Ангел для сестры - Пиколт Джоди Линн (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Закончив, я села за стол. Дождь барабанил в окна справа от меня. Я подумала: прекратится ли он когда-нибудь?
Кемпбелл
Я встал. Просмотрел свои записи и так же, как Сара, отбросил их.
– Как и миссис Фитцджеральд, я хочу сказать, что суть этого процесса не в том, чтобы Анна отдала почку. Не в том, чтобы она отдала клетки своей кожи, или хоть одну клетку крови, или цепочку ДНК. Он о девочке, которая вот-вот станет кем-то. О девочке, которой тринадцать лет – это трудный, но и прекрасный возраст. О девочке, которая, возможно, сейчас еще не знает, чего хочет, не знает, кто она, но, безусловно, имеет право узнать это. Я думаю, через десять лет она станет удивительной.
Я повернулся в сторону зрителей.
– Мы знаем, что Фитцджеральды должны были сделать невозможное – принять осознанное решение о здоровье двоих детей, у которых противоположные интересы. И если мы, так же как и Фитцджеральды, не знаем правильного ответа, тогда последнее слово должно принадлежать тому, о чьем теле идет речь… даже если этому человеку всего тринадцать лет. В конце концов, об этом и идет речь: о ситуации, когда дети знают лучше своих родителей, как поступить. Когда Анна решила подать в суд, она сделала это, руководствуясь не эгоистическими побуждениями, как можно было ожидать от тринадцатилетнего подростка. Она приняла это решение не потому, что хотела быть такой же, как обычные подростки, не потому, что ей надоели уколы и операции. И не потому, что боялась боли.
Я повернулся и улыбнулся ей.
– Знаете, я не удивлюсь, если в конце концов Анна все-таки отдаст почку сестре. Но мое мнение не имеет значения. И то, что думают Сара, Брайан и Кейт, тоже не имеет значения. Значение имеет только мнение Анны. – Я вернулся на свое место. – Это единственный голос, к которому нужно прислушаться.
Судья объявил перерыв на тридцать минут для вынесения решения, и я воспользовался этим, чтобы выгулять Судью. Мы обошли маленький зеленый газон за зданием суда, увидели Верна, который присматривал за репортерами, ожидавшими решения суда.
– Давай уже, – поторопил я Судью, который в четвертый раз оббежал газон в поисках укромного места. – Никто не смотрит.
Оказалось, что это не совсем так – к нам бежал ребенок лет трех-четырех.
– Собачка! – кричал он. Малыш протянул руки, пытаясь схватить Судью, и тот отступил ко мне.
Через секунду рядом уже была мама.
– Простите. У моего сына сейчас период собачьей любви. Можно ее погладить?
– Нет, – автоматически ответил я. – Это служебная собака.
– Ох. – Женщина встала и оттянула своего сына. – Но вы же не слепой.
«Я эпилептик, и собака чувствует, когда у меня случится припадок». Я хотел было сказать правду, хоть один раз, впервые. Но опять же, нужно уметь смеяться над собой, ведь так?
– Я адвокат, – ответил я и улыбнулся. – Она догоняет машины скорой помощи для меня.
Когда мы с Судьей уходили, я насвистывал.
Вернувшись в зал заседаний, судья Десальво принес с собой фотографию дочери в рамке, и я понял, что проиграл процесс.
– Во время слушания меня поразила одна вещь, – начал он. – Все мы в этом зале спорили о том, что важнее: качество жизни или неприкосновенность жизни. Конечно, Фитцджеральды всегда верили, что главное – сохранить жизнь Кейт. Но в этом случае неприкосновенность жизни Кейт становилась в прямую зависимость от качества жизни Анны. Моя задача заключалась в том, чтобы решить, можно ли разделить этих два аспекта. – Он покачал головой. – Я не уверен, что кто-то из нас имеет право решать, что из этого важнее, – и я меньше всех. Я отец. Моя двенадцатилетняя дочь Дена была убита пьяным водителем. И когда в тот вечер я прилетел в больницу, то готов был все отдать за еще один день с ней. Фитцджеральды находились в такой ситуации четырнадцать лет – их все время просили отдать что-то, чтобы немного продлить жизнь дочери. Я уважаю их решения. Я признаю их смелость. Я завидую, что у них вообще была такая возможность. Но, как заметили оба адвоката, речь идет уже не об Анне и ее почке, а о принимаемых решениях, и о том, как определить, кто будет их принимать. Он прокашлялся.
– Ответ в том, что нет хорошего ответа. Родители, врачи, судьи, общество – все мы стараемся принять решения, которые позволяют нам спокойно спать, потому что мораль важнее этики, а любовь важнее правосудия.
Судья Десальво повернулся к Анне, и она беспокойно заерзала.
– Кейт не хочет умирать, – тихо проговорил он. – Но она и не хочет жить дальше такой жизнью. Зная это и зная закон, я вижу только одно решение. Единственный человек, который сможет сделать такой выбор, – именно тот, кого это непосредственно касается.
Я шумно выдохнул.
– Я имею в виду не Кейт, а Анну.
Она вздрогнула рядом со мной.
– Один из вопросов, которые мы рассматривали в течение этих нескольких дней, заключался в том, может ли тринадцатилетний подросток делать такой сложный выбор. Я скажу, что возраст здесь ни при чем. Честно говоря, некоторые взрослые, видимо, забыли простое правило, которому их учили в детстве: нельзя брать ничего без спросу. Анна, – попросил он, – встань, пожалуйста.
Она посмотрела на меня, я кивнул и встал вместе с ней.
– С этого времени, – произнес судья Десальво, – я объявляю тебя независимой от родителей в медицинских вопросах. Это значит, что, даже если ты будешь жить с ними и даже если у них будет право указывать тебе, когда ложиться спать, какие передачи смотреть по телевизору, говорить, чтобы ты доела обед, во всем касающемся здоровья последнее слово будет за тобой. – Он повернулся к Саре. – Миссис Фитцджеральд, мистер Фитцджеральд, я рекомендую вам встретиться с Анной и врачом, чтобы обсудить результат этого слушания и чтобы врач понял, что при решении вопросов здоровья, он должен говорить непосредственно с Анной. На случай, если ей понадобится совет, я хочу попросить мистера Александера взять на себя обязанности ее адвоката, пока Анне не исполнится восемнадцать, – он будет помогать ей при решении более серьезных медицинских вопросов. Я ни в коем случае не хочу сказать, что они должны обсуждаться без участия родителей. Но окончательное решение будет принимать сама Анна. – Судья пристально посмотрел на меня. – Мистер Александер, вы берете на себя такую ответственность?
Если не считать Судьи, я никогда раньше ни о ком и ни о чем не заботился. А теперь у меня будет Джулия и у меня будет Анна.
– Это честь для меня, – сказал я и улыбнулся ей.
– Я хочу, что все документы были подписаны сегодня, до того как вы уйдете, – объявил судья. – Удачи, Анна. Заходи время от времени, расскажешь, как у тебя дела.
Он ударил молотком, и мы все встали, когда он выходил из зала заседаний.
– Анна, – произнес я, видя, что она все еще в шоке стоит рядом со мной. – У тебя получилось.
Джулия первой подошла к нам, перегнулась через ограждение и обняла Анну.
– Ты была очень смелой. – Потом улыбнулась мне. – И ты тоже.
Но после этого Анна отошла в сторону и оказалась прямо перед своими родителями. Их разделял всего шаг – и бесконечность времени и тепла. До этого момента я не замечал, что начал считать Анну старше ее биологического возраста. Сейчас она стояла, боясь поднять глаза.
– Эй! – воскликнул Брайан, раскинул руки и крепко обнял дочь. – Все в порядке.
К ним присоединилась Сара, обняв обоих. Они превратились в команду участников игры, правила которой им еще предстояло придумать.
Анна
Быть видимой надоедает. Дождь стал еще сильнее, если такое вообще было возможно. Перед моими глазами мелькнула картинка, где ливень так барабанил по машине, что она начала корежиться, как пустая жестяная банка из-под колы, и мне стало трудно дышать. Я не сразу поняла, что паршивая погода или скрытая клаустрофобия не имеет ничего общего с причиной этого ощущения, просто мое горло стало в два раза уже, а слезы лились и лились, поэтому, что бы я ни делала, сил требовалось гораздо больше.
