитан вскочил:
— Служу Советскому Союзу!
— Вот и служи, — сказал Лозовский и занялся лобио с ореховой подливкой.
— Дадут, значит, майора? — растроганно спросил капитан, плюхнувшись на стул.
— Не майора, — поправил Лозовский. — Полковника. Чего уж тут мелочиться.
— Шутишь? — дошло до участкового. — Шутки со мной шутить? Документы!
— Пошел на…
— Документы! — рявкнул капитан и начал рвать из кобуры пистолет.
Молодые люди в камуфляже допили пиво, взяли карабины и подошли к участковому.
— Поехали отдыхать, командир, — сказал один из них. — Поехали-поехали, пока машина не выстудилась.
Не обращая внимания на протесты, они взяли участкового под руки и повлекли к выходу с той снисходительной непочтительностью, с какой взрослые дети уводят из гостей подгулявшего папашу.
— Явиться завтра ко мне в кабинет! — приказал капитан Лозовскому уже из тулупа. — Буду разбираться!
Стукнула, закрываясь, дверь, прощально звякнула рында.
— Зачем так? Не надо так, — расстроено проговорил Ашот. — Плохо так, он начальник.
— Какой он тебе к черту начальник? — разозлился Лозовский. — Ты хозяин. Это он должен перед тобой стелиться.
— Я хозяин? Налоги платить — я хозяин. Всем деньги давать — я хозяин. Он сейчас для меня хозяин. Вартанчик, сынок, у него сидит. Разрешит передачу — принесу передачу. Не разрешит передачу — голодным будет сидеть. Беда у меня, уважаемый. Старший сын погиб в Карабахе, средний сын погиб в Карабахе. Увез Вартанчика из Карабаха сюда, всех своих увез. Пусть холодно будет, зато живой будет, последний сын, цветок души моей. От войны увез, от беды не увез. Сказали: дай сына в армию. В армию не дам, денег дам. Денег дал, много, в армию не дал. Беда снова нашла. Посадили Вартанчика.
— Слышал, — кивнул Лозовский. — За драку с корреспондентом.
— Какая драка, уважаемый? Вартанчик домашний мальчик, хороший мальчик, не курит, вина не пьет, мне помогает, книжки читает, глаза портит. Не было никакой драки.
— А что было?
— Ничего не было. Мне сказали: так надо. Мне сказали: так сделай, так говори. А то плохо тебе будет.
— Чем плохо?
— Всем плохо. Санэпиднадзор скажет: посуду не так моешь, то не так, это не так. Закроют ресторан — как жить? Двенадцать человек у меня. Вином запретят торговать — как жить? Мне сказали: Вартан пусть так говорит. Был пьяный, сказал человеку: давай пить с тобой чачу. Человек сказал: не буду пить с тобой чачу. Вартанчик молодой, горячий. Очень обиделся, с кулаками полез.
— Кто сказал? — перебил Лозовский. — Следователь прокуратуры?
— Нет. Следователю так надо сказать. Мне другой человек сказал. Большой начальник. Над всеми зелеными начальник, из Тюмени прилетал, из главной конторы.
— Начальник службы безопасности «Союза»?
— Он. Полковник — так его все зовут. Сказал: все скажешь как надо, дадут Вартанчику год условно, будешь жить, трогать не будем. Я сказал: не дам Вартанчика, меня сажайте. Он сказал: ты не подходишь, суд не поверит. Не хочешь Вартанчика, другого дай, из своих. Кого другого? Гурам немой, все понимает, все слышит, ничего не говорит. Контузило в Карабахе, еще ребенком был. Другой племянник есть, сын моего младшего брата, он сейчас в Турции — как могу его дать? Я сказал Вартанчику: такая беда, сам решай. Он сказал: батоно, не плачь, все скажу как надо. Все сказал следователю. Теперь сидит, ждет. Следственный эксперимент будут проводить. Следователь сказал: пусть здесь сидит, возить его туда-сюда, бензин тратить.
— Что было в ту ночь?
— Ничего не было. Много людей было, шум-гам был. Корреспондент сидел, вина не пил, пива не пил, кушал, разговаривал с людьми. Про Христича спрашивал: когда был, когда уехал. Он и меня про него спрашивал. Потом пришли двое зеленых…
— Охрана?
— Они.
— Эти?
— Нет, другие. Сказали: давай выйдем. Он встал, пошел. Больше ничего не было. Утром сказали: заблудился, замерз.
— Тех двоих знаешь?
— В лицо знаю. Как звать, не знаю.
— Опознать сможешь?
— Зачем опознать? — испугался Ашот. — Не нужно, уважаемый. Пусть так будет, как есть. Вартанчик немного посидит, быстро выйдет. Он молодой, сильный, выдержит.
— Тебя обманули, Ашот. Он получит не год условно, а три года строгого режима. Или даже пять.
— Почему так говоришь? — еще больше испугался Ашот. — Откуда знаешь?
— Убит журналист. Резонансное преступление, — объяснил Лозовский. — Дело на контроле у начальника УВД, будет на контроле у Генерального прокурора.
— Беда на мою голову. Снова беда! Что делать, уважаемый? — запричитал Ашот. — Опять беда, куда от нее убежать?
