Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди - на Гапалинь Майлз (книга регистрации TXT) 📗

Да, мы в Корка Дорха будем вечно помнить этот праздник и как мы бурно тогда повеселились. В ночь накануне великого дня бригада людей изо всех сил трудилась под проливным дождем, возводя дощатую трибуну, а Седой Старик стоял в сухости и тепле на пороге, помогая кипевшей снаружи работе поучением и добрым советом. Не было уж более никакого здоровья ни у кого из тех людей с того самого дня и навеки после грозы и бури, бывших в ту ночь, а того из них, что умер, закопали в землю еще прежде, чем вновь разобрали трибуну, ради которой отдал он свою единственную жизнь из преданности делу ирландского языка. Да будет он здоров ныне в небесах, на райской трибуне.

В то время возраст мой приближался к пятнадцати годам, и был я мрачным, щербатым и нездоровым юнцом, и тянулся вверх со скоростью, делавшей меня слабым и далеким ото всякого здоровья. Не думаю я, чтобы когда-нибудь до этого или после этого в Ирландии собиралось в одном месте такое количество иностранцев и благородных господ. Они толпами прибыли из Дублина и из города Голуэя, и на каждом из них была приличная и красиво пошитая одежда; иные были и вовсе без штанов, а зато в коротких женских юбках. Говорили, что это на них ирландские костюмы [6]; и ежели только это правда, то поистине различен бывает тот внешний облик, который приобретает твоя персона с попаданием тебе в голову слов ирландского языка. Были там люди в простых, неукрашенных платьях — эти, видно, не очень были сильны в ирландском; у других же по благородству, опрятности и великолепию их женских юбок сразу было ясно, что ирландский у них беглый. Мне было очень стыдно, что не нашлось ни одного человека поистине ирландского вида среди наших в Корка Дорха. Было у них и другое достоинство, которого не было у нас с тех самых пор, как утратили мы истинную ирландскость: все они были без имен и без фамилий, а взяли они себе прекрасные прозвища и окрестили себя в честь того и сего, цветов и холмов, камней и полей, небес и чудес. Был там человек тучный, грузный и неповоротливый, с серым дряблым лицом, и вид у него был такой, как будто он умирает одновременно от двух смертельных болезней, и прозвище, которое он себе взял, было Ирландская Маргаритка; другой бедняга, у которого габариты и силенки были как у мыши, назвался Мощным Быком; третий, который был тихим, кротким и безобидным, взял себе прозвище Веселый Козел, несмотря на то что в жизни никого не забодал и ничего веселого в нем не было. Вдобавок к этому я помню, что присутствовали еще следующие господа:

Коннахтский Кот

Коричневая Курочка

Отважный Конь

Грешная Ворона

Бегущий Рыцарь

Роза Холмов

Голл Мак Морна

Пучеглазый Моряк

Низкий Епископ

Сладкоголосый Черный Дрозд

Прялка Мойры

Торфянистая Почва

Ой-люли

Мой Каррик-он-Шэннон

Весло

Всякий Сверчок

Небесный Жаворонок

Малиновка

Палка для Танцев

Изящный Северянин

Стройный Лис

Морской Кот

Ветвистое Дерево

Ветер с Запада

Средний Южанин

Желтая Бутыль

Лиам-Моряк

Коричневое Яйцо

Восемь Человек

Тайг-Кузнец

Пурпурный Петух

Стебель Овса

Дательный Падеж

Светлое Серебро

Пестрый Мальчик

Лучший из Мужей Ирландии

Утро праздника выдалось холодным и суровым, и ночная буря не прекращалась и не ослабевала. Все мы были на ногах с первыми петухами и поели картошки еще до рассвета. Ирландские бедняки собрались за эту ночь в Корка Дорха со всех уголков ирландскоговорящих областей, и, будь я проклят, — до чего же оборванная и голодная была эта толпа, которую мы увидели перед собой, выйдя из дома! В карманах у них была репа и картошка, и они жадно поедали ее на месте, отведенном для праздника, и запивали дождевой водой вместо соуса. К тому времени, когда подъехали благородные господа, было уже позднее утро, так как автомобили задержались из-за плохих дорог. Когда первый автомобиль показался в поле зрения, он нагнал на бедняков сильный страх. Они разбежались с громкими криками и попрятались среди скал, но снова храбро выбрались наружу, когда почувствовали, что в этих больших новомодных устройствах нет никакого подвоха. Седой Старик поприветствовал благородных ирландцев из Дублина и поднес им напиток из сыворотки в знак почета и в качестве оживляющего средства после дальней дороги. Потом они отошли в сторонку, чтобы уладить мелкие административные дела праздника и избрать официальных лиц. Когда они закончили, то объявили всем собравшимся, что Ирландская Маргаритка избран председателем празднества, Опасный Котенок — вице-председателем, Дательный Падеж — администратором, Ветер с Запада — секретарем, а Седой Старик — казначеем. Еще немного поговорив и побеседовав, председатель вместе с другими важными персонами поднялся на возвышение перед народом, и так было положено начало Большому Празднеству в Корка Дорха. Председатель положил перед собой на стол золотые часы, заложил большие пальцы за края жилета и разразился следующей истинно ирландской речью:

— Ирландцы, — сказал он. — Мое ирландское сердце радуется при мысли о том, что я сегодня обращаюсь к вам по-ирландски на этом ирландском празднике в самом центре ирландскоговорящей области. Надо сказать, что сам я ирландец. Я ирландец с макушки до пят, ирландец спереди, сзади, сверху и снизу. Все вы здесь истинные ирландцы, как и я. Все мы до единого потомственные ирландские ирландцы. А тот, кто ирландец, будет ирландцем и впредь. И сам я, так же, как и вы, не сказал ни единого слова кроме как по-ирландски с того дня, как родился, и вот еще что: только и исключительно по-ирландски бывало сказано все, что бы ни говорил я в своей жизни. И раз мы истинные ирландцы, нам следует постоянно обсуждать друг с другом проблему ирландского языка, равно как и проблему ирландскости. Не будет никакой пользы от нашего знания ирландского, если мы станем беседовать на этом языке о неирландских вещах. Тот, кто говорит по-ирландски, но не обсуждает вопрос языка, тот в глубине души не истинный ирландец: такой человек не приносит пользы ирландскому духу, и это все равно, как если бы он насмехался над ирландским языком и оскорблял ирландцев. Нет ни одной вещи на свете, столь же милой и столь же ирландской, как истинные истинно ирландские ирландцы, беседующие на истинно ирландском языке на тему самого что ни на есть ирландского ирландского языка. И сейчас я объявляю этот праздник ирландски-открытым! Слава ирландцам! Пусть живет и процветает наш ирландский язык!

Едва благородный ирландец уселся на свою ирландскую задницу, большой шум и аплодисменты раздались среди собравшихся. Многие местные ирландцы ослабли от долгого стояния на ногах, поскольку ноги под ними подкашивались от вечного недоедания, но никто не произнес ни слова жалобы. После этого вступил Опасный Котенок, — высокий, обширный и почтенный муж с лицом темно-синим от бурного роста бороды и частого бритья. Он произнес еще одну прекрасную речь.

— Ирландцы! — сказал он. — Я от всей души приветствую вас, пришедших сегодня на этот праздник, и желаю крепкого здоровья, долгой жизни, процветания и удачи и всяческого счастья вам, всем вместе и по отдельности, до скончания дней и покуда только будут живы ирландцы в Ирландии. Именно ирландский язык приходится всем нам родным, и потому нам следует быть серьезными в вопросах ирландского языка. Я не считаю, что правительство серьезно подходит к вопросу ирландского языка; я не думаю, чтобы они в глубине своей души были ирландцами. Они насмехаются над ирландским языком и оскорбляют ирландцев. Всем нам следует крепко стоять за ирландский язык. Я считаю, что даже Университет несерьезно подходит к вопросу ирландского языка. Люди, занимающиеся индустрией и торговлей, несерьезно подходят к вопросам ирландского языка. Я сомневаюсь временами, — подходит ли хоть КТО-НИБУДЬ серьезно к вопросу ирландского языка? Нет свободы без единства! Нет языка — нет страны! Пусть живет и процветает наш ирландский язык!